Девушка по вызову, или как начать жить заново - Виталина Кот

Когда мне было пять, я мечтала о новеньком лиловом двухколёсном велосипеде. С двумя дополнительными колёсиками, чтобы я не разбила колени и не расквасила нос. С ярко-розовыми и белыми кисточками. С огромной сетчатой корзиной, в которой буду возить рыжего пушистика — того, над кем издеваются соседские мальчишки, того, которого я так воинственно спасала, размахивая грязной палкой, вымоченной в луже. Мягким, удобным, не облезлым сиденьем. Багажником, на котором смогла бы прокатить лучшую подругу. Блестящей рамой которой будут завидовать все девчонки нашего и соседского двора. Проще говоря о таком, который был у Катьки — пятилетки из соседнего подъезда.

Когда мне было пять — у меня был тёмно-зелёный, облезлый, трёхколёсный велосипед. Тогда я думала, что он мне достался от пра-пра-прабабки. Коробка из-под набора кастрюль — успела забрать у соседки, прежде чем та отнесла ей на мусорку — в ней жил рыжий пушистик, которого я всё-таки отбила у соседских мальчишек. В дом меня с ним впустили не сразу, только через месяц. Мама сжалилась над Филей и мной, которая разрывалась между квартирой и подъездом. Кисточек не было. Но были белые ленты, которые я содрала со старого платья. Мама водила меня в нём в сад на праздники два года подряд, пока оно не стало мне мало. С потрескавшимся сиденьям. Блестящей рамы, как и багажника, не было.

Когда мне стукнуло двадцать пять — мне подарили Jaguar F-Type R Coupe, на тот момент только вышедшую в продажу модель. Это был щедрый подарок. Очень щедрый. Но не достаточный, чтобы откупиться и закрыть долг. Тачку решила оставить. Продать всегда успею.

— Не слишком? — спросила Рина, переводя взгляд на меня.

Подошла ближе, чуть сгорбилась, упираясь ладонями в колени, чтобы быть на уровне с девушкой. Она сидела на высоком стуле, перед зеркалом с подсветкой. Мы с Риной — в простонародье и по паспорту Екатерина — делили комнату три на три метра. Двухъярусная кровать — я сплю на втором. Шкаф с одеждой, полки с мелочами и общий туалетный столик с тонной косметики. Такая привилегия как “двушка” — досталась нам не за “спасибо” и не за красивые глазки. Хотя, последнее возможно и сыграло свою роль.

— Ты к Бореньке? — спросила в ответ, уточняя детали заказа.

Рина нервно кивнула. Боренька — тот ещё извращенец, но хотя бы не садист.

— Тогда в самый раз, — хмыкнула выравниваясь.

Рина кивнула, коснулась кончиками пальцев корней ресниц, словно приподняла их. Поднялась с места и скинула халатик, осталась в одних стрингах. Девушка не смущалась и даже не думала прикрываться.

— Выходной сегодня? — спросила с усмешкой.

— Ха, — выдала без эмоций пялясь в стену.

Я лежала на первом ярусе, на спине. Ноги были заброшены на стену, а голова свисала с кровати.

Выходной. Количество выходных в месяце зависит от того, сколько дней ты истекаешь кровью и корчишься от боли проклиная вселенную. В моём случае это четыре. Кому-то повезло больше.

— Сегодня Олег Егорович — натуральная красота и естественность, — добавила, отвечая на молчание соседки по комнате.

Рина кивнула. Обменялись привычными взглядами с каплей сочувствия. С каждым годом этого сочувствия становится всё меньше и меньше. И к себе в том числе. Ты просто привыкаешь, огрубеваешь и единственное, чего ты искренне желаешь “подруге” — вернуться без сломанных рёбер, конечностей и без кровоподтёков. И не потому, что это больно. Потому что на восстановление нужно время. Время равно деньги. Всё просто.

Соседку по комнате увезли десять минут назад. Алик зайдёт примерно через двадцать. Самое время подняться с места и начать собираться на свидание.

— Свидание, — фыркнула с горькой усмешкой доставая из своего ящика с бельём телесного цвета трусы-макси.

Трусиками их язык не повернётся назвать. Парашюты, бабкины панталоны — да. Но никак не трусики. Такой же лиф. Гладкий, без кружев, максимально закрыт.

Если за что-то и следует любить Олега Егоровича, так это за его вкус и извращённые (как на мой взгляд) фантазии. Пожалуй, это мой самый любимый клиент. Щедрый, в меру симпатичный пятидесятишестилетний мужчина. Фигура на троечку, ему не мешало бы заняться дряблостью кожи, хотя бы сделать подтяжку, но…дряблое тело, небольшой животик и морщинистые пальцы стоят того. Удобное бельё, которое не врезается в задницу и не ранит пайетками, отсутствие грима, на снятие которого уходит около сорока минут, закрытое платье, в котором ты не выглядишь как продажная девка, самое главное — секс, миссионерская поза на белых простынях отеля — поверьте, при таких условия отсутствие взаимной симпатии, возбуждения и удовольствие в целом мало волнуют девушек вроде меня.

— Встретив тебя у метро, никогда бы не подумал, что ты шлюха, — хмыкнул Алик, после того как без стука вошёл в комнату.

— Встретив тебя у метро, с первого взгляда поняла бы что ты ублюдок, — скопировала ухмылку мужчины.

Мои слова заставили напрячься и обозлиться мужчину. Ухмылка стёрлась с его лица. В один шаг Алик сократил между нами расстояние, вцепился пальцами в корни волос на затылке. Больно оттянул назад.

Ответила тихим шипением, рефлекторно вцепившись руками в его пальцы.

Он потянул сильнее. Лицо не выражало совершенно никаких эмоций. Только глаза обещали похоронить заживо.

Справившись с эмоциями, опустила руки, растянула губы в ядовитой улыбке. Хотелось бы плюнуть ему в лицо, но тогда боюсь его не остановят правила Кая и моё личико, а может не только оно, пострадает.

Ещё несколько секунд гляделок. С каждым мгновением его хватка становилась сильнее, а моя улыбка ядовитей. Уж я-то умею играть на публику и скрывать истинные эмоции.

— Едем, — бросил и вместе с тем отпустил меня.

Молча развернувшись, мужчина вышел из комнаты.

Плелась следом за ним, поправляя низкой пучок, который был испорчен его пальцами. Я могла это сделать с закрытыми глазами, так что отсутствие зеркала не было проблемой.

Чёрный джип, наглухо тонированные стёкла, кожаный салон, молчаливый водитель, рядом сидящий Алик. И так десять лет. Долбанный день сурка.

Наверное, Алик неплохой мужик, не знаю…многие девки по нему сохнут. Он не смазлив, красив, харизматичен — когда не пытается тебя морально убить и не сыпет угрозами, то есть примерно семь процентов от общего времени, проведённого с нами. Он не врёт и не юлит — это плюс, не смотря на его грубость. Будь мы знакомы при других обстоятельствах, возможно,