Жених все не появлялся.
В церкви яблоку негде было упасть — на свадьбу пришли все друзья и родственники. Они заметно нервничали и громко перешептывались. Но их беспокойство не шло ни в какое сравнение с волнением невесты — Сабрины Уайт. Она ходила взад и вперед по вестибюлю церкви, пока ее подружки и мачеха выглядывали жениха в окошко. Ее уже начинало тошнить от приторного запаха цветов в ее букете. Белое шелковое платье, которое великолепно на ней сидело и которое так нравилось всего час назад, сейчас казалось тесным, длинным и неудобным, вырез был слишком откровенным. Сабрина нервно теребила кромку выреза платья, и время от времени поправляла диадему с бриллиантами, которая, казалось, то и дело норовила упасть с головы.
Адам ужасно и непростительно опаздывал. Уже в который раз.
Вчера он опоздал на ужин на полтора часа. Правда, у него было припасено очередное оправдание. У Адама всегда находились оправдания.
— Извини, дорогая, никак не мог вырваться, — сказал он, целуя ее в щеку. — Я на пути к чему-то по-настоящему великому. По-настоящему важному.
Сабрина никогда не сомневалась в этом. Адам всегда был на пути к чему-то большому и важному — намного более важному, чем она. Это могла быть деловая встреча. Сделка. В прошлый раз он забыл о ее дне рождения. Пропустил рождественские каникулы из-за своей работы. Даже когда они целовались, он всегда отвечал на телефонные звонки. А потом виновато смотрел ей в глаза и клялся, что изменится. И она верила. Он говорил, что все будет иначе, все переменится, когда они поженятся. Правда, ему надо завершить очередную сделку. Ей остается лишь немного подождать. Завести детей? Конечно! Но только тогда, когда они будут достаточно обеспечены. Провести время вместе? Без проблем — во время медового месяца.
Если только у них будет медовый месяц. И если у них будет свадьба. Сабрина в который уже раз посмотрела на часы. Половина третьего. Церемония должна была начаться в два. Органист уже третий раз играл свой репертуар.
Следующая свадьба назначена на четыре часа. Сабрина уже представляла себе, как в середине их церемонии приезжает следующая невеста, как смешиваются ее и чужие гости. Она старалась оставаться спокойной. Но с губ невольно сорвался истерический смешок.
Ее мачеха с сочувствием посмотрела на нее.
— Не волнуйся. Он уже едет, — сказала она, поправляя Сабрине фату.
Сама она оставалась спокойной, как будто ничего не произошло.
Сабрина до боли сжала губы, чтобы не вырвались слова, о которых она могла потом пожалеть. Что-то вроде «Откуда ты знаешь» или «Он всегда уже едет», или «Я больше не могу. У него есть еще десять минут, а потом…». А что потом? Она бросит все и уйдет? Куда? И что ей прикажете теперь делать?
— Твой отец такой же, — сказала Женевьева. — Всегда и везде опаздывает. Но ты не знаешь, каких сил, какого напряжения стоят деньги. Чтобы преуспеть в нашем мире, необходимо любить свою работу, посвящать ей все свое время. Иногда даже пропускать встречи. Ты должна понять это и принять, и тебе станет легче.
Сабрина не стала бы приравнивать свадьбу к простой встрече. Но Женевьева ошибалась. Сабрина знала, сколько стоят деньги. Она понимала, почему ее отца никогда не было рядом, когда она была маленькой. Почему он не приходил к ужину, исчезал из дома рано утром и даже выходные проводил не с семьей, а играя со своими клиентами в гольф. Даже когда он был дома, он часами говорил по телефону. Да, это была настоящая преданность. Работе, но не семье. Сабрина была уверена, что постоянное отсутствие отца дома только подрывало и без того слабое здоровье ее матери. Сабрине было двенадцать, когда та умерла. А через год отец женился на другой женщине.
Сабрина посмотрела на идеальные черты лица своей мачехи, которые становились еще более идеальными после очередной инъекции ботокса. У них сложились хорошие отношения. Женевьева никогда не пыталась стать матерью для Сабрины. Ей более импонировала роль старшей сестры. Немного властной, на взгляд Сабрины.
Конечно, Женевьева не возражала против графика работы своего мужа. Она знала, на что идет. Она также знала, что наградой ей за постоянное отсутствие мужа будут приличные деньги и социальный статус. В дополнение к этому она получила особняк в Сан-Франциско, дорогую машину (или даже две — Сабрина точно не знала) и летний домик на озере Тахо. Женевьева променяла мужа на финансовую стабильность. Чем еще ей пришлось пожертвовать? Сабрина поймала на себе ее безмятежный взгляд и поняла, что этого она никогда не узнает.
Если Сабрина выйдет замуж за Адама, у нее тоже никогда не будет проблем с деньгами. Она сможет быть уверена в завтрашнем дне. В безопасности и стабильности. Вот только Адам не изменится никогда. Даже на время их медового месяца. Неужели она хочет такую жизнь для себя?
И вообще — хочет ли она выходить замуж за Адама?
Внезапно перед глазами пронеслась вся ее будущая жизнь с ним. Как бесконечно долгое и пустое шоссе. По спине пробежал холодок. Она знала все ответы на свои вопросы. Она знала, что ей надо делать. Сейчас или никогда.
— Мне нужно в туалет, — сказала Сабрина мачехе.
Но она собиралась идти не в туалет, а гораздо дальше. Дальше от этой свадьбы, от всего этого фарса.
В вестибюле церкви она буквально налетела на свою подругу. Подружка невесты, та была одета в бледно-розовое платье и такого же цвета туфельки.
— Мэг! — сказала Сабрина. — Мне нужно уехать. Ты поможешь мне?
— Уехать? Но ты не можешь уехать прямо сейчас! — Мэг положила руки ей на плечи, стараясь успокоить подругу. — Ты же выходишь замуж через… — она посмотрела на часы и нахмурилась, — уже скоро.
— Нет, не выхожу! — возразила Сабрина. — Я не могу выйти замуж за Адама. Ни сегодня, ни когда-либо еще. Ты можешь одолжить мне свою машину?
— Конечно, но куда ты поедешь?
— Не знаю. Куда-нибудь подальше отсюда.
— Но как ты объяснишь все гостям, Адаму?
— Пока не знаю, — Сабрина пожала плечами.
Во рту у нее пересохло, колени предательски дрожали. Ей еще никогда в жизни не было так страшно. Но она была уверена, что это самое правильное решение.
— Что-нибудь придумаю. Может быть, скажу правду.
— Я понимаю, ты очень расстроена, но…
— Я более чем расстроена. Если я не уеду сейчас, то буду жалеть об этом всю свою оставшуюся жизнь.
Глаза Мэг расширились. Она молча дала Сабрине ключи от машины.
Сабрина почувствовала, как у нее на глаза наворачиваются слезы.
— Ты моя самая лучшая подруга, — сказала она с благодарностью. — Я твоя должница. Помни это. Я сделаю для тебя все, что ты только захочешь.
