— Что ж, теперь понятно, почему вас не тронули, мадам. Мистер Тич, должно быть, велел своим бандитам оставить в покое своих друзей.
— Что за чушь! — возмущенно крикнул мистер Тич.
— Я тоже так думал, когда мистер Уингейт попросил меня присмотреть за пароходом на случай, если кому что-нибудь подобное придет в голову. Можете представить мое удивление, когда я и мои люди увидели, как из укрытия на пристани высыпала эта компания и двинулась на пароход. Похоже, они неплохо все продумали. Только мистер Уингейт перехитрил их.
— Никто из гостей не пострадал? — обеспокоенно спросил Эштон.
— Да нет, может, их слегка помяли, но ничего серьезного, — ответил шериф и снова кивнул в сторону Тича. — А этого я посажу за решетку. Мне надо задать ему пару интересных вопросов!
— Да заставьте же кто-нибудь его выслушать меня! — Хорэс умоляюще вытянул руки. — Ничего я не брал! Говорю же вам, что воры положили колье мне в карман, чтобы отвлечь от себя внимание.
— Все это очень мило, мистер Тич, да только один из этих типов сказал, что вы из их компании. Вы встретились здесь, на корабле, и он получил от вас деньги.
Хорэс немного подумал.
— Я и не знал, что это жулик. Мы встретились с ним в таверне, и он сказал, что ему нужно сказать мне пару слов здесь, на «Русалке».
— Зачем бы это?
— Понятия не имею. — Хорэс пожал плечами. — Да он и не сказал мне ни слова. Он просто обворовал меня.
— Ну что ж, если так, вам скорее повезло — ведь вы вышли из этой переделки с бриллиантовым колье в кармане… то есть вышли бы, если бы не мы.
— Ли-рин. Ли-рин.
Ленора во сне нахмурилась и перевернулась с боку на бок.
— Где ты? Лирин? Лирин? Иди сюда. Куда ты там подевалась?
Она пряталась за тщательно подстриженным кустарником, на который отчасти падала тень ярко освещенного особняка. Юная рыжеволосая девушка присела рядом с ней, и обе, зажав рот, хихикали, прислушиваясь к медленно приближающимся шагам.
— Лирин… Ленора… Идите сюда… Идите… Где вы там запропастились?
— Ш-ш-ш, — Лирин погрозила сестре пальцем — та уже готова была прыснуть и выдать тем самым их укрытие. — Он услышит и поймает нас обеих.
Под ногами поскрипывал мелкий песок. Шаги стали еще ближе. Увидев неподалеку длинную мужскую тень, они тесно прижались к кустам, боясь даже дышать. А тень все приближалась и приближалась.
Вот она растворилась в кустах, за которыми они прятались. До мужчины было уже рукой подать. Тут совершенно неожиданно прямо у них под носом прожужжала пчела, и обе с испуганным криком вскочили на ноги.
— Ага, вот вы где! — победоносно воскликнул мужчина и перескочил через кустарник.
Проснувшись, Ленора рывком поднялась на постели и испуганно вгляделась в темноту. Лицо на картине! Оно повторилось во сне!
— Лирин… Лирин…
Она почувствовала, как по спине пробежал неприятный холодок, и прижалась к подушке, пытаясь расслышать слова за оглушительным стуком сердца. Неужели этот голос, прозвучавший во сне, будет теперь все время преследовать ее?
— Эштон! — Стоило этому имени прошелестеть у нее в сознании, как она поняла, что все происходящее во сне — не сон. Это Эштон. Она соскочила с кровати и бросилась на веранду. Добежав до балюстрады, Ленора поспешно огляделась, уверенная, что он где-то здесь. Но где? Она пошарила взглядом по земле и всмотрелась вдаль, туда, где виднелась кромка берега. Тут поблизости раздался звук, заставивший ее посмотреть вниз, прямо перед собой. Прислонившись к перилам крыльца, стояла знакомая фигура.
— Эштон! — громко прошептала она. — Что ты здесь делаешь?
— О, моя Лирин! Моя королева! — Отойдя немного, он отвесил ей низкий поклон. — В конце концов ты вышла на мой зов. Душа моя измучилась, но теперь, при звуке твоего голоса, ожила.
— Иди домой, Эштон, — просительно сказала она. Леноре даже подумать было страшно, что сделает Малкольм, если застанет их здесь. — Возвращайся к себе.
— Нет, королева. — Эштон покачал головой и неверной походкой отдалился от дома еще на несколько шагов. — Нет, пока ты не позволишь мне прильнуть к твоей нежной груди.
— Ведь Малкольм же здесь, — в панике прошептала она.
— Я знаю! Это-то меня и мучает! Я, как мог, расставил своих солдат, и все-таки он еще здесь и держит в плену мою королеву!
— Малкольм услышит! Пожалуйста, уходи, — повторила Ленора. — Он убьет тебя, если увидит здесь!
Эштон помолчал и, усмехнувшись, откинул голову.
— Пусть попробует, королева.
— Говорю же тебе, убьет! А ты в таком состоянии, что не сможешь защититься.
— Ах, мадам, мне нет нужды защищаться. Это вас я пришел защитить. Я кладу свой меч у ваших ног, я весь в вашем распоряжении. Вот моя рука, я весь ваш, с головы до пят. — Эштон шагнул вперед. — Я сокрушу наглого врага, похитившего вас, а потом унесу в замок. — Подняв руку, он указал на огромный шатер, ставший ему домом. — Вот он! Ждет не дождется вас, моя королева!
— Не могу я пойти с тобой, Эштон, — громким шепотом проговорила Ленора. — Ну, пожалуйста, прошу, возвращайся к себе.
— Без моей королевы — не могу, — непреклонно заявил он, демонстрируя волю и решимость в последний раз перед тем, как покачнуться и опуститься на колени. А затем он грохнулся на землю, подобно тряпичной кукле, раскинув в стороны ноги и руки.
С трудом подняв голову, Эштон простонал:
— Лирин… Лирин… Иди сюда, ко мне.
У нее сердце разрывалось от боли, и слезы текли по щекам при виде такого страдания. Да, ей и тревожно было, и страшно, но все равно любовь вытесняла все иные чувства. Босая, как была, Лирин побежала вниз по лестнице и, миновав последнюю ступеньку, спрыгнула на землю. Тут она в растерянности остановилась, ибо Эштона нигде не было видно. Исчез! Она огляделась, обведя глазами залитый лунным светом двор в поисках фигуры, слишком хорошо ей знакомой.
— Эштон? — шепотом позвала Ленора и осторожно двинулась к небольшой рощице в восточном углу двора. — Эштон, где ты?
Неожиданно она вскрикнула, почувствовав, как ее обхватывают за талию, резко отрывают от земли и крепко прижимают к сильной, мускулистой груди. Ищущие губы впились в нее, и она ощутила острый запах коньяка. Поцелуй прожег ее насквозь, воспламенил все чувства. Прижавшись к нему бедром, она явственно ощутила его мощную мужскую стать.
— Эштон, опомнись, — слабо проговорила Ленора, закрывая глаза и отклоняясь от жарких поцелуев.
Губы его скользнули ниже, к груди, едва прикрытой ночным халатом; весь мир накренился и поплыл в ее глазах. Ощутив сквозь тонкую ткань влагу его губ, Ленора задрожала, и огненные языки желания, как лава, облизнули ее тело. Он прижимал ее к себе сильнее и сильнее, и терпеть больше не было мочи.
