Айрис Денбери
Гранатовый остров
По дороге домой с работы Фелисити Хилтон зашла в магазин, чтобы купить котлеты и помидоры, и в приступе расточительности взяла бутылку кьянти.
«Что это, компенсация? — подумала она. — Но за что? Наверное, за то, что пришлось распрощаться с еще одной мечтой».
Она заторопилась домой, в маленькую квартирку в многоэтажном викторианском доме на площади за Бусвотер-роуд. Тревор, ее младший брат, лежал в кресле, и его темные очки не давали разглядеть, спит он или нет.
— Привет! — встретил он ее. — Опоздала?
— Разве? — Фелисити остановилась перед зеркалом и наспех пригладила свои золотисто-рыжие волосы. — Я заходила в магазин.
Она приготовила ужин и разлила по бокалам вино.
— Что за праздник? — спросил Тревор.
— Да так, ничего особенного, — весело ответила Фелисити. — Просто хотела, чтобы ты немного воспрял духом.
— А может быть, тебе самой не мешало бы воспрять духом? — с улыбкой возразил он. — Надеюсь, ты больше не сохнешь по Филиппу? Если хочешь знать мое мнение, то, по-моему, очень даже хорошо, что ты от него отделалась.
— Нет, нет, это в прошлом, — заверила она брата.
Однако никто не спрашивал мнения Тревора, когда всего две недели назад Филипп сказал Фелисити, что женится на другой.
— Я ее знаю? — спросила она тогда, стараясь говорить безразлично.
— Да, это Бэрил.
— Бэрил! — невольно вырвалось у нее. — Но ведь я…
— Да, я знаю. Ты сама познакомила нас на какой-то вечеринке, — согласился Филипп. — Но тогда я и представить себе не мог, что полюблю ее. — После некоторого молчания он продолжал: — Дело в том, Фелисити, что мне уже надоело постоянно откладывать нашу помолвку из-за твоего брата. И если я кажусь тебе эгоистом, ты уж прости.
— Тревору нужен новый курс лечения. Если не сделать этого сейчас, он ослепнет.
— Знаешь, хорошеньких девочек он замечает, — пробурчал Филипп. — Я уже десятки раз просил тебя отправить его в…
— Да, я знаю. В какое-нибудь специальное заведение или дом инвалидов, — закончила она за него. — Но я не могу этого сделать.
— Я хотел жениться на тебе, Фелисити, a не на вас двоих.
Фелисити официально не была помолвлена с Филиппом. Между ними существовало молчаливое соглашение, что в будущем, когда Тревор выздоровеет, они поженятся. «Вряд ли стоит винить Филиппа за то, что он потерял терпение», — думала Фелисити. Пустота, которую он оставил в ее жизни, была почти непереносимой, и Фелисити хотелось все бросить, уехать куда-нибудь и начать все заново.
Сегодня у нее появился такой шанс. Она работала секретарем одного из директоров компании, которая занималась экспортно-импортными операциями со Швецией и Норвегией, и сегодня ее шеф, мистер Фирт, представил ее высокому блондину, доктору Хендрику Йохансену, которого Фелисити всегда считала представителем какой-то шведской торговой фирмы.
— У доктора Йохансена есть предложение, которое впрямую касается вас, мисс Хилтон. — И мистер Фирт подбадривающе улыбнулся ей. — Он хочет взять вас напрокат в качестве секретарши.
— Да?
— У меня своя клиника на маленьком острове в Адриатике недалеко от итальянского побережья, — вступил в разговор Йохансен. — Прекрасное место, чудесный климат, но жизнь там довольно однообразная.
— И вы хотите, чтобы я там у вас работала? Как долго? — спросила она.
Доктор Йохансен пожал плечами:
— Может быть, полгода. Может быть, дольше.
— Простите, — сказала Фелисити огорченно, — я не могу надолго уезжать из Лондона.
— Разумеется, мисс Хилтон нужно время, чтобы обдумать ваше предложение, — вмешался мистер Фирт. — И скажу вам, доктор Йохансен, что я тоже не очень-то хочу расставаться с моей лучшей секретаршей, пусть даже и на шесть месяцев.
Оба бизнесмена отправились на ленч, а Фелисити пошла перекусить, как всегда, в кафетерий в Истчипе. Она механически жевала еду и размышляла.
Если бы только она была свободна! В новой обстановке ей наверняка удалось бы избавиться от той боли, которая мучила ее с тех пор, как они с Филиппом расстались. Но как она могла оставить брата?
Когда мистер Фирт вернулся с обеденного перерыва, Фелисити сказала ему, что не согласится на предложение доктора Йохансена.
— Это из-за вашего брата, как я понимаю? Я так и думал.
— Вы же знаете, у нас нет родителей. У Тревора, кроме меня, никого нет, и он не может себя обслуживать.
— Жаль. — Мистер Фирт крутанулся на своем вертящемся кресле. — Вы же не можете пожертвовать своему брату всю жизнь. Если ничего не помогает и слепота неизбежна, ему надо научиться какой-нибудь простой специальности, которая сможет его обеспечить.
Фелисити ничего не ответила. На этом тема была исчерпана.
Теперь, убрав тарелки со стола и помыв посуду, она отбросила последние сожаления. Она надеялась, что доктор Йохансен найдет себе кого-нибудь другого на это место.
Но на следующее утро мистер Фирт вызвал ее к себе в кабинет, где снова сидел доктор.
— Сам не знаю, зачем я проявляю столько благородства и лишаю себя своей лучшей секретарши, — начал он, — но я все объяснил про вашего брата, и доктор Йохансен считает, что сможет вам помочь.
— У нас на острове работает мой коллега, он специалист по глазным болезням, — с энтузиазмом заговорил доктор. — Вообще-то в этом нет ничего удивительного, у нас там много хороших специалистов в разных областях. Но этот мой друг может посоветовать вам эффективное лечение.
Фелисити заколебалась.
— Но плата за лечение? — спросила она.
— Об этом мы позаботимся, мисс Хилтон, — заверил ее доктор Йохансен. — Если будет нужно, мой друг, мистер Фирт, сможет вычесть эту сумму из вашей зарплаты, когда вы вернетесь, — добавил он, подмигнув ей.
Фелисити помчалась домой, чтобы рассказать обо всем Тревору, но тот не выказал особого энтузиазма.
— Еще одна серия врачебных осмотров, — проворчал он.
— Но, Тревор, нам больше может не предоставиться такого шанса, — осторожно заметила она.
— Тебе-то, конечно, хорошо. Ты можешь ходить повсюду и развлекаться. — И он с досадой отошел к окну. — Ну ладно, ладно, если тебе так хочется, пожалуй, я не против. Во всяком случае, хоть какая-то перемена.
Она обвила руками его шею и поцеловала в обе щеки.
— Кроме того, — хитро добавила Фелисити, — это остров. Там кругом вода, и можно будет плавать на яхтах.
Тревор резко высвободился из ее объятий.
— Яхты! — прошептал он. — Тогда это, конечно, дело стоящее.
