– Уверяю вас, я отлично спал и очень признателен вам за лекарство. Мне гораздо лучше.
– А как вас все-таки называть? Скорпио или Дарином?
– Вы можете называть меня как угодно.
Сам же он называл себя форменным идиотом, так как ему по-прежнему хотелось сорвать с нее одежду и затащить к себе в постель.
Она чуть подалась вперед и сдвинулась на край кресла.
– У меня к вам один вопрос.
Вряд ли он мог бы ответить на большую часть ее вопросов.
– Да?
– Кто такая Тамра?
Казалось, это имя пронзило его более страшной болью, чем нож Бекенфельда.
– Откуда… где вы слышали его?
– Вы назвали меня этим именем сегодня утром.
Возможно, он позволил себе и нечто большее.
– Я не приставал к вам?
Она отвела взгляд в сторону.
– Немного.
Он вздохнул.
– Тогда это объясняет мой сон.
– Наверное, сон был весьма неприличным.
– Ну, это как сказать.
Уголки ее губ слегка приподнялись, но тут же вновь опустились.
– Вы так и не ответили мне, кто такая Тамра.
– Кое-кто, кого я когда-то знал.
Женщина, которую он когда-то любил и в каком-то смысле продолжал любить до сих пор, догадалась Фиона.
– Она не была вашей женой?
– Нет.
Она могла бы ей быть, если все сложилось бы иначе, продолжала анализировать девушка.
– Но она, должно быть, много значила для вас, если вы до сих пор говорите с ней во сне. Если вы до сих пор мечтаете о ней.
– Она была частью моего прошлого. Прошлого, которое больше не существует.
Фиона встала из кресла.
– Хотите кофе?
Подтянувшись на руках, Дарин сел на постели. Его голова была словно наполнена ватой. Тело гудело.
– Перед тем как отправиться дальше, думаю, кофе мне был бы очень кстати.
Фиона пристально посмотрела на него.
– Вы не очень хорошо выглядите. Наверное, оттого, что потеряли много крови. Может быть, вам все-таки стоит остаться сегодня у меня?
– Я обязан найти Бекенфельда.
Она сложила на груди руки.
– Вы действительно считаете, что он появится где-то днем в городе?
Дарин не мог не оценить ее логику, так же как и ее длинные стройные ноги.
– В течение дня я мог бы составить план и все как следует обдумать.
– Вы вполне можете заняться этим и здесь. Я сейчас ухожу на занятия и вернусь не раньше чем через несколько часов. Так что вам никто не будет мешать.
– Мне не хотелось бы злоупотреблять вашим гостеприимством. – Он сдвинулся к краю постели. – Принесите мне мою сумку, я переоденусь и пойду.
– Нет.
Похоже, с ней не очень просто иметь дело!
– Что значит – нет?
– Нет, значит то, что сумку я не отдам. Вы не в том состоянии, чтобы бегать одному по Лас-Вегасу.
– Я всегда работаю один.
– Но не с больной ногой. Кроме того, вы даже не знаете, где искать вашего Бекенфельда.
– Я уже навел кое-какие справки.
Она усмехнулась.
– Вы посетили несколько сайтов в Интернете? И что вы там искали? Адреса притонов Лас-Вегаса?
– Разумеется, нет. Не беспокойтесь, я смогу сориентироваться.
– Хорошо, но… сумку свою все равно не получите.
Выведенный из себя ее упрямством, Дарин вскочил с постели, отбросив в сторону простыню. Но она даже не дрогнула, как будто вид голого мужчины был для нее вполне привычным зрелищем. Возможно, так оно и было на самом деле. Эта мысль неожиданно разъярила его еще больше, словно он уже имел на нее какие-то права.
– Вы вернете мою одежду или мне отправляться за машиной прямо в таком виде, да еще и с больной ногой?!
Ее взгляд скользнул по его груди и опустился ниже.
– Должна сказать, что определенные части вашего тела находятся в отличном рабочем состоянии.
– Не хотите ли проверить это на практике?
Она подняла руку и взглянула на часы.
– Прошу прощения, но мне пора отправляться на занятия. Может быть, позже мы и обсудим ваше предложение.
– Позже меня здесь уже не будет.
Она улыбнулась и, вытащив из кармана ключи, покрутила их на пальце.
– Вам придется нанять такси или отправиться пешком. И хотя таксисты в Лас-Вегасе народ привычный, я все же не думаю, чтобы кто-нибудь из них согласился посадить к себе в машину голого мужчину. Конечно, вам может повезти, если водителем окажется женщина. Но, в таком случае, будьте готовы, что расплачиваться вам придется не деньгами, а чем-то еще, поскольку ваш кошелек тоже у меня.
Ему не стоило бы никакого труда отобрать у нее ключи. Но по какой-то причине он не сделал ни единого движения…
– Вы что, собираетесь держать меня здесь заложником?
– Лишь на короткое время. К тому же мне хотелось бы воспользоваться вашей машиной, так как моя будет готова только завтра утром. Думаю, вы могли бы мне это разрешить, учитывая, что я сделала для вас прошлой ночью.
Дарин разрывался между яростью и желанием. Он хотел схватить ее и хорошенько встряхнуть. А еще лучше бросить ее на постель и сорвать с нее одежду.
– Я не понимаю, почему вы себя так ведете? С какой стати такая трогательная забота обо мне?
Она положила ключи к себе в карман.
– Я тоже это не совсем понимаю. Да, спасли мне жизнь, ну и что, подумаешь, какая малость! Ведь сами по себе вы с вашими диктаторскими замашками не очень-то симпатичный тип.
Дарин сделал шаг вперед и сжал зубы – острая боль пронзила его ногу.
– С диктаторскими замашками?
– Ладно, это можно простить. Вот почему, собственно, я и собираюсь предложить вам свою помощь.
Должно быть, эта женщина сошла с ума.
– Я не могу принять ваше предложение.
– Но вам придется. Иначе вы не увидите ни своей одежды, ни своей машины. – Она кивнула в сторону кухни. – Выпейте кофе. Может быть, тогда ваше настроение улучшится.
Еще раз смерив его взглядом и задержавшись чуть подольше на его торчащем мужском достоинстве, она развернулась на каблуках, вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
Дарин сомневался, что кофе улучшит его настроение. Над ним одержала верх женщина – женщина, которая была на целый фут его ниже и на сотню фунтов легче. Женщина, чье упрямство одновременно и раздражало и восхищало. Но он не мог принять ее предложение. Он давно уже поклялся, что больше не позволит ни одной женщине командовать собой.
Ей следовало бы догадаться, что он не запомнит их поцелуй.
Возвращаясь домой после занятий, она снова и снова прокручивала в голове события минувшей ночи. Не слишком-то приятно было сознавать, что его желание поцеловать ее было, скорее всего, результатом действия лекарства. Пег будет разочарована.
Тем не менее, то, что случилось сегодня утром, явно свидетельствовало об обратном. Ей потребовалось все ее самообладание, чтобы удержать дыхание и не отступить, когда он резко встал с постели, отбросив в сторону простыню. Чувство было такое, словно ей в кровь впрыснули пинту мексиканской текилы, и если бы не ее железная воля, она забыла бы про свои занятия.
