– Как ты сказал, мое личное отношение к тебе, тут ни причем. Глупо будет принимать решение, которое повлияет на мою карьеру, не обговорив всех деталей.
– За завтраком, – кивнул он. – Но ты еще не сделала ни единого глотка, да и к еде не притронулась. Так что давай, прошу к столу.
Ей очень хотелось заявить, что она не голодна, но запахи были настолько соблазнительными, что Калли сдалась и потянулась за булочкой.
Наблюдая за тем, как она откусывает небольшой кусочек булки своими аккуратными зубками, Леон думал о том, что никогда не видел зрелища более эротичного. Неожиданно его гостья недовольно скривила губы.
– Ни одна из женщин, с которыми я завтракал, не выглядела столь несчастной, как ты.
Напоминание о длинной череде женщин, которые побывали до нее на этой веранде, только добавило Калли нервозности, она поерзала на стуле и застегнула пуговицу жакета, хотя утро разгоралось и солнце начинало припекать.
– Эмоции к делу не относятся, так ведь? – спросила Калли, приказывая себе не обращать внимания на принца, и положила портфолио на стол. Для нее их встреча – собеседование, так что нужно вести себя так же, как и при встречах с работниками Городской галереи Лондона. – Тут представлены фотографии всех моих наиболее важных заказов и результаты после реставрации, а также описание моих достижений и навыков. Кстати, моя диссертационная работа в университете была посвящена творчеству Ренара.
Он небрежно взял папку, просмотрел фотографии, а потом пробежался взглядом по резюме.
– Тут сказано, что ты училась в Лондоне, но не закончила обучение. Почему? – спросил он с любопытством, поднимая, голову.
«Вот подлец, не преминул-таки обратить на это свое внимание», – раздраженно подумала Калли. Она вспомнила, как подобный вопрос возник и у сотрудника галереи во время второго собеседования. Тогда ей удалось ответить на него честно и с достоинством, потому, что за ее спиной уже были накопленный опыт и положительные отзывы о работе. Так почему стало стыдно и неловко теперь, когда тот же вопрос задал Леон?
– Нет. Я не окончила обучение в Лондоне. – Калли глубоко вздохнула. – К сожалению. Однако я два года занималась самостоятельно, хотя работала, и у меня был полный рабочий день. Потом меня приняли в Кембриджский университет, где я занималась проблемами хранения и консервации картин.
– Так почему ты бросила учебу в Лондоне? – Леон закрыл портфолио и бросил его на стол, даже не посмотрев на вторую страницу резюме. – Влюбилась в профессора и была отчислена по причине безответной любви?
– Не думаю, что это имеет какое-либо значение в данной ситуации.
Леон заметил в ее глазах вспышку, которая подсказала ему, что он задел Калли за живое. У него было огромное желание копнуть глубже, но в то же время мысль о том, что она расскажет ему в ответ о своих прошлых любовниках, да и сам факт того, что они у нее были, показались Леону неприятными. Что было абсолютно нелепо, поскольку обычно он встречался с женщинами опытными.
– На самом деле я считаю так: то, как человек строит свои взаимоотношения с другими людьми, помогает представить его в роли подчиненного.
Вдруг Калли осенило: она поняла истинную причину их похода в бар с Леоном. Ей мгновенно сделалось жарко и захотелось скинуть жакет. Все дело заключалось в том, что принц решил провести собственное расследование, чтобы разузнать о ней побольше. Леон проверял ее, и Калли оставалось только догадываться, к каким выводам он пришел! Надо же было такому случиться, что именно тогда, когда она вела себя в нарушение абсолютно всех своих принципов, ей, оказывается, наоборот, следовало проявить свойственное ей благоразумие! С другой стороны, кто ему дал право судить о ней и том, как она работает, основываясь на ее поведении в тот вечер? Он же принц, а не священник и не наставник?
Калли решительно посмотрела на Леона:
– Тогда вам лучше не знать, что о вас говорит ваше собственное поведение, ваше высочество.
– Поскольку из нас двоих только ты собираешься заняться реставрацией картин Ренара, то, как веду себя я, не имеет значения. А вот твое…
– А зачем было вызывать меня сюда, если я уже провалила твой жалкий тест?
– Потому что, cherie, хотя ты и показала, что доверять твоим словам нельзя, а кроме того, открыто признала, что твоей целью является достижение известности, а значит, и денег, тем не менее, проанализировав за прошедшую неделю твои способности и возможности… – Леон говорил размеренно, делая паузы, будто наслаждаясь реакцией Калли, – я пришел к выводу, что лучшего кандидата для этой работы мне не найти.
Она была настолько потрясена смешением оскорблений и высокой оценки ее заслуг, что не смогла ничего ответить. Подождав минуту, Леон продолжил:
– Таким образом, я хотел бы нанять тебя. Но на одном условии. Известности ты не получишь. Ты вольна упомянуть о работе в своем резюме, но обсуждать мой заказ с кем бы то ни было не сможешь. На острове запрещено печатать что-либо обо мне и моих служащих, не относящееся к публичной работе, которая входит в мои прямые обязанности. Эту политику я провожу и в отношении информационных изданий всего мира. Так что все мои сотрудники, нынешние и бывшие, обязаны придерживаться этого условия. Всегда.
«Вот и объяснение отсутствия информации о нем в Интернете», – подумала Калли, озадаченная тем, что Леон считал свое условие крайне сложным для нее, но в то же время подначиваемая желанием напомнить ему о праве любого человека на свободу слова.
Она нахмурилась.
– Вчера ты намекал на то, что приобрел полотна Ренара для университета. Разве это не часть твоей общественной работы?
Леон раздраженно провел рукой по волосам. Он догадывался, что она начнет изворачиваться, пытаясь изменить ситуацию в свою пользу!
– Нет. Они куплены для моей частной коллекции. Для университета я приобрел на аукционе картину Гойи. Слава богу, ей реставрация не требуется.
Калли взорвалась:
– Значит, полотнами Ренара сможешь любоваться ты один? Очередное дорогое приобретение для личного удовольствия? Да?
Он не спеша отпил кофе и снова посмотрел на нее:
– Если тебе хочется так воспринимать мою покупку, то – пожалуйста.
– Ты опять солгал мне! – воскликнула Калли разгневанно.
– Ошибаешься. Я не лгал. И ни единым словом не упоминал о своих намерениях. – Леон равнодушно пожал плечами. – Ты сейчас начнешь утверждать, что для тебя имеет огромное значение, где будут висеть картины? Я правильно тебя понял?
– Конечно!
– Интересно! Насколько я помню, ты мне сказала, что ничто тебя не остановит, и ты в любом случае возьмешься за реставрацию полотен Ренара, если тебе предложат эту работу. Разве только…
