Эмили Роуз
Влюбиться в лучшего друга
Спенсер Эштон сидел в своей библиотеке, повернувшись в кресле спиной к двери.
Сзади уже давно стоял посетитель. У этого фермера, за которого по глупости вышла замуж бывшая жена Спенсера, не было достаточного образования и интеллектуального уровня, чтобы понять ценность тех картин, которые висели здесь на стенах, — стоит ли ему уделять внимание?
Ничего, подождет.
— Можешь игнорировать меня сколько хочешь, Эштон. Я не уйду.
Индюк надутый.
Спенсер развернул кресло, но не поднялся.
— Чем обязан столь неприятному визиту, Шеппард? Пришел признаться, что не можешь управлять фермой, которая досталась тебе от матери Кэролайн? И хочешь передать ее мне? Должен тебя огорчить: это мне неинтересно. И цена будет низкой.
Взгляд, которым одарил визитера Спенсер, подавил бы любого, только не Шеппарда. Этот парень выдержал взгляд, глупец.
— Не то. Я пришел поговорить с тобой о детях.
Ах он сукин сын! Ему нужны деньги, чтобы позаботиться о детях Кэролайн?
— У тебя тридцать секунд. Я слишком занят.
Шеппард наконец поморщился, а Эштон поздравил себя с победой.
— Я люблю Эли, Коула, Мерседес и Джиллиан как своих собственных и хочу их усыновить.
Гнев забурлил в душе Спенсера. Пусть он не любил своих детей и не желал, чтобы они путались у него под ногами, но ведь это были его дети! Спенсер Эштон никогда ничего не отдает, если у него нет на то достаточной причины. А уж дарить счастье Кэролайн и Шеппарду ему точно не хотелось.
— Никогда в жизни!
— Эштон, ты не видел детей уже три года, с того самого дня, как случайно наткнулся на них на улице. Им нужен отец.
Спенсер расхохотался.
— Да лучше им быть вообще без отца, чем рядом с таким проходимцем, как ты!
Шеппард громко выдохнул, крылья его носа затрепетали, гнев мелькнул в глазах.
— Ты, самодовольный…
— Зря теряешь время. И напомни Кэролайн, что ее дети принадлежат мне. Мы с ней заключили сделку. Не думаю, что она забыла об этом.
— В таком случае тебе хотя бы раз в год надо посылать им поздравительные открытки — на дни рождения.
Спенсер медленно, очень медленно начал подниматься с кресла. Уперся кулаками в стол и наклонился вперед.
— Лучше не зли меня, Шеппард. Не забывай, я могу через суд забрать детей.
Умный мужчина всегда знает чужие слабости — и как на них надавить, и когда. Этому Спенсер научился у отца Кэролайн, когда победил его в собственной же игре. Теперь Спенсер владел всем, что было у Латтимеров, поэтому ему не были нужны ни Кэролайн, ни ее дети.
— Ничего не получится. Суд не на твоей стороне. При разводе ты забрал у Кэролайн все и оставил ей только детей.
— Ну, ты и наивен! Юристам тоже ведь надо есть, а денег у меня достаточно. Не думаю, что Кэролайн поблагодарит тебя за то, что ты отнимешь у нее то последнее, что у нее осталось, — детей.
Его стрела достигла цели. Спенсер заметил судорогу, прошедшую по лицу Шеппарда.
— Ты самый грязный сукин сын, Эштон, — прохрипел тот.
Спенсер медленно опустился в кресло и расслабился.
— Ты даже представить себе не можешь, какой. Тебе это еще предстоит узнать, Шеппард.
— Кишечный грипп? — С этими словами Джаред Максвелл предложил Мерседес Эштон чистое полотенце.
— Если бы грипп… — Мерседес отпустила край раковины, за которую держалась, взяла полотенце и вытерлась.
Джаред приобнял ее, утешая. Бледная кожа, необычная молчаливость во время ужина в его коттедже, а также выражение явного недомогания на лице — все это не на шутку встревожило его.
— Значит, это, наверное, мой ужин.
Она попыталась улыбнуться, но у нее ничего не вышло.
— Что ты, твой ужин, как всегда, на высоте. Иначе я бы не приходила к тебе каждую среду.
Удивленный, он прислонился к двери.
— Тогда что же происходит?
Мерседес вымыла руки и брызнула водой в лицо. Волнистые волосы цвета карамели она убрала сзади в узел. Обычно она их носила распущенными, но только не сегодня. Женщина поймала на себе внимательный взгляд Джареда и невольно опустила глаза. Почему? Ведь между ними никогда не было секретов.
Ее руки дрожали. Да что такое она от него скрывает?
Наконец Мерседес вздохнула, распрямила плечи и повернулась. Все еще избегая его взгляда, она смотрела куда-то ему в плечо.
— Не возражаешь, если я уеду домой пораньше?
— Возражаю. Мерседес, я не смогу тебе ничем помочь, если ты не расскажешь мне, что же случилось.
— Ну, ты мне точно не поможешь, — в ее голосе было столько тревоги, что это невольно поразило его.
— Господи, ты хоть слышишь, что я говорю? — воскликнул Джаред, вспоминая все годы их дружбы и то, через что они прошли вместе. Мерседес была лучшей подругой его покойной жены, она помогла ему справиться с горем, когда он лишился всей семьи, а потом — с алкогольным пристрастием. Теперь они были лучшими друзьями.
Джаред аккуратно убрал выбившуюся прядку волос ей за ухо.
— Теперь моя очередь помогать. Так дай же мне шанс.
Она сжала губы, но он уже заметил, что они дрожали.
— Ладно, давай вернемся в твою комнату.
— Как хочешь.
— Мне надо домой, — опять начала она, явно волнуясь.
Он выдавил из себя улыбку, несмотря на все свое беспокойство.
— Идем сначала со мной.
И они прошли в комнату. Женщина забилась в угол ее любимого дивана, даже не сбросив туфли. Вся ее поза, плотно сжатые губы и сцепленные руки говорили о внутренней борьбе.
— Крейг ушел.
— И слава богу, — выпалил было Джаред, но тут же пожалел о своих словах, потому что в глазах женщины отразились боль и удивление. Она подняла руку, словно желая остановить его. — Не то чтобы я тебе не сочувствую, просто… ты же знаешь, я всегда недолюбливал этого парня. Он не подходит тебе. Твой вкус, Мерседес, всегда поражал меня.
Неуверенная улыбка появилась на ее лице.
— Да, ты не из тех, кто меняет мнение, — она пожала плечами.
Он пожал плечами в ответ. Мерседес была единственным человеком, с кем он мог быть честен до конца и кому доверял на все сто. Ну, не на сто, но на девяносто девять процентов — точно. Да, у него был один секрет, который бы он не доверил ей…
— Если хочешь сказать, что ты опечалена этим разрывом, я тебе не поверю. Ты же даже не любила его.
Женщина вздохнула и прижала пальцы к вискам.
— Нет, нет. Не любила. Даже скучать по нему не буду… и все же…
