— Конечно, хозяин, — проговорил Дерек.
Работники заулыбались, когда Хэнк подошел к Алекс.
— Можно присесть рядом?
Она остановила качели и подвинулась влево. Цепи скрипнули под его весом. Хэнк оттолкнулся ногой, и качели вновь пришли в движение.
От этой близости у Алекс перехватило дыхание. Ей захотелось прижаться к нему. Тепло его тела действовало как магнит. Борясь со своим желанием, она вцепилась в подлокотник.
Хэнк на полуслове прервал рассуждения о том, какая лошадь лучше всего подойдет ей, и спросил:
— Ты замерзла?
Алекс провела рукой по левой руке.
— Немножко. Все в порядке.
Не говоря ни слова, он поднялся и ушел в дом. Несколько секунд спустя вернулся и принес теплую куртку, которую она видела на нем почти каждый день, и набросил ей на плечи. Беседа продолжилась, как ни в чем не бывало, но Алекс перестала замечать все вокруг. Терпкий мужской запах, смешанный с запахом лошадей, сена и свежего воздуха, действовал на нее опьяняюще.
— С тобой все в порядке? Алекс, очнись!
Алекс открыла глаза, когда Хэнк коснулся ее колена. Теплая и тяжелая рука лежала спокойно, но от нее по всей ноге разбегались горячие волны.
— Что?
— Мы собираемся посадить тебя на Мэйзи. Она достаточно смирная для начинающих. Твой первый урок завтра после полудня. Идет?
— Конечно. — Алекс разогнала туман, внезапно окутавший ее мысли. — Как скажешь. Сколько хлопот из-за меня!
Хэнк сжал ее колено.
— Черт возьми, это делается не ради тебя. Мы хотим нормально питаться днем, поэтому и стремимся научить тебя сидеть в седле.
Алекс посмотрела на руку, удобно расположившуюся на ее ноге. Как могло это легкое прикосновение вызвать такую бурю чувств? Ее сердце замирало в груди, а кровь, казалось, пульсировала в жилах с удвоенной скоростью.
Она дрожала уже не от холода. Это был отнюдь не приятельский, а хозяйский жест мужчины по отношению к женщине. Тем не менее, ее первым желанием было накрыть его руку своей рукой. Теплая тяжесть на ноге казалась знакомой, привычной и очень приятной. Она чувствовала, что этот мужчина заботится о ней, словно она принадлежит ему.
Работники вскоре стали расходиться. Алекс тоже поднялась и сняла куртку Хэнка.
— Спасибо за тепло. — Она вручила куртку, стараясь не смотреть Хэнку в глаза.
— Не за что. — Он взял куртку и, войдя в дом, повесил на крючок под шляпой, но уходить не торопился. В холле повисло тягостное молчание.
Не находя места под его взглядом, Алекс мучительно искала тему для разговора. И страшно обрадовалась, когда нашла.
— Хочешь кусочек пирога?
— Что-то осталось?
Она направилась на кухню и прямо к холодильнику.
Хэнк последовал за ней.
— Приберегла для тебя. Я слышала, как ты бродил здесь вчера ночью… — Она остановилась на полуслове, едва поняла, что именно сказала. Чтобы замять обидный намек, она открыла холодильник и поставила на стол тарелку. — В любом случае утром я обнаружила потери, так что догадалась, что ты проголодался. Парни слопали весь десерт, но я заранее отрезала тебе кусок. Выпьешь кофе?
Хэнк надеялся не выдать ни малейшим жестом свое внутреннее напряжение.
— Конечно. — Как только он сел, она поставила чашку кофе рядом с его тарелкой. Кофе оказался очень крепким, именно таким, какой он любил.
Он схватил ложку и принялся за пирог. Она села напротив него.
Наконец он отложил ложку, допил кофе и произнес:
— Насчет этой поездки в Лэрами…
— Ты разрешаешь? Не хотелось бы подрывать твой авторитет, но эта поездка, похоже, очень важна для Клэр, и я хочу помочь.
— Ты не обязана тратить свой выходной на то, чтобы присматривать за парой глупых девчонок, шатающихся по магазинам. Они обойдутся…
— Мне не трудно это сделать. Вернее сказать, мне нечем больше заняться. Если, конечно, ты их отпустишь, но я…
Хэнк покачал головой.
— Я не деспот, что бы она ни говорила. Просто не думаю, что это хорошая идея — отпускать девочек одних в город, поэтому буду только рад, если ты поедешь с ними. Я уже хотел выкроить денек, чтобы поехать самому, когда она прибежала ко мне и все рассказала.
Алекс вскинула голову.
— Клэр знает это?
— Нет.
— Может быть, пойдешь обрадуешь?
— Хочешь, сама скажи, пока она не лопнула от нетерпения, — проворчал он.
Алекс вздохнула.
— Можно дать тебе небольшой дружеский совет? Я заметила, ты не слишком охотно объясняешь людям, зачем им делать то или иное. Ты просто отдаешь приказ и ожидаешь подчинения.
Хэнк прищурился.
— Я здесь хозяин.
— Над Клэр?
— Я ее официальный опекун еще в течение двух месяцев. И вообще, я не думаю, что плохо воспитывал ее и Трэвиса.
— Нет, совсем неплохо. Она прекрасная девушка. Просто она уже выросла. Если бы ты объяснял ей, что происходит, она бы понимала, почему ты заставляешь ее делать одно и не позволяешь делать другое. Чуть больше доверия и открытости. Ты сам удивишься, насколько ближе вы станете. — Она усмехнулась. — И с работниками тоже. У тебя, наверно, есть веские причины отдавать тот или иной приказ. Если бы ты хоть раз объяснил им, зачем два раза в день чистить сбрую, они бы, наверное, так не ворчали.
Словно пытаясь сбежать от ее слов, он откинулся на спинку стула. Алекс только что описала его отца. Джон Эдем никогда ничего не объяснял. Никогда не говорил работникам, почему нужно работать во время ленча, ни разу не сказал сыновьям, что гордится ими, что любит их.
Проклятые гены! Много лет назад Хэнк поклялся никогда не идти по стопам Джона Эдема. А теперь эта девушка доказывала ему, что он копия отца.
Хэнк посмотрел на свои руки, лежавшие рядом с тарелкой, и обнаружил, что лишь несколько дюймов отделяют их от рук Алекс. Ему до боли захотелось коснуться их. Впервые за восемь лет он ощутил дружескую поддержку, особенно в отношениях с Клэр. И понял, что груз ответственности, давивший на его плечи, стал чуть легче.
Первая нарушила молчание Алекс:
— Если тебе так трудно поговорить с Клэр, я скажу сама, что ты хотел поехать…
— Нет, дело не в этом. Это… слишком сложно объяснить. — Проклятье, он снова не находит слов — прямо как отец. Он набрал в легкие воздуха, чтобы что-то объяснить, но Алекс опять опередила его:
— Если из-за этого столько хлопот, зачем ты настаиваешь, чтобы Клэр пошла на выпускной бал?
Хэнк выпрямился на стуле.
— Если она не пойдет, то когда-нибудь пожалеет об этом. Она должна пройти этот этап. Она и так не увлекается ничем в школе, пусть уж сделает хотя бы это.
— А ты был на своем выпускном балу?
