Жизнь оказалась гораздо сложнее. Когда-то у нее было все, а теперь выяснилось, что нет ничего. И Джонни она потеряла несколько лет назад, сбежав с танцев вместе с Морганом… Тогда она не осознавала, что сама сделала свой выбор, но Джонни правильно понял ее поступок.
Все тело у нее будто налилось свинцом. Она уговаривала себя подняться, чтобы горькие мысли оставили ее хоть ненадолго, но сколько ни старалась, не могла даже пошевелиться. Веки у нее сомкнулись.
Проснулась она неохотно, отбрасывая от себя очередной кошмар и погружаясь мыслями в кошмарную реальность.
Над ней склонился Грант и щекотал ноздри перышком.
— Проваливай!
— Просыпайся и вставай. Я принес тебе кофе. Между прочим, мне нужно с кем-нибудь поболтать.
— Уходи.
До своего ранения он и близко не посмел бы подойти к ее комнате. Но теперь Грант пользовался довольно широкими привилегиями. Вероятно, Кармен разрешила ему зайти к ней. Быстро посмотрев на себя, Джуди облегченно вздохнула, увидев, что закрыта с головы до ног. Обычно у нее была привычка спать обнаженной, да еще раскрываться во сне.
— Который час? — спросила Джуди, чувствуя, что уже довольно жарко и она вся мокрая от пота. Она ненавидела спать так долго, это означало, что самое благодатное время дня уже прошло.
— Уже почти полдень. День просто прелестен. Слышишь? Птицы поют вовсю.
— Птицы глупые, они всегда поют.
— Небо голубое и безмятежное, как и мое настроение, — ласково продолжал уговаривать ее Грант.
Ей было приятно видеть Гранта живым и здоровым. Джуди, тяжело вздохнув, спустила ноги с кровати и уселась на ней, натянув на себя простыню. Грант протянул ей халат. Но когда она подняла за ним руку, он вдруг спрятал его за спину.
— Нет, надень платье, и мы с тобой пойдем погуляем. Я чувствую себя просто великолепно, не могу ни минуты оставаться в постели.
Джуди выгнала Гранта за дверь, умылась, выпила кофе, который он принес, а потом надела свое самое неприглядное платье — коричневое, которое терпеть не могла. Он дожидался ее у задней двери.
— Это лучшее, что попалось мне под руку, — мрачно сказала она. Настроение у Джуди было такое подавленное, что она не произнесла ни слова, пока они шли через сад к ее любимому домику для игр. — Я не хочу сегодня идти туда, — проговорила она, вспомнив, что произошло прошлой ночью.
— Значит, мы пойдем в другую сторону, миледи, — тут же согласился Грант. Они развернулись и некоторое время шли молча.
— Ты сегодня такой бойкий.
— Я чувствую себя гораздо лучше. Слава Богу, что стрела попала мне в плечо, а не в ногу, а то бы я до сих пор не мог ходить.
— Я ненавижу Тиа!
Грант тут же усмотрел связь между гневной репликой Джуди и тем, что произошло вчера на танцах.
— Что, Тиа танцевала с Джонни?
— Все время. И знаешь, что она заявила мне сегодня утром? Оказывается, эта маленькая негодяйка — Тереза Гарсиа Лорка.
Грант остановился и удивленно посмотрел на Джуди.
— Тиа — Тереза?!
— Эта наглая притворщица лгала мне с самого первого дня!
— Но зачем?
Джуди нервно поджала губы.
— Откуда я знаю?
— А кто же тогда Андреа?
— Ее сестра.
Он был потрясен. Эти две девушки совсем не были похожи на сестер. Надо будет в следующий раз взглянуть на них повнимательнее, когда они окажутся вместе.
— Ненавижу мужчин! — вдруг выкрикнула Джуди. — Всех до единого! — Мысли Гранта были все еще заняты Тиа, но Джуди, похоже, уже совершенно о ней забыла. Лицо у нее потемнело, как будто на него нашла грозовая туча.
— Послушай, а мне-то казалось, что ты вчера танцевала больше всех и была на седьмом небе от счастья.
— Из-за Джонни и Моргана? Из-за этих мерзавцев? Да я их обоих ненавижу! Я всех ненавижу! — Джуди остановилась, топнула ногой, и тут из глаз у нее покатились крупные слезы. Ее губы задрожали, она больше не могла скрывать своего отчаяния.
Гранта будто ножом ударили по сердцу. Он всегда был слеп и равнодушен к женским переживаниям и слезам. До тех пор пока не познакомился с Джуди Баркарт. Раньше он умел отойти в сторону и благополучно остаться сторонним наблюдателем чужих обид, но сейчас ее слезы задели его за живое.
— Эй, красотка, не может быть все так плохо, — его голос прозвучал немного хрипло, он старался успокоить Джуди и не показать своего волнения.
Всхлипнув, девушка покачнулась. Грант потянулся, чтобы поддержать ее, и она очутилась в его объятиях. Джуди плакала, а он держал ее худенькое, нервно вздрагивающее тело и готов был стоять так хоть всю жизнь. Грант молился в душе о том, чтобы ему удалось достойно сыграть свою роль… Роль, которую Джуди отвела ему много лет назад. «Ты будешь для меня самым лучшим, самым необыкновенным другом. Ты нравишься мне больше всех на свете. Если мне что-нибудь понадобится, я обращусь к тебе, если тебе что-нибудь понадобится, ты придешь ко мне, но ты не сможешь стать моим парнем. Потому что рано или поздно я начинаю ненавидеть всех своих поклонников. И дружбу нельзя смешивать с любовью, поэтому ты должен сделать выбор. Я очень хочу, чтобы ты стал моим лучшим другом, но если ты рассчитываешь на большее…»
С тех пор он молча наблюдал, как кавалеры вьются вокруг нее, видел, как она флиртует и играет с каждым из них до тех пор, пока не потеряет интерес. Тогда она перелетала к следующему, стоявшему на очереди ухажеру, подобно бабочке, порхающей от цветка к цветку. А в нем не было ничего, что могло бы привлечь женщину с таким темпераментом, как у Джуди. Что-то, конечно, было, раз она выбрала его на роль друга, и Грант изо всех сил старался играть эту роль, роль человека, который всегда оказывался под рукой, готовый в любой момент принести себя в жертву и надеющийся в душе, что она когда-нибудь обратит на него внимание, дарящий ей комплименты и восхищающийся каждым ее поступком. Сколько раз Грант был готов рискнуть, но он умел взглянуть на себя со стороны и трезво оценить свои шансы. Грант любил ее слишком сильно и слишком безнадежно, чтобы позволить себе увлечь Джуди, сделаться ее кавалером, который ей быстро надоест, и она уйдет от него к другому, попавшему в ее сети.
И вот теперь, немного успокоенный необычным всплеском эмоций у Джуди и переполненный гордостью и смелостью оттого, что обнимает эту гордую красавицу, Грант почти бессознательно сделал шаг, ступая на опасную почву. Держа ее в своих объятиях, такую жалкую, дрожащую и почти покорную, он почувствовал, как к нему возвращаются силы. Он поднял ее за подбородок и осторожно смахнул слезы с лица.
— Ну как, лучше? — Его голос предательски дрогнул.
