Мира Хьюстон - Непреодолимое влечение

— Ты здесь живешь? — спросила она недоверчиво, все еще чувствуя на горящих губах его поцелуй.

— Квартирка так себе, зато моя. — Он остановился и положил руку на ее плечо. — Ты не должна делать то, чего не хочешь.

Но дело в том, подумала Вероника, что я хочу. Я хочу…

Она посмотрела Деймону в глаза и, слабо улыбнувшись, пошутила:

— Но грязной посуды я здесь не вижу.

Его рука легла на талию Вероники.

— Я никогда не заставляю гостей мыть посуду.

— Даже если они остаются на всю ночь?

— Гм… Раз уж ты планируешь остаться на всю ночь, ты можешь мне помочь. — Он лизнул мочку ее уха, качнув сережку-капельку. — Пойдем-ка приведем в порядок постель.

Вероника вздрогнула, призывно взглянула на него из-под опущенных век.

— Тогда уж, Деймон, я скорее помогу тебе привести ее в беспорядок.

— Вероника, хочешь выпить еще? — уже не в первый раз спросил Деймон.

Она быстро взглянула на него, с трудом оторвав рассеянный взгляд от неяркого пламени газового камина.

— Да, спасибо, — поблагодарила Вероника, взяв стакан шерри.

Деймон опережал ее. Она действительно не знала, чего ждать дальше. Я не знаю его, думала она, находя этот недостаток информации приятно интригующим. Он может быть кем угодно. И сделать что угодно.

Да, именно.

Оглядывая скромное жилище, Вероника улыбалась. Небольшое помещение казалось еще меньше из-за книжных шкафов, стоявших вдоль стен — библиотеки? гостиной? — Вероника не знала точно. Ни окна, ни дивана — только два больших, глубоких кресла, обтянутых янтарного цвета кожей, от старости потрескавшейся и расползающейся по швам. За креслами стояли два ультрасовременных напольных светильника. Интерьер завершали ворсистый ковер и низкий круглый стол красного дерева, покрытый пылью и заваленный номерами «Таймс», «Файнэшнл Таймс» и… «Новостей садоводства».

«Новости садоводства»? Вероника не заметила в комнате ни одного растения, кроме орхидеи в горшке. Зато было очень много хлама — кроссовки, носки, терракотовая плошка, полная камней. Взгляд Вероники отдыхал па книжных шкафах, как на произведениях искусства.

— У прислуги выходной, — объяснил Деймон, заметив, что она осматривается. — Чувствуй себя как дома. Надеюсь, беспорядок тебя не раздражает.

А она-то думала, что он чистюля. Опять не попала.

— Если не придерживаться минимализма в оформлении, трудно поддерживать порядок в тесном помещении. Я-то знаю. Почти два года прожила в настоящем чулане.

— В чулане?

— Ну вроде того. И большая у тебя квартира?

Деймон кивком указал на закрытую дверь.

— Там спальня и ванная. Еще есть гостиная и кухня. Нет ни одной комнаты больше четырнадцати метров.

— Клаустрофобией ты точно не страдаешь.

— Когда-нибудь я сломаю пару стен и превращу этот дом в жилье для одной семьи, но сейчас я сдаю два верхних этажа. Я холостяк со скромными запросами. И это мне нравится.

— Значит, ты домовладелец?

И планируешь стать семьянином? — добавила про себя Вероника, отпивая глоток бархатистого шерри, чтобы отвлечься от очень определенного ощущения, что она тонет. Если Деймон ищет Подругу Жизни — именно так, с большой буквы! — он скоро поймет, что она, Вероника, может быть разве что подругой минуты.

— Да.

Взгляд Вероники упал на его руки. Она представила их на своем теле, на своих бедрах…

— А у меня есть домик в деревне, — сказала она.

— Знаю.

— Откуда?

— Разве я тебя не выслеживал?

Деймон откинулся в кресле, вытянув скрещенные ноги. Выглядел он совершенно расслабленным, но наверняка был готов действовать — по первому ее движению.

— Быстро же ты с этим справился.

Его взъерошенные волосы и точеное лицо великолепно смотрелись при свете камина. На нем была серая с серебристым отливом рубашка, рукава которой Деймон закатал до локтей. Мягкая ткань подчеркивала твердость тела под ней. Веронике казалось, что этот мужчина излучает сексуальность. Без всяких усилий. Он вызвал к жизни самые темные ее фантазии.

— Камилла, — проговорил он мягко, и губы его изогнулись в легкой улыбке. — С самого начала я предположил, что ты — одна из художников, выставлявших работы на открытии ресторана. Лиз знала, кто такой Брайнер Уординг, так что найти галерею было проще простого. Мы не особенно долго уговаривали секретаря тебя выдать. Но теперь я боюсь, что они рассчитывают на выгодную сделку с Дейлом и Гамильтоном.

Вероника кивнула в знак согласия.

— Почему Камилла Клодель?

— Каприз.

— Ой ли? — недоверчиво отреагировал он.

Она опустила глаза:

— Похоже, ты знаешь, кто мой отец.

— Это выяснилось, когда мы искали тебя. Я, конечно, не дока в искусстве, но о Фергюсе Филдинге даже я слышал. У него действительно через месяц будет большая выставка?

— Через пять недель.

— Ты должна им гордиться.

Вероника пожала плечами.

— Да, мой отец добился впечатляющих успехов. Непросто быть достойной его.

— А ты стараешься, со своими работами из цветного стекла?

— Конечно, но, по мнению отца, мне это не удается. Как и многие другие, он считает витражи всего лишь ремеслом.

Деймон поморщился.

— Ты должна была сразу сказать, что эту штуковину в ресторане сделала ты.

— Я хотела, чтобы ты честно сказал то, что думаешь.

— Я думаю, что ты очень талантлива.

— Спасибо.

— Я не профессионал. Мое мнение немногого стоит.

— Для меня — очень многого, — призналась она.

— Ты чересчур великодушна. Ведь я никто. А твой отец был там вчера?

— О Господи, конечно нет! Фергюс Филдинг ни за что не согласится толкаться в толпе!

— А разве он не знает, что его дочь несет свое искусство в массы?

Вероника покачала головой, удивленная даже мыслью об этом.

— И часто ты пользуешься псевдонимами? — поинтересовался Деймон.

— Я же сказала, это был просто каприз.

— А не бегство от знаменитой фамилии? Когда я прочитал биографию Камиллы Клодель, мне показалось, что она тоже…

— Это было специально для тебя, — перебила его Вероника. — Я играла в игру.

— И все еще играешь? — хмыкнул он.

Ее сердце забилось быстрее.

— В кошки-мышки, — сказала Вероника и вызывающе улыбнулась.

Деймон покачал головой.

— Предпочитаю шахматы.

— Ну-у… это что-то уж слишком расчетливое. Мне нравится спонтанность.

Деймон встал.

— А я все планирую. Я скучный человек. — Он остановился перед ее креслом, наклонился и за подбородок поднял лицо Вероники к своему. — И у меня большие планы на ваш счет, мисс Филдинг.