Вайолетт Лайонз
Любви зыбучие пески
“Лучше всего пишется, когда влюблен”. С этими словами Эрнеста Хемингуэя трудно не согласиться, но мне все-таки лучше всего пишется… на Майорке.
Этот испанский остров в западной части Средиземного моря, где я бываю чуть ли не каждый год, называют золотым. Потому что над ним всегда висит золотистая дымка, сотканная из легкого тумана и яркого солнца.
В золотистую вуаль нарядилась Майорка и в то утро, когда я отправилась на экскурсионном автобусе из Пальмы, его главного порта, в Вальдемосу – местечко, известное, наверное, всякому поклоннику Фредерика Шопена и Жорж Санд.
За окраиной Пальмы начинается центральная равнина острова, покрытая миллионами миндальных деревьев. С их числом здесь могут тягаться только разве туристы: ежегодно их отдыхает на Майорке до трех с половиной миллионов – не так мало при постоянном населении чуть более шестисот тысяч. Что ж, туризм – главная отрасль экономики золотого острова.
В середине лета, когда мы прилетели на Майорку, урожай миндаля был уже снят, и бурая, выжженная земля между деревьями казалась пустыней. Но в феврале, поведал нам гид, когда миндальные сады начинают цвести, весь остров покрывается пушистым белым ковром, похожим на снег. Настоящего снега на Майорке, конечно, не бывает. И рек здесь нет ни одной. Зато здесь тысячи ветряных мельниц, которые вот уже несколько веков без устали машут своими крыльями, помогая крестьянам добывать из-под земли воду…
На склонах гор близ старинного монастыря Ла-Карртуха, где в 1838–1839 годах жили Фредерик и Аврора, растет еще одно удивительное дерево Майорки – олива. Низкорослое, мелколистное и невзрачное на вид, оно поражает огромной выносливостью и силой. Тугие серые стволы олив похожи на мозолистые, свитые из жил руки, а их мощные корни уходят в глубину земли, раздвигая на пути камни. Эти деревья не боятся ни зноя, ни промозглого холода, ни времени и живут до тысячи лет…
Глядя на эти удивительные деревья, я подумала: можно ли сравнить вязь их корней и ветвей с переплетениями любовных отношений между мужчиной и женщиной, такими же порой причудливыми, неразрывными и неподвластными времени?
И мне вспомнилась история одной любви. Она начиналась светло и ясно, но затем отношения влюбленных так запутались, что, казалось, им было проще расстаться, чем разобраться в самих себе и друг в друге. К счастью, эта нелегкая любовь оказалась такой же стойкой, как испанские оливы. Свое выстраданное счастье влюбленные обрели именно здесь, на Майорке… Здесь я и запишу эту историю.
Сегодня вечером он предложит ей руку и сердце. И попросит ее руки.
Принятое решение Роберто Мадругада считал окончательным и бесповоротным. У него уже готовы были слова, которые надлежало произнести перед Кейт в этот ответственный момент их жизни. Он заучил их наизусть. В ожидании сегодняшнего вечера прошло шесть лет! Они ему показались целой вечностью. Слишком долгий срок. Слишком изматывающее ожидание, изрядно потрепавшее ему нервы, порой до предела переполнявшее чашу его терпения. Но сегодня этой длительной пытке придет конец. С сегодняшнего вечера Кейт Хиллз станет принадлежать ему!
Приблизившись к главной двери особняка Хиллзов, Роберто нажал на знакомую кнопку и услышал пронзительный, долго не смолкавший звонок. Его лицо перекосила нервная гримаса. Кому-то вполне может показаться, что в дверь ломится полицейский с ордером на арест правонарушителя, а не респектабельный мужчина, решивший наконец сделать предложение мисс Хиллз.
– Мистер Мадругада!
Голос экономки Мэри Ласт, открывшей ему дверь, прозвучал испуганно и настороженно. Обычно Роберто извещал Хиллзов о своем визите как минимум за неделю, и к его приему они готовились со всей тщательностью. Он был почетным гостем дома, его принимали здесь не только как друга, но и как делового партнера. Поэтому нынешний визит мистера Мадругада явился для миссис Ласт полной неожиданностью – своего рода громом среди ясного неба.
– Мы не ждали вас сегодня, мистер Мадругада. Мистер Хиллз ничего не говорил о том, что…
– Не произносите лишних слов, Мэри, – сказал Роберто и резким взмахом руки оборвал ее неуклюжие попытки как-то сгладить возникшую ситуацию. – Он и не мог ничего сказать, потому чтоя не предупреждал его о своем приезде в Нью-Йорк и не обещал заглянуть к вам.
– Но… – Миссис Ласт сделала маленький шажок назад, очевидно чувствуя, что ей следовало бы пригласить неожиданного гостя в дом. Но в следующую секунду сомнения вновь охватили ее, и она пролепетала: – К сожалению, мистера Хиллза нет дома. Он улетел к родственникам в Ирландию. Здесь только мисс Кейт…
– Вот как? Мисс Кейт дома? – У Роберто все было рассчитано. Именно поэтому он говорил безразличным, лишь слегка удивленным тоном, чтобы даже экономка не могла догадаться о цели его визита и о том, что ему было отлично известно об отъезде Уолтера. – Очевидно, она завершила учебу в Оксфордском университете и вернулась домой, не так ли?
– Именно так. Она защитилась и получила ученую степень, а в конце этой недели под выходные прилетела из Лондона в Нью-Йорк. Причем, что удивительно, прилетела сама по себе, одна. Она даже не позвонила отцу, чтобы он ее встретил…
– Одна?
– Вот именно, мистер Мадругада. Я-то думала, она прилетит в сопровождении своего жениха…
Хотя и с опозданием, но все-таки экономка осознала, что держать друга хозяина перед дверью не очень-то вежливо с ее стороны, и, сделав еще шаг назад, она пригласила его:
– Входите, сэр. Милости прошу. Пожалуйста. Я уверена, мисс Кейт будет рада увидеть вас.
Роберто сильно сомневался, что его появление в доме окажется для Кейт приятным сюрпризом. После их последней встречи на скромном домашнем приеме, устроенном ее отцом по случаю Нового года, у него осталось мало надежд, что она будет рада увидеть его вновь. Принимая решение о сегодняшнем визите, он был уверен, что окажется в состоянии устранить любые барьеры и разногласия, если таковые возникнут в начале их разговора. Однако Роберто никак не предполагал, что у Кейт за это время мог появиться поклонник, который способен спутать ему все карты и тем самым лишить шанса на верный выигрыш. Какая недальновидность и даже глупость с его стороны!
– Я скажу ей, что вы пришли…
– Но! – в ту же секунду выпалил по-испански Роберто.
Какой же я идиот, самокритично подумал он, осознав, что своим поспешным отрицательным восклицанием на родном языке мог скомпрометировать себя, вызвать у Мэри подозрение в отношении цели своего визита. Но тотчас взяв себя в руки, он расплылся в приветливой улыбке, и его темно-карие глаза уставились в лицо экономки, будто привораживая, притягивая к себе, как магнитом, ее растерянный, обомлевший взгляд. Миссис Ласт вся так и растаяла. И не удивительно. В прежние годы глаза Роберто растапливали и более холодные и твердые женские сердца.
