Выключив воду, Келли вышла из-под душа. Она чувствовала смертельную усталость, у нее разламывалась голова, и ее единственной мечтой было поскорее уснуть. Она вошла в спальню и легла в постель. Но сон долго не шел к ней.
Стоило ей закрыть глаза, как перед ее мысленным взором появлялся Джанни… Нет, не Джанни… Граф Джанфранко Мальдини, постоянно повторяла она себе, а когда в сотый раз пережила его обман, наконец, наплакавшись до изнеможения, уснула.
На следующее утро, в семь часов, смеющийся Андреа прыгнул к Келли на кровать. Она взглянула на малыша затуманенным взором и, вяло улыбнувшись, заставила себя встать. По опыту она знала, что его родители проспят еще не меньше часа, и, умыв и причесав Андреа и приведя себя в порядок, спустилась вниз, на кухню.
Спустя пятнадцать минут Келли сидела за столом и с улыбкой наблюдала за ребенком. Этот прелестный мальчуган, съев тарелку кукурузных хлопьев и выпив стакан апельсинового сока, намеревался слепить из куска хлеба того сказочного зверька, который был нарисован на пакете с хлопьями. Его откровенная радость от такого бесхитростного занятия отодвинула куда-то ее проблемы.
— Ну, молодой человек, — Келли встала, — как насчет того, чтобы…
Ее слова прервал телефонный звонок. Она пересекла комнату, подошла к висевшему па стене телефону и сияла трубку.
— Пронто, — произнесла она обычное приветствие.
— Келли? Келли, это ты? — Она безошибочно уз-нала глубокий голос Джанфранко Мальдини.
На секунду она онемела. Первым поползновением было повесить трубку, но тут ей на помощь пришел гнев.
— Кто это говорит? Вам кого? — спросила она.
— Джанфранко. Тебя, конечно, — протянул он севшим голосом. — Послушай, Келли, я могу понять, почему ты злишься, но поверь мне, пожалуйста, я собирался сказать тебе…
— По крайней мере ты назвал мне свое настоящее имя, — горько оборвала она его. — Я, видимо, должна быть благодарна тебе, но знаешь, по какой-то странной причине не испытываю благодарности. Видимо, это как-то связано с тем, что я легла в постель с незнакомцем, а может быть, просто старомодная привычка верить в искренность — о чем ты, очевидно, понятия не имеешь.
Костяшки ее пальцев, вцепившихся в трубку, побелели, она была в ярости. Как у него хватило совести позвонить ей?
— Послушай меня, Келли, — требовательно сказал Джанни. Ее последнее замечание было оскорбительным, чего он не мог вынести. Никто никогда до сих пор не ставил под сомнение его честность. — В мои намерения не входило обманывать тебя. Со дня нашей встречи я пытался назвать тебе свою фамилию, а ты, с присущей тебе поспешностью, сразу выскочила со своим «Привет, синьор Франко». Ты все время слишком торопишься.
— Ах, понятно! Так это я виновата. За целую неделю ты не успел сказать мне, что ты не портовый рабочий, а граф Джанфранко Мальдини. Интересно, почему? Не потому ли, что ты стыдишься общаться с простыми людьми, высокомерный сноб? — Келли прорвало. С той минуты прошлым вечером, когда она узнала, кем на самом деле был ее так называемый друг, ее чувства разрывались между болью и унижением, но теперь она ощущала только злость. — То, что ты все время возил меня по разным укромным местечкам, обрело смысл. И конечно, как я могу забыть твой ужас, когда тебе стало ясно, что я не обладаю определенным опытом? А твое беспокойство по поводу того, что я могу предъявить тебе обвинение в отцовстве?
— Нет! — взорвался он. — Прекрати немедленно. — Его резкий тон заставил Келли присмиреть. — Я пытаюсь быть благоразумным, но ты плохо помогаешь мне в этом. Я приношу свои извинения за недоразумение с моей фамилией, но это — единственное, за что я извиняюсь. Вчера вечером я был готов признаться, что мы друзья, но ты снова взбрыкнула и показала, что не хочешь этого. Потому я и пошел у тебя на поводу.
Он был прав, по слово «друзья» резануло ее.
— Может быть, и так, но это не смягчает твоей вины в том, что ты скрыл, кто ты на самом деле.
Она должна была нападать, чтобы сохранить злость, но от одного только звука его голоса ее ноги становились ватными.
— Возможно, но я — тот самый Джанни, с которым ты встречалась, тот самый Джанни, который хочет увидеть тебя в пятницу.
Он все еще хочет видеть ее? Эта мысль на мгновение смутила Келли.
— Но ты — граф.
— И кто из нас после этого сноб? — насмешливо протянул Джанни. — Если для меня это не имеет значения, почему это волнует тебя?
Слабая надежда вспыхнула в ее сердце, и на секунду она задумалась. Здравый смысл одержал верх.
— Келли! Келли, ты меня слышишь? — настойчиво спросил Джанфранко.
— Да. А откуда ты звонишь? — спросила она с сарказмом. — Кажется, ты собирался в Геную? Однако я могу поклясться, что видела тебя в Вероне вчера вечером.
— Твой сарказм неуместен, Келли. Я знаю, что допустил ошибку. При встрече все тебе объясню. А сейчас я не могу говорить, так как должен успеть на рейс в Нью-Йорк. Мне пришлось отложить этот полет па неделю, чтобы быть с тобой. Разве это ничего не значит?
Джанфранко Мальдини и сам не мог поверить в то, что буквально умолял девушку о свидании.
— Тогда не буду тебя больше задерживать. Какой смысл продлевать свои мучения? Джуди говорила ей о его бесчисленных дамах сердца, и, даже если бы ей удалось смириться с его стилем жизни, Келли это не нужно. В конечном счете она хотела выйти замуж, а не стать на несколько недель очередной игрушкой богатого мужчины. Джанфранко откашлялся.
— Так ты встретишься со мной в пятницу, как мы договаривались?
Он затаил дыхание в ожидании ее ответа.
— Нет, — решительно сказала Келли. — Чем больше я думаю об этом, тем больше понимаю, что прошлая пятница была ужасной ошибкой. Лично я собираюсь извлечь из этого урок и вообще забыть о том, что мы когда-то встречались. Советую и тебе сделать то же самое.
Она бросила взгляд на Андреа. Тот беспокойно ерзал в своем высоком стульчике.
— Дио! Келли! — Терпение Джанфранко лопнуло. Эта женщина уже нанесла достаточный удар по его самолюбию, и не стоило напоминать ему о том, что он потерпел поражение в постели. — Либо ты явишься в пятницу, либо я приеду к Бертони и заберу тебя. Ясно? — закричал он. Он не привык, чтобы его приказам не подчинялись.
Андреа, открыв рот, испуганно следил за Келли.
Он никогда раньше не видел, чтобы она так сердилась. Заметив его испуг, Келли заставила себя успокоиться. Она не хотела, чтобы мальчик волновался.
— Да. Хорошо, — тихо произнесла она.
Келли повесила трубку. Как бы не так, подумала она, подходя к мальчику, чтобы взять его на руки и прижать к себе. Скатившаяся из ее глаз слезинка защекотала малышу шейку.
