— Дальше или заканчиваем? На хрена-то — за каким-то хреном спрашиваю и понимаю, что просто сдохну, если она скажет остановиться. Но она отрицательно мотает головой.
— Я готова, — шепчет.
Киваю и расстегиваю ремень на джинсах. Упираюсь локтями в матрац, нависая над ее сумасшедшей фигурой. Длинные стройные ноги, плоский живот. Нежная, светлая кожа. Темные, рассыпанные по подушке волосы и розовые губы. Соблазнительные, влажные.
Развожу ее ноги коленом, чуть сильнее вдавливая Луизу в кровать. Нетерпение становится слишком сильным. В ушах гул собственной крови и шум ее дыхания. Оно прерывистое.
В штанах, под плотной тканью джинсов, уже давно прорывается болезненное возбуждение.
Если бы это была не Лу, сценарий был бы другим. Но с ней, с ней все иначе. Агрессия стихает. Мне хочется ее трогать. Прикасаться к ней и чувствовать отклик. Слушать ее стоны. Видеть удовольствие.
Провожу пальцами по внутренней стороне бедра, и Луиза напрягается. Ее зрачки расширяются, но я не разрываю наш визуальный контакт.
— Ты мне доверяешь? — склоняюсь ближе.
— Да, — шепчет и приоткрывает рот, стоит мне медленно погрузить в нее один палец.
Она тугая и влажная. Член болезненно дергается. Сжимаю челюсть и добавляю еще один палец.
— Расслабься.
— Я стараюсь, — пытается улыбнуться, выходит криво.
Тыльная сторона ее ладони касается моей щеки. Взгляд темнеет.
Вынимаю из нее пальцы. Веду ими выше, замирая в точке, где на данный момент сосредоточилось все ее возбуждение. Плавно надавливаю на розовую горошину, и Лу шумно выдыхает. Издает тихий всхлип, впивается ногтями в мое предплечье.
Круговые движения с напором. Скользящая под пальцами влага и ее тихие вздохи. Она краснеет, мечется по подушке. А в моей голове одна мысль — ласкать ее грудь.
Втягиваю острый сосок, бью по нему языком, продолжая терзать налитой клитор.
Лу кусает губы, хочет свести колени, но сталкивается с моим сопротивлением.
— Я не могу, — бормочет, сжимая одеяло в кулак, — я…
Вместо дальнейших слов с пухлых губ срывается крик. Я чувствую, как ее пронзает волна оргазма. Она часто дышит, хватает ртом воздух. Медленно расслабляется. Становится ватной. Смотрит на меня. Выглядит беззащитной. Выглядит моей.
Обхватываю ее щеку. Нащупываю в кармане презерватив. Надрываю упаковку. Целую Лу в губы и резко врываюсь в разгоряченное лоно. Пальцами чувствую влагу. Ее слезы проскальзывают под мою ладонь. Веер влажных ресниц касается кожи под глазами и оставляет след от туши. Черные лучики.
— Больно? — задаю самый тупой вопрос.
Лу отрицательно качает головой и сама тянется к моим губам. Целует первая. Прижимается сильнее. Протискиваю ладонь под ее спиной, чтобы стать еще ближе. Слиться воедино окончательно.
Это какое-то сумасшествие. Что-то болезненно ненормальное. Я чувствую ее как себя. Каждый вздох, взгляд, мысль, мать ее. Она так давно засела в моей голове. Все, что сейчас происходит, ненормально. Так быть не должно, но, вопреки этому, я подчиняюсь ее просьбе. Продолжаю двигаться, растягивать ее. Помогаю расслабиться. Растираю скользкий, чувствительный бугорок. Хочу, чтобы она кончила. Чтобы ее боль смешалась с наслаждением.
Каждое движение отдается нетерпением. Но я настойчиво себя одергиваю. Не ускоряюсь. Продолжаю делать это размеренно. Она такая узкая, что возбуждение достигает своего пика довольно быстро. Потому что она — это она. Потому что ее я хотел как одурелый весь последний год.
Она дергается подо мной, мышцы внутри сжимаются от ее оргазма и провоцируют мой.
Упираюсь в изголовье кровати кулаком, переводя вес на свои руки.
Перекатываюсь на спину и не знаю, что делать дальше. Перед глазами темнота. Полная отрешенность. Нужно что-то сказать. Нужно ей признаться. Подтягиваю край одеяла и накрываю ее голое тело.
Луиза перекатывается на бок. Смотрит на меня внимательно, затаив дыхание.
Не могу перенести этот взгляд. Все это неправильно. Тупо. Поднимаюсь и иду в душ. Когда возвращаюсь, натягиваю джинсы. Луиза сидит в кресле с бокалом в руке. В комнате полумрак, горит только ночник.
Опускаюсь на кровать напротив нее. Упираюсь локтями в широко расставленные колени.
— Спасибо, — салютует стаканом, — не переживай, это не влечет за собой никаких обязательств для тебя.
— Значит, для тебя это ничего не значит? — улыбаюсь, но выходит криво.
Смотрю на нее и понимаю весь абсурд ситуации. Она сделала это для Витьки. Сука. Все для него. И самое интересное, что я даже не могу сказать, что это нечестно. Она обо всем мне рассказала до. Мы оба знали, на что шли.
— Как и для тебя, — печально улыбается.
Ты права, малая, так даже лучше. Было и было. Это действительно никому не нужно.
— Слушай, — падаю на спину и беру телефон, — Рябина в клуб зовет. Ты со мной?
— Что? Нет, наверное, нет, — задумчиво смотрит в темное окно.
— Ладно. Я тогда такси тебе вызову.
— Хорошо, — бормочет, обнимая свои плечи руками.
— Что-то не так? — приподымаю бровь, и она качает головой.
— Все хорошо. Мне нужно одеться.
Она натягивает свое платье, а мне хочется хорошенько ее тряхнуть. Наорать, заставить посмотреть мне в глаза и выкинуть из башки всю эту дурь с замужеством. На фига? Что за любовь такая, больная, маниакальная? Почему он? Почему не я?
— Твое, — подаю ей трусы, и Лу смущенно вырывает их из моей руки.
Когда приезжает ее такси, мы пару минут мнемся у двери. Натянутые слова, движения. Прощание.
Я провожаю ее до машины, а потом сразу поднимаюсь к себе. В клуб не еду. Тошно. От всего этого слишком тошно. Скидываю одеяло и замечаю на полу что-то поблескивающее.
Подбираю с паркета порванную цепочку с кулоном. Делаю заметку, что нужно купить новый, и достаю из холодильника бутылку виски.
8
Луиза.
В сотый раз перемешиваю овсянку со свежей голубикой, но не могу съесть и ложки.
Мне тошно от самой себя. Что я наделала? Глупая, глупая Луиза.
Чем я только думала? В глазах в очередной раз встают слезы. Мне так неудобно перед Климом, стыдно перед Витей. Я себя просто ненавижу.
— Доченька, платье уже привезли, — напоминает мама и касается моего плеча.
Все кроме меня уже сели завтракать. Ромка даже уже успел собраться на тренировку.
— Хорошо, сейчас померяю.
Киваю и выхожу из-за стола. В комнате на кровати лежит пышное розовое платье. Я надену его сегодня на вечеринку в честь моего дня рождения. Это не будет праздником в понимании моих одногруппников. Это будет светский вечер для городского бомонда.
Вращаюсь перед зеркалом, разглаживая пышную юбку. Здорово. Красиво. Но все мои мысли сейчас все равно о другом.
— Какая ты у меня… — мамин голос врывается в сознание, и мне становится еще паршивее.
— Очень классное платье, ма, — улыбаюсь, по крайней мере стараюсь.
Остаток дня я лежу на кровати. В пять приезжает стилист. Делает макияж, прическу. Много говорит и улыбается. Я лишь киваю. Говорить нет ни сил, ни желания.
Торжество начинается в семь. Дом наполняется гостями. Я выискиваю среди них Клима, но так и не нахожу. Он не приехал. Значит, все это действительно было для него ничем. На какие-то доли секунды мне показалось, что между нами что-то проскользнуло. Мое сердце дрогнуло. Наполнилось теплом. Последние сутки я ни разу не вспомнила о Вите.
Хотя, когда Мельников появился на пороге нашего дома, я улыбнулась. Искренне, впервые за весь день.
Все это слишком странно. Слишком.
Мне необходимо поговорить с Климом, хотя… о чем? О дружеском сексе? Все же было озвучено предельно ясно.
— Лулуха, — его голос позади заставляет резко обернуться.
Вяземский подпирает плечом стену в паре метров от меня. Спешно иду туда и замираю напротив.
— Попытка подарить подарок номер два.
Машинально касаюсь шеи и понимаю, что цепочки нет. А я даже не заметила, настолько погрузилась в свои переживания.
