Мы ещё поболтали с Ленкой, девочки проснулись и гости ушли. У меня было все готово. Я даже на Улю платье одела платье в тон моему. Красотки.
Луи пришёл с огромным букетом красных роз. И медвежьими объятиями сгрёб нас обеих. Он бесчестное количество раз говорил мне о любви. А я вот только сегодня ночью почувствовала что готова. Выдохнула, улыбнулась. Но слова не успели сорваться с губ. Звонил мой телефон. Я мимолетно глянула на экран и застыла. Это он…
Глава 8
Олег.
В октябре Лили меня ошарашила известием о беременности. С этого дня я потерял покой, сон, а постепенно и смысл жизни.
Пытаясь защитить мнимые жизненные установки, я просрал все. Возможно даже жизнь. Да я в собственных глазах — полный кретин. А что в ее?
Только сейчас, спустя два года, я понимаю, что вместо того что бы думать о том, как устроить нашу жизнь, точнее как поменять свою, чтобы пустить в неё ещё двух человек, я все то время, которое попросил на обдумывание сложившейся ситуации, потратил на то, чтобы придумать как ей сообщить о том, что я не готов к ребёнку.
Трус и слабак.
Тогда мне казалось, что я реально ничего не могу сделать. А учеба виделась единственным моим шансом в жизни. Ведь оставалось то всего два года.
Я не мог понять, что она ждёт от меня? И предложить ничего не мог, или не хотел.
Кто хочет, тот берет и делает. А кто нет, тот лепит отмазки, как я тогда.
Это сейчас я понимаю, что можно было взять, например, академ или перевестись на заочку. А диссертацию писать уже после.
На протяжении первого полугодия я часто думал, как она там? А как будет жить дальше? На что содержать ребёнка? Зарождающееся чувство вины глушил очередными отмазками типа того: «Но я то чем мог помочь?», «Это же ее решение».
Дегенерат одним словом.
Осознание всей дикости моего позорного поступка пришло ко мне не сегодня. Оно как снежный ком росло день за днём, загоняя в тупик.
Но ведь главное, что я осознал все. Я готов нести всю ответственность и прощение вымаливать на коленях.
Ведь есть еще шанс? Она оставила ребёнка? Я даже этого не знаю.
Я не советовал ей делать аборт и тем более не настаивал. Но в тот момент гаденько в глубине мозга надеялся, что она сама так решит.
А сейчас понимаю только, что если ребёнка сейчас нет, хоть по какой причине, то и шансов нет. А если с ребёнком все хорошо, то и у нас все будет хорошо.
Но по факту я ничего не знал. Ни о ней, ее жизни, ни о ребёнке.
Она не звонила ни разу после моего признания в моей несостоятельности. Как финансовой, так и моральной. Сам ей позвонить — трусил. Один раз около полугода назад я написал Луи, спросил как дела, как Лили. В ответ получив недвусмысленный смайлик со средним пальцем. Я пытался дозвониться, но безуспешно.
Лишь пришло смс.
— «Оставь нас в покое».
Это «нас» как-то подозрительно напрягло, но отогнал эти мысли.
Луи прав, в его глазах я тоже недоумок. Окончательное понимание того, что друга у меня теперь тоже нет, как и Лили и… ребёнка, привело в тот момент к депрессии. Учился и работал на автомате.
Я закончил университет с красным дипломом, экстерном закрыв сессию, но это не принесло никакого удовлетворения. Я как будто потерял жизненные ориентиры. И чувствовал, что только она, моя Лили мне даст стимул и силы и надежду.
Чувство вины гложило меня, буквально съедая изнутри. Я даже внешне как-то осунулся. Даже появилось несколько седых волос. Это в двадцать три.
Мне нужно было подготовиться. И морально и фундаментально. Я должен забрать ее в Москву. Дом уже сдали. В руках — ключи от трешки. В душе — не капли эйфории от такого значимого для меня в прошлой жизни свершения. Я купил необходимую мебель, по минимуму, вдруг ей захочется самой обставлять квартиру.
Я верил, что пусть не сразу, но найду подход, верну свою жизнь. Ведь это всего два года. Сколько их ещё впереди.
Без этой веры я не мог физически. Виртуальным молотом вбил себе в голову, что все получится. Иначе, зачем это все? Для кого? Для чего?
Я целый час ходил вокруг лежащего на журнальном столе телефона кругами. А потом резко выдохнул и без промедления нажал зелёный значок на смартфоне. Протяжные гудки. Я даже в какой-то миг хотел трусливо скинуть. Ведь я так и не приготовил речь. Но держался. До ее тихого…
— Алло.
Ее голос скрутил меня в спираль. Дыхание перехватило. Я схватил волосы на затылке пятерней.
— Лили, прошу, не клади трубку. Нам надо встретиться. Я хочу поговорить. Лили, я все понял, все осознал. Я хочу… у меня сейчас есть возможности. В общем, я бы хотел забрать вас в Москву.
Выдохнул. Говорил, кажется, на одном вдохе. Прислушался к ее дыханию в трубке. Ну почему она молчит?
— Нет. Нам ничего не надо.
Хрипло проговорила она. Я даже сквозь расстояние чувствовал, что она взволнована. Значит эмоции есть? Да и не может не быть. Между нами же столько всего было.
И не послала же. Значит, все не так плохо. Я и не надеялся, что будет легко.
— Лили. Давай встретимся. Найдём компромисс. Я… Я не могу больше так. Без тебя. Что-то сломалось во мне. Выслушай хотя бы!
Она шумно вздохнула, почти всхлипнула.
— Нет, Олег. Не надо. Я тоже не могу так. У нас своя жизнь. У тебя своя.
«Нас»… значит ребёнок точно есть. Хотя я по большому счету был и так уверен в этом на девяносто девять и девять.
— Но я ведь отец. Да, я поступил скотски. Но я хочу помогать… Хотя бы что-то исправить. Что только можно.
А она своим ответом выбила из меня весь дух.
— У ребёнка есть отец. И это не ты последние два года… Даже по документам. Прости. Я не могу…
Она снова всхлипнула и положила трубку.
А я остался стоять в ступоре.
Отец? Она вышла замуж? То, что ребёнок был не от меня — это бред собачий, исключено. Какой-то мужик воспитывает моего ребёнка!
Билеты в Краснодар удалось купить только на утро завтрашнего дня. Потом ещё такси больше двухсот километров.
В итоге я приперся к ней домой только поздно вечером. Но открыла мне посторонняя женщина в маске из огурцов.
— Добрый вечер. Извините. Я ехал к Лили… к Лилиане…
Поправился я. А сам стоял ошарашенный. Она съехала? Куда? Как ее искать?
— Не такой уж он и добрый, молодой человек. Лили на два этажа ниже. И где она только знакомиться с такими красавчиками. Может зайдёшь? Я без маски тоже ничего.
Но я уже летел по лестничной клетке. Во дурак, квартиру не спросил. Со второй попытки попал. Она открыла сонная и потерянная.
— Олег?
Я сграбастал ее в объятия. А она как-то совсем ошарашено не двигалась. Пришлось отпустить.
— Лили. Я не мог так оставить все. Прости меня. Я знаю, это бесполезные слова. Я докажу. Я наизнанку вывернусь. Ну же? Все терпеть будет хорошо.
Но уверенности в ее взгляде отнюдь не наблюдалось. Она как-то даже нерешительно, но отталкивала мои руки.
— Олег, уходи, я прошу тебя.
Но когда я увидел в ее глазах слёзы, я бы не смог уйти, даже если бы захотел.
— Что происходит, Лили?
Я всматривался пытаясь хоть как-то понять ее эмоции.
— Я же сказала, у меня другой мужчина. Он — отец моей дочери. Разговор окончен.
Окончание было очень хриплым. Какой нафиг мужчина? Я же вижу в ее глазах неравнодушие!
— Мне можно на дочь посмотреть? Я имею хоть на это право?
Я вообще не знал что делать. Она все также стояла в дверях, даже не запуская меня. А после моих слов как-то побледнела.
— Да, наверно да…
Я разулся, прошли внутрь. Небольшая двушка. Сердце замерло, когда приметил мужскую одежду. Значит у неё реально кто-то есть. Но потом оно вовсе остановилось на несколько секунд, когда я увидел малышку. Она сидела на полу на разноцветном ярком коврике. Я даже не сразу заметил.
— Привет… малышка.
Она улыбнулась мне, и я поплыл. Копия Лили. Моего вообще ноль. Но от этого она не становилась менее прекрасной.
Я потянул к ней руки. А она вдруг очень чётко сказала.
