Бонни Перселл
Останься со мной
Сидни Бо, по-другому Боханнон, была занята тем, что переписывала отснятый материал на стандартную видеопленку. Рассылать кассеты — совсем не в правилах их маленькой телестанции в штате Алабама, но тут — особый случай. Во время футбольных матчей между школьными командами провинциального городка редко происходит что-нибудь неординарное, однако в прошлую пятницу случилась удивительная вещь. Бо с радостью нарушит правила, чтобы отец мальчика увидел это чудо своими глазами, и не будет жалеть о последствиях.
Сама она не могла и вообразить, чтобы мать пропустила хотя бы один матч с участием ее ребенка, не говоря уже о невнимании к его спортивным успехам в целом. Родители Бо неизменно присутствовали на всех ее играх.
Бо попыталась представить себе человека, который предпочел семье назначение на далекую авиабазу за рубежом. Хотя он ведь военный, и, возможно, у него не было выбора.
Переключившись на другие мысли, Бо в душе посмеялась над тем, как спортивный комментатор из провинциального городка во время репортажа принялся рассказывать историю из жизни одного из игроков. С другой стороны, так принято в этих школах. Если бы он не рассказал эту трогательную историю, Бо Боханнон никогда бы о ней не узнала, а она обожала подобные вещи куда больше, чем ее коллеги мужского пола, которых, похоже, интересовал только счет.
Кто-то забарабанил в дверь аппаратной, и Бо заторопилась.
— Заканчиваю! — крикнула она через плечо, продолжая следить за материалом на экране монитора.
Запись кончилась, Бо немного отмотала пленку назад, чтобы убедиться в хорошем качестве записи, а потом на самой большой скорости смотала все до конца.
Вернувшись в спортивную редакцию, она полезла в ящик стола за адресом и, порывшись в исписанных блокнотах, наконец нашла то, что искала.
— Вот он, — удовлетворенно пробормотала Бо, вспоминая, как удивился Мики Таггард, когда она попросила его дать адрес отца и объяснила, зачем ей это нужно.
Бо положила кассету в конверт, но тут же спохватилась — забыла написать, что это такое, — и быстро черкнула несколько строк на квадратике желтой самоклеящейся бумаги.
— Вот, теперь порядок. — Бо пришлепнула квадратик на переднюю поверхность кассеты — он пришелся как раз по размеру — и положила ее в стопку для отправки.
— Что это ты делаешь? Решила кого-то пошантажировать?
Бо подумала, что ее действия и в самом деле могут показаться подозрительными человеку, привыкшему никому не доверять, а Недра Бауэр, новый постоянный корреспондент, известная своими расследованиями, была именно таким человеком. Поэтому Бо предпочла объяснить, в чем дело, чем стать объектом еще одного расследования.
— Это запись футбольного матча. Отец одного мальчика за границей и никогда не видел, как играет его сын.
Недра скрестила руки на груди и прислонилась к перегородке, отделяющей спортивную редакцию от остальной части редакции новостей.
— Вот уж не думала, что ты такая добрая тетя, — протянула она, бросив на Бо скептический взгляд. Однако отошла, по-видимому, удовлетворенная ответом.
Бо пожала плечами и засунула кассету в конверт, загнула край и прошила скрепками. Затем она написала адрес и бросила конверт в почтовый ящик, потому что как раз пришло время выемки почты.
Наблюдая, как конверт исчезает в недрах мешка вместе с остальной почтой, Бо испытала теплое чувство.
— Кажется, сегодня я сделала доброе дело, — пробормотала она, включая компьютер, чтобы подготовиться к вечерним новостям.
Майор Митч Таггард сбежал по трапу транспортного самолета «С-141» и, поправляя берет, вдохнул воздух, едко пахнущий бензином. После долгих часов, проведенных в душном и шумном замкнутом пространстве, сгорбившись на жесткой скамье у переборки, даже воздух на самолетной стоянке показался ему свежим.
Митч сглотнул, чтобы снять давление в ушах после посадки, подхватил вещмешок и направился в сторону группы сопровождавших его военных. Один из них пытался что-то сказать ему, и Митч вспомнил об ушных вкладышах, обязательных на транспортах. Он сделал знак говорившему, чтобы его подождали, и вынул из ушей цилиндрики из пенорезины, но лейтенант уже двинулся дальше. Митч пожал плечами — они, вероятнее всего, увидятся на дебрифинге.
Митч сунул ушные затычки в карман и устало зашагал к зданию штаба базы, где уже стоял автобус, чтобы отвезти их к месту проведения дебрифинга. Хорошо, если разбор полетов не затянется. Он не был дома — если можно назвать домом его маленькую квартирку из числа тех, которые предоставляли неженатым офицерам, — почти месяц и с удовольствием думал о том, как завалится спать в настоящей постели.
Взглянув на часы, Митч прикинул — если все пройдет гладко, у него останется время, чтобы забрать почту. Наверняка, кроме счетов, платить по которым нужно даже офицерам ВВС, проходящим службу на краю света, там будут еще письма из дома.
Вслед за другими усталыми мужчинами он сел в автобус. Для каждого нашлось место; офицеры бесшумно расселись, устроившись для недолгой поездки.
Единственным помещением, где все могли разместиться, оказалась парашютная. Видя усталость вновь прибывших, начальник управления оперативных вопросов ограничился короткими замечаниями по существу, что задало общий тон, и вскоре все было позади. В рекордное время Митч оказался свободным на следующие долгожданные трое суток. Его ждала кровать, и он готов был откликнуться на ее зов, но сначала надо заскочить на почту.
Он вышел из здания на теплый летний воздух. Щурясь от яркого солнца, Митч пошарил в карманах формы, достал темные очки и надел их. Чья-то рука легла на его плечо, и Митч обернулся.
Это его догнал лейтенант, который раньше пытался заговорить с ним.
— Мы решили рвануть в клуб. Не хочешь присоединиться?
Митч отрицательно покачал головой. В свои тридцать семь с пятнадцатью годами службы за плечами он больше не мог после месяца учений как ни в чем не бывало отправляться туда, где можно с размахом повеселиться. Да что там! Он никогда не был способен на это!
— Увы, я становлюсь слишком старым для таких развлечений.
Лейтенант пожал плечами и направился к клубу.
— Увидимся после! — крикнул он, удаляясь.
Машина стояла там же, где он оставил ее, — рядом с ангаром. Митч открыл дверцу, бросил свою ношу на пассажирское место и проскользнул внутрь. Двигатель завелся с первой попытки.
Было время, когда Митч мало интересовался почтой, но с тех пор, как он получил назначение на заграничную авиабазу и оказался вдали от Мики, его отношение к почте изменилось. После смерти Норы, жены Митча, вся его жизнь сосредоточилась на сыне. Новое назначение стало еще одним в серии печальных событий. Но Митч хотел дослужиться до подполковника, прежде чем уйдет в отставку, поэтому вынужден был принять назначение и расстаться с сыном. Так или иначе, предстояло оплачивать его обучение в колледже. Поэтому Мики остался на попечении бабушки, которая жила в Алабаме. И теперь смыслом жизни Митча стали письма и редкие звонки. Они связывали его со всем, что было ему по-настоящему дорого.
