У меня создалось впечатление, что последние слова мистер Квомби произнес не столько для меня, сколько для себя. Он уже любовался сам собою, он с наслаждением слушал собственный голос. Правда, его глаза при этом сверкали страстью. Но мой внутренний голос говорил мне, что мистер Квомби большой эгоист и думает, прежде всего, о себе. Поэтому мне стало легче, и я без особого усилия дала ему решительный отказ.
— Простите меня, — произнесла я совершенно спокойно. — Но я убеждена, что не буду счастлива с вами. Я нахожу вас крайне неприятным. А теперь, если позволите, я пойду.
Пораженный моими твердыми, решительными словами, он отступил на шаг и освободил мне дорогу. Поблагодарив Бога за освобождение, я выбежала из комнаты.
Перед дверью миссис Мэдкрофт я немного постояла, чтобы отдышаться, собрать все свое самообладание. Постучала.
Ответа не было.
Ни миссис Мэдкрофт, ни Чайтры в комнате не оказалось. Я сообразила, что было уже послеполуденное время, и, вероятно, они обе находились внизу за ленчем. Там миссис Мэдкрофт могла узнать о моем новом месте. Этого допустить я не могла.
Подняв подол юбки, я понеслась по лестнице вниз. Такая спешка, конечно же, не к лицу леди. Но я надеялась на то, что сейчас меня никто не увидит. Кажется, моя надежда оправдалась. Я благополучно спустилась почти до самого низа. И здесь, к своему ужасу, встретилась не с кем иным, как с самим мистером Ллевелином. Я неоднократно твердила себе, что именно так, официально, мне следует называть его.
Мистер Ллевелин степенной, хозяйской походкой поднимался вверх. Я резко остановилась и опустила подол юбки, ужаснувшись мысли, что ничего худшего для своего падения в его глазах я не могла придумать.
К моему удивлению, он не обратил никакого внимания на мою сверх-неприличную спешку и все остальное. Судя по выражению его лица, Эдмонд, то есть, мистер Ллевелин обрадовался встрече со мной.
— Я надеялся увидеть вас до того, как вы спуститесь вниз, — первым заговорил он. — Нам необходимо поговорить о прошедшей ночи.
Тему разговора он мог бы не уточнять, и так ясно. Я устало покачала головой.
— В этом нет необходимости, — произнесла я. — Сегодня в полдень, сразу после ленча я уезжаю с мистером Спенсером. А сейчас ищу миссис Мэдкрофт, чтобы сказать ей об этом.
Он стоял на второй нижней ступеньке, загородив мне спуск. Его красивое лицо находилось почти на одном уровне с моим.
— Вы приняли это предложение? — ровным тоном произнес Эдмонд.
Я поймала себя на том, что пристально смотрю прямо в его серые глаза. Попыталась вспомнить, зачем я шла вниз, но у меня все вылетело из головы. Мне показалось, что, несмотря на ровный тон, в его глазах промелькнуло огорчение. Просто он прекрасно владел собой.
— Простите, но я не могу позволить вам уехать с ним, — добавил Эдмонд, и его правильный подбородок стал жестким.
Боже милостивый, что он хотел этим сказать? Что у меня не осталось никакого выбора? Едва ли я могу находиться в обществе мистера Квомби и миссис Мэдкрофт после того, как ее поклонник выразил желание жениться на мне. Выйти замуж за мистера Квомби? Жизнь с ним была бы невыносима.
Я выпрямилась и решительно подняла голову.
— Если вы собираетесь выслушать мой полный отчет о случае лунатизма прошлой ночью, то…. — начала я.
— Не стоит, не стоит, — протестующе поднял руку Эдмонд.
— То вы будете полностью разочарованы его содержанием, — закончила я, намеренно игнорируя его протест.
При этом я подумала, что он, конечно, может оставить меня в Эбби Хаус, но жить мне здесь будет очень трудно.
— Что за чепуха! — как мне показалось» искренне возмутился Эдмонд. — То, что случилось прошлой ночью, никого не касается, кроме нас. Я не собираюсь никому и ничего объяснять по этому поводу.
— Что же тогда обсуждать? — изумилась я в свою очередь. — Вы приказали мне уехать, и я собираюсь это сделать.
Я смотрела на него в совершенном недоумении.
— Приказал!? — не сдержался Эдмонд от восклицания. — Я сказал только, что вы должны покинуть этот дом в целях вашей безопасности.
У меня подкосились ноги, и мне пришлось прислониться к перилам. Он беспокоится обо мне? Означает ли это то, что он не презирает меня за мой поступок? А, может быть, еще и испытывает что-то ко мне? Или он делает добро только потому, что обещал мне полную безопасность до тех пор, пока я нахожусь под его крышей. Скорее всего, просто из гордости. Последнее предположение показалось мне наиболее вероятным, но оно не объясняло отказа Эдмонда отпустить меня жить у мистера Спенсера.
Бессонная ночь. Страх за свое будущее. Предложение мистера Квомби. Отчаяние и проблески надежды в отношениях с Эдмондом. Все это оказалось для меня более чем достаточным. Мои пальцы помимо моей воли выпустили перила.
— Эдмонд, — пробормотала я. — Я… я… Он перепрыгнул через две ступеньки и обнял меня за талию.
— Я думаю, нам лучше пройти в мой кабинет, — донеслось до меня откуда-то издалека. — Мы сможем поговорить там наедине.
Мы прошли через холл в его кабинет. Эдмонд плотно закрыл дверь, так что теперь сюда не проникал ни единый звук. Из столового зала плыл аромат свежеиспеченных булочек и жаркого из барашки. Оттуда неслись обрывки разговора и звонкий смех Фанни. Беззаботная, веселая Фанни была просто счастлива. Для ликования у нее имелись, по крайней мере, две причины: отсутствие Эдмонда и присутствие мистера Спенсера.
Но это все было там, за дверью кабинета. А здесь стояла тишина. Эдмонд провел меня к тому самому креслу эпохи короля Иакова I, в котором я однажды сидела. Сегодня оно показалось мне особенно удобным. Может быть, потому, что подо мной лежала тонкая мягкая подушка, а может быть, потому, что Эдмонд нежно поддерживал меня всю дорогу от лестницы до кабинета. Я не могла не чувствовать исходящую от него сердечную теплоту. Если только это мне не показалось. Неужели я выдала желаемое за действительное? Нет, нет, конечно же, от него распространялись волны теплоты и нежности.
И мне так приятно было принимать от него маленькие знаки внимания. Я охотно позволила ему поставить к креслу стульчик и положить на него мои ноги. С высоты своего роста он посмотрел на меня и пронизанная внутренним светом улыбка осветила его лицо.
— Кажется, я не похожа на больную, чтобы обо мне так заботиться, — заметила я, радостно улыбаясь ему в ответ.
Честно говоря, в эти минуты я чувствовала себя не больной, а шарлатанкой. Та слабость, которая так внезапно охватила меня на лестнице, теперь вдруг так же внезапно прошла. Я сама не могла ничего понять. Только в одном не сомневалась, я не притворялась, я не добивалась от Эдмонда внимания таким путем.
