Ноябрь на юге Казахстана чаще всего бывает тёплым. Вот и сегодня было тепло. Со стороны Мойымкума дул лёгкий ветерок. Яркая, вновь народившаяся, полная луна освещала ночь. Ночную тишину иногда разрывал лай собаки или чей-нибудь беспокойный голос. Остатки пожелтевших листьев нехотя падали на стоявшую под дощатым забором скамейку. Когда ветер усиливался, листья, как будто вспомнив, что им надо быть давно внизу, срывались с веток большими партиями и косо неслись к земле.
Коля сидел на скамейке и время от времени смахивал с головы и плеч упавшие на него листья. Он сидел здесь уже больше часа, но та, кого он ждал, видимо, не собиралась приходить. Обидно. Это был его последний вечер дома. Завтра с утра на призывной пункт в военкомат. Он дружил со многими девчатами, но настоящей дружбы ни с кем не получалось. Хотелось, конечно, уйти в армию и знать, что дома тебя ждёт невеста, получать от неё письма и самому писать ей. Та, кого он ждал, в принципе, не очень нравилась ему и в глубине души он был даже рад, что она не пришла. Та же, кто была по душе, о ком он мечтал ночами, которая была для него лучшей из лучших, жила за тридцать километров и при последней встрече дала понять, что безразлична к нему, и оборвала всякую связь с ним. Коля встал со скамейки. Было совсем поздно. Друзья, которые приходили к нему на проводы, наверное, уже спали. Да и ему пора идти домой. Надо будет рано вставать и не мешало бы перед дальней дорогой немного поспать.
Утром начались прощальные хлопоты. Как обычно, в последний момент терялись самые нужные вещи. Не могли найти деньги, которые мать приготовила Коле на дорогу. На плите пережарилось сало. Закипел чайник, но чай забыли заварить. Приехал дядя Гена на машине с будкой. Глаза с похмелья у него были красные и припухшие, но похмеляться он не стал. За рулём. Он только выпил стакан холодной воды, в которой разбавил ложку пищевой соды. Наконец, завтрак пришёл к концу. Коля обнял брата и сестрёнку, прижался напоследок к матери, сбегал в соседний двор к бабушке и дедушке. Бабка всплакнула, а дед, как обычно, сдержанно и строго пожелал хорошей дороги и сунул в Колину ладонь аккуратно сложенную двадцатипятирублевую бумажку. Отец ехал до военкомата и уже сидел рядом с дядей Геной в кабине. Коля и его два друга, которые тоже шли в армию, залезли в будку. Взревел мотор и, пару раз газанув, машина, переваливаясь на ухабах и поднимая пыль, тронулась к центральной улице. Через маленькое окно в будке Коля видел, как удалялся угол его дома и три карагача во дворе. Когда выехали на асфальт, не стало так трясти. Андрей, с которым Коля дружил ещё с детства, достал из своего рюкзака бутылку «Вермута», ловко снял пробку, отхлебнул три глотка и протянул её Коле.
– Я, наверное, попаду в танковые войска. После школы механизации все туда попадают, – сказал он с чувством превосходства.
– А я просился в десантники, но на комиссии сказали, что из-за моего перелома ноги я не гожусь туда, – поддержал разговор Виктор. – Скорее всего, в пехоту попаду.
– Я думаю, что для танковых войск и для пехоты уже поздно, – вмешался в разговор Коля, – как бы мы в стройбате не оказались.
– Не каркай. В прошлом году моего двоюродного брата забрали в декабре, оказался потом в Польше, в артилерийском батальоне. Эх, неплохо было бы за границу попасть!
Наполовину пустая бутылка снова вернулась к Андрею. Он вновь отхлебнул из неё несколько глотков.
– Ну что, пришла вчера Нинка? – спросил он Колю.
– Нет.
– Я был уверен, что она не придёт. Она же встречается с Гелани. Ты не знал об этом?
– Нет, не знал. Да и чёрт с ней. Мало девчат, что ли?
Машина сбавила скорость. Видимо, въехали в город. Коля выглянул в окошко. Слева проплыли строения сахарного завода, поликлиника. Тряхнуло на переезде, короткий пустырь и пошли многоэтажки западного микрорайона. Допили вино. Машина медленно куда-то завернула, остановилась, дёрнулась и, сдав несколько метров назад, замолкла. Щёлкнула щеколда на будке, дверь отворилась. Дядя Гена крикнул в будку:
– Выходите, приехали.
Все трое по очереди спрыгнули на землю. До военкомата было недалеко. Оттуда доносился шум. Играла гармошка. Когда друзья подошли к толпе, ворота военкомата открылись, вышел прапорщик и громко прокричал:
– Всем призывникам пройти во двор военкомата. Провожающим оставаться за воротами.
Коля не знал, то ли ему сейчас прощаться с отцом, то ли будет для этого ещё время. На всякий случай обнял отца. Тот молча похлопал его по плечу и, скрывая слёзы, отвернулся.
Во дворе военкомата призывников уже строили в две шеренги. Они неумело выстраивались в ряд. Многие были навеселе. Кое-кто пытался шутить. Прапорщик стоял в стороне и невозмутимо смотрел на эту беспорядочную толпу. Из здания военкомата вышел капитан. Прапорщик подтянул портупею и скомандовал:
– Тихо! Равняйсь, смирно!
Он мгновение подождал, пока шум постепенно сошёл на нет, с шиком подошёл к капитану, козырнул, проговорил что-то скороговоркой и отступил в сторону. Капитан прошёл несколько метров вдоль строя, брезгливо осматривая неровную шеренгу, рюкзаки и сумки у ног, клеши и дудочки, остроносые туфли и замысловатые причёски.
– Проверить по списку, – приказал он прапорщику и вошёл в здание военкомата.
Прапорщик взял у своего помощника папку, вынул список и начал читать. Из шеренги доносилось «Здесь», «Я», кто-то истошно крикнул: «Я тута». В шеренге засмеялись. Через высокий забор было видно, как к воротам задом сдавали два автобуса. Закончив читать, прапорщик вложил список снова в папку. Два сержанта прошли к воротам и открыли одну половину. Прапорщик скомандовал: «Направо, к автобусам шагом марш». Неровная шеренга двинулась к автобусам. Сначала был ещё порядок, но неожиданно шеренга расспалась и толпа кинулась занимать лучшие места в автобусе. Сержанты пытались как-то регулировать поток людей, но и они отступили, предоставив хаосу править свой бал. Колю в дверях сильно сдавили, у него затрещала куртка на швах, но всё же и его толпа впихнула в автобус. Он занял место посередине автобуса и пытался глазами найти отца и дядю Гену. Те стояли под деревом. Коля стукнул в окно несколько раз ладонью и крикнул: «Папа, папа». Отец увидел его и помахал в ответ рукой. Рядом кто-то пытался сесть на сиденье, но Коля выпихнул его.
– Занято, – сказал он и крикнул в сторону двери, – Андрей, где ты?
– Я здесь.
Голова Андрея просунулась между двумя животами, потом появилась его рука. Он схватился за стойку, подтянулся и, оставив животы позади себя, вдруг оказался внутри автобуса. Плюхнувшись рядом с Колей и бросив под ноги свой рюкзак, он грязно ругнулся, и устало отвалился на спинку.
Наконец все призывники разместились в автобусах. В каждый из них сели по два работника призывного участка, двери закрылись, и автобусы, важно переваливаясь на кочках, медленно тронулись от ворот военкомата. Из толпы провожающих неслись последние прощальные слова, кричали из автобуса, и в этом шуме никто никого не слышал. Кто-то открыл узкую форточку и пытался в последний раз дотянуться до руки своей девушки. Коля ещё раз помахал отцу. Поднявшаяся пыль скрыла толпу. Автобусы вывернули на центральную улицу и понеслись к выходу из города. Проехали мимо районной больницы, дежурного магазина на перекрёстке, тряхнуло на переезде. Автобусы выехали на автотрассу и стали набирать скорость.
По мере того, как удалялся город, стихал шум в автобусе. Уставшие после шумных проводов, кто больной с похмелья, кто успевший похмелиться, призывники молчали или же тихо обменивались словами с сидевшими рядом. Коля тоже молчал. Было тяжело на душе. Он не так часто уезжал из дома и всегда, если он был далеко от дома, ему было тоскливо. С одной стороны, он был рад, что не нужно будет рано вставать на работу. Не надо будет вечером помогать родителям кормить домашнюю скотину, выгребать грязь из свинарника и коровника. Но теперь ему страшно захотелось назад к своей матери, к своей скандальной сестрёнке и к вечно занятому чтением братишке. Андрей расслабился и заснул. Автобус ровно шёл по асфальту, обгоняя иногда какой-нибудь транспорт. Впереди рядом с шофером сидел прапорщик и что-то доказывал тому. Начало припекать через стекло осеннее солнце. Недалеко по железной дороге прошёл длинный грузовой состав. Вдоль обочины стояли голые деревья. Коля постарался о доме больше не думать. Он прикрыл глаза и начал вспоминать свою поездку этим летом в Челябинск. Туда ездил он поступать в юридический техникум, но по конкурсу не прошёл. На обратном пути в поезде познакомился с Верой. За двое суток пути они сдружились. Коле она понравилась. Он несколько раз ездил к ней в город. Вера, похоже, была тоже к нему неравнодушна. Но при последней встрече она повела себя как-то странно. У него была уже на руках повестка в армию. Он хотел серьёзно поговорить с Верой, но она почему-то уходила от разговора. Да и её подруга постоянно находилась рядом. Когда всё-таки Коля нашёл удобный момент и попытался обнять Веру, та легко оттолкнула его и сказала:
