Вернулся Рейес. Кивком он отпустил охрану.
– Завтра я уезжаю, и ты едешь со мной.
Несмотря на слабость, Жасмин возразила:
– Я твоя пленница, но даже пленникам сообщают об их дальнейшей участи.
Рейес приподнял темную бровь.
– Ты забываешь, что у тебя нет никаких прав. Ты отправишься со мной туда, куда я пожелаю.
Во рту у Жасмин пересохло. У нее возникло неодолимое желание бежать куда глаза глядят. Но она понимала, что у нее вряд ли хватит сил добраться хотя бы до двери.
Она в отчаянии выпалила:
– У меня есть своя жизнь, работа…
– Завтра ты возьмешь расчет.
У нее закружилась голова.
– Рейес, пожалуйста…
– Завтра ты возьмешь расчет, – повторил он. – Или я с огромным удовольствием поведаю твоим работодателям правду о тебе. После того, как передам тебя властям.
– То есть, если я уволюсь по собственному желанию, ты не сообщишь им, что я…
Она замолчала.
– Боишься произнести это вслух? Ты воровка, Жасмин Николс, вот кто ты такая, – процедил Рейес сквозь зубы. – Ты обокрала не только меня, но и мою страну. Ты перечеркнула годы непростых переговоров. – В его глазах пылал огонь.
– Рейес… Мне так жаль. То, что произошло… Это не должно было случиться.
Он рассмеялся:
– Ты хочешь сказать, что секс с тобой должен был затуманить мне мозг, и я заподозрил бы в краже кого-нибудь другого, но не тебя? – с презрением осведомился он.
– Нет. Просто я не должна была брать договор.
Жасмин не сдержала рыданий. Глаза защипало от слез. Чтобы скрыть их, она отвернулась.
Но он заметил.
– Слезы, мисс Николс? – хохотнул Рейес. – Весьма оригинально. Почти так же оригинально, как ваше знакомство со мной в Рио. Избавьте меня от этого спектакля. Вы плачете, словно ваше сердце рвется на части, а это невозможно, так как у вас нет сердца.
Жасмин вздрогнула:
– Да, я совершила преступление. Но у меня есть сердце, иначе я не пришла бы в посольство, чтобы загладить вину.
На его губах заиграла жесткая улыбка.
– Вы заплатите мне за предательство. А к тому времени, когда я с вами разберусь, вы пожалеете, что сердце у вас есть.
Рейес видел, как расширились ее глаза. Те самые глаза, которые в ту ночь на яхте смотрели на него с нескрываемым восхищением, а затем потемнели от страсти. Глаза, в которых он утонул.
Красивые глаза лживой, двуличной женщины, которая воспользовалась тем, что он увлекся ею. Его снова жестоко предали.
Причем последствия были гораздо серьезнее. Анаис разрушила одну жизнь, причинила страдания одной семье. Поступок Жасмин угрожал тысячам.
Он заставит ее заплатить.
– Кто нанял тебя? – спросил Рейес. – Мендес?
– Нет. Я не… Меня никто не нанимал.
– Значит, ты действовала под влиянием момента? Тебе представилась возможность, и ты подумала: почему нет? Но ради чего? Ради шантажа?
Она подняла руку, умоляя его замолчать.
– Нет… Да… Это был шантаж, но ты не понимаешь…
Рейес фыркнул:
– Вор есть вор, мисс Николс. Какое еще нужно объяснение?
В дверь постучали. В комнату вошел человек с подносом. Рейес взял поднос и подошел к ней. Жасмин села, откинувшись на подушки, и он поставил поднос ей на колени.
– Я сам буду тебя кормить, если потребуется, но ты это съешь, поняла?
Он не смотрел на нее – ее бледное лицо и так стояло у него перед глазами. И не хотел вспоминать о том, как сильно он встревожился, когда не смог разбудить ее.
– В принудительном кормлении нет необходимости. Кажется, я проголодалась.
Рейес отвел взгляд и отступил:
– Твои вещи доставят. Самолет вылетает завтра. Подготовься.
Он направился к двери, не желая уступить соблазну и совершить какой-нибудь идиотский поступок. Например, остаться и наблюдать, как она ест.
– Другого способа загладить мою вину нет? – остановила его Жасмин.
– Нет.
Рейес прочитал в ее глазах вызов, и его кровь забурлила, словно в предвкушении битвы, что было удивительно и нелепо. Ведь все, что ему нужно, – заставить ее заплатить за свои деяния.
– Ты летишь со мной.
– Иначе ты сообщишь властям? Бросишь меня в тюрьму? Возможно, это даже лучше, чем…
– Чем знакомство с моими представлениями о справедливости? Думаю, это первое разумное решение, которое ты приняла с момента нашего знакомства. Но, серьезно, хочешь ли ты снова оказаться запертой в цокольном этаже? Ты не выдержала там и полдня. Кстати, тюрьмы в Санта-Сиерре хорошие. Да и солнце в камере тебе будет обеспечено круглогодично, так что сможешь загореть за время пожизненного заключения.
Страх сковал ей сердце.
– Вот куда мы… куда ты собираешься…
– В конечном итоге да. У тебя есть время до утра, чтобы решить. Если откажешься ехать, я оставлю тебя на милость посла.
Жасмин побледнела сильнее:
– Я страдала еще и не так. Но в этом нет необходимости.
Определенно это была не первая угроза наказания, которую слышала Жасмин Николс. Рейес с любопытством изучал ее. Скольких мужчин она соблазнила, а затем обокрала? Сколько несчастных прельстилось ее восхитительным телом, утонуло в ее глазах?
В нем вспыхнул гнев.
– Твои родные… – доверительно начал он. – Они знают, что ты воровка?
Жасмин стала бледнее некуда, ее полные губы сжались.
Рейес ощутил удовлетворение.
– Согласятся ли они все потерять, чтобы возместить ущерб, нанесенный жителям моей страны?
– Это не имеет никакого отношения к моей семье.
– Ошибаешься, Жасмин. Ты подвела моих людей, мою семью. Так что будет справедливо, если и твоя семья заплатит за это.
– Нет! Пожалуйста…
– Ты предпочитаешь, чтобы я не вмешивал во все это твоих родных?
Губы Жасмин нервно задергались. Она молчала несколько долгих секунд, а затем вздохнула, признав поражение:
– Да, я хотела бы, чтобы ты не трогал их.
Рейес медленно улыбнулся:
– Что это значит?
– Это значит… Да… Я поеду с тобой, куда бы ты ни захотел.
Рейес повернулся и ушел. Жасмин попыталась разобраться в хаосе мыслей, но не смогла. Оставалось надеяться, что она приняла верное решение.
Закат окрасил холмы в оранжевые и красные тона. Машина катила по холмистым дорогам к гасиенде Рейеса. Жасмин давно оставила попытки запомнить, где они проезжают. Ей было известно только, что они находятся где-то в северной Испании.
Давно остались позади туристические маршруты и песчаные пляжи Барселоны. Здесь домов было немного, и они располагались на значительном расстоянии друг от друга. Изредка за окном мелькали деревушки.
Рейес сидел рядом с Жасмин, но с таким же успехом он мог находиться в тысячах миль от нее. Его глаза скрывали дизайнерские солнцезащитные очки, а телефон постоянно был прижат к уху.
Стараясь не глазеть на Рейеса, она тем не менее заметила следы усталости на его лице. Однако он производил впечатление человека, владевшего ситуацией.
Почувствовав ее взгляд, Рейес повернулся к ней.
– Куда именно мы направляемся? – спросила Жасмин.
– В мое поместье под Сарагосой, – помедлив, ответил он.
– И… и как долго мы там пробудем?
– Сколько потребуется. Если ты вынашиваешь планы побега, лучше откажись от них.
Жасмин сжала кулаки:
– Моя семья будет волноваться, если я не сообщу им, сколько буду отсутствовать.
Ее мать очень удивилась, когда она позвонила и сказала, что уезжает на неопределенное время. Убедить Стивена было еще сложнее. Жасмин избегала встреч с ним после возвращения из Рио, но отчим подозревал, что она имеет какое-то отношение к тому, что с ним произошло.
– Стараешься поддерживать образ примерной дочери? – презрительно поинтересовался Рейес. – Похоже, все эти годы тебе удавалось водить их за нос.
Жасмин сдержала резкий ответ. Именно из-за ее прошлого мать тревожилась, когда связь с ней прерывалась.
Рейес сдернул очки и ухватил ее за подбородок. Она оказалась в плену его испытующего взгляда.
– Ты собираешься отвечать или продолжишь притворяться глухой?
– Мне нечего сказать.
– Твой отец, Стивен Николс, работает на британское правительство, верно?
От взгляда Рейеса веяло арктическим холодом, и ее кровь грозила превратиться в лед.
– Стивен мой отчим. Но… но что из этого? – Инстинкт подсказывал, что ей вряд ли понравится этот разговор.
– А твоя мать… Чем она занимается?
Жасмин облизнула губы, прикидывая, как бы избежать ответа, но в конечном итоге решила, что утаивание информации ни к чему не приведет.
– Она его личная помощница.
– Значит, они оба добропорядочные граждане?
Ее пульс участился при виде изящной арки, которую образовала его приподнятая бровь. А когда она взглянула в его по-прежнему холодные глаза, пульс забился еще быстрее.
Но в глубине души Жасмин понимала, что его вопросы далеко не безобидны. Она постаралась скрыть тревогу.
– Если тебе есть что сказать, пожалуйста, говори прямо, – предложила она.
