Ответа не последовало. Лора в последний раз посмотрела на так поразивший ее воображение замок, быстро скрывшийся в густой листве, неподвижной и почти черной от полуденного зноя. Когда она повернулась к Люку, ее поразило его застывшее лицо.
— Люк, — окликнула она робко.
— Замок не мой, — ответил он наконец. — Им владеют другие. Я ничего не знаю об этих людях.
Через несколько километров Люк остановил «мерседес» на травянистой обочине. Заглушил двигатель и несколько минут сидел неподвижно. Казалось, он ждет, когда остынет мотор. Наконец он взглянул на Лору и улыбнулся:
— Вы все еще здесь? Ах да, вы же дали честное слово! Все равно удивительно, что за последний час вы ни разу не попытались сбежать.
— Ну и что бы вы сделали? Дали бы мне пятьдесят метров форы?
— Я пошутил, — вздохнул Люк. — Но вы можете выйти из машины.
— Премного, благодарна, — проворчала Лора, берясь за ручку дверцы.
— Вы такая колючая, Лора. — Он перехватил ее руку и поцеловал в ладонь. — Похожи на розу. Такая же нежная и такая же колючая. — Затем он поцеловал ее в губы.
— Не говорите глупостей, — прошептала Лора, но не оттолкнула Люка.
— Разве это глупость, то, что вы похожи на английскую розу?
— Совершеннейшая глупость, — с трудом произнесла она, не в силах отвести взгляд от лица Люка. Только бы не расслабиться, не дать воли своим чувствам! — мысленно твердила Лора.
— Почему родители назвали вас Лорой? — спросил он неожиданно. Этот простой вопрос так не вязался с ее мыслями, что она не сразу ответила.
— Думаю, они не очень-то над этим задумывались.
Люк поднял брови.
— В самом деле? Вы называете себя Лора, а в паспорте у вас стоит Лаура. Меня это заинтриговало. Почему так?
— О, мой отец не хотел называть меня обычным английским именем. — Лора с грустью подумала о родителях. Увидит ли она их?
— Ваше имя вам подходит. Вас никак не назовешь обычной.
— Вы думаете? Ну, вы не знаете моих родителей.
— Я бы хотел с ними познакомиться, — ответил Люк.
— Это трудно. — Лора постаралась улыбнуться. — Они проводят, по крайней мере, шесть месяцев в путешествиях по свету. Сейчас они где-нибудь между Брисбеном и Ботсваной.
Люк сжал ее руку.
— Простите, я расстроил вас. Вы, конечно, скучаете без родителей.
— Конечно. Может, это глупо. Я уже взрослая. Я их очень люблю. Когда я окончила школу и поступила в колледж, они решили, что могут пожить для себя и для начала посмотреть мир. Никогда не угадаешь, откуда они пришлют очередную открытку.
Люк взглянул на нее удивленно.
— Вы поступили в колледж сразу после школы?
— Да. — Видя его удивление, Лора решила объяснить: — но это был другой колледж, не тот, где учатся на секретарей и менеджеров. Вначале я занималась живописью, но ушла из этого колледжа незадолго до окончания.
— Что же помешало вам закончить учебу? — спросил Люк.
— Мне очень нравилось учиться, — начала Лора. — А ушла я из-за… Впрочем, неважно.
— Влюбились в преподавателя? — насмешливо подсказал он.
— Если хотите знать, да. Мне очень не повезло. У меня это была первая любовь. Для него, как выяснилось, одна из многих. Он славился своими романами со студентками. Мне было так стыдно и горько, что я бросила колледж и уехала путешествовать с родителями. Когда вернулась, решила пойти учиться на секретаря. Я просто не могла себя заставить снова заняться искусством. Кроме того, я подумала, что секретари всегда нужны. А что стала бы я делать со своей живописью?
— Мне кажется, заниматься искусством и одновременно быть деловой женщиной вполне возможно. Если у вас есть способности, стыдно не развивать их.
— Кто знает, может, я снова начну рисовать.
— Уверен, что так и будет, — сказал он.
Его мягкость было трудней перенести, чем насмешки. Лоре захотелось поплакать. Что с ней происходит? Почему она так разнервничалась, вспоминая прошедшие годы?
Она шмыгнула носом и, взглянув на Люка, смущенно пробормотала:
— У меня насморк.
Он вынул из кармана белоснежный платок.
— Возьмите.
Лора громко высморкалась. Потом украдкой взглянула на него поверх платка. Он смотрел на нее с ласковой усмешкой.
— Почему вы улыбаетесь?
— Да так, ничего особенного, — ответил Люк. — Просто вы сморкались так решительно, будто от этого зависела ваша жизнь.
— Уж, конечно, не так, как ваши французские девушки. Надо думать, они деликатно прикасаются кружевным надушенный платочком к своим накрашенным личикам, — сердито буркнула Лора.
Люк снова взял ее за руку.
— Я привез вас сюда не для того, чтобы смеяться над вами, Лора. Поверьте, мне необыкновенно нравится, как вы сморкаетесь.
Лора хмыкнула:
— Очень рада. Я сохраню ваш платок, как воспоминание о галантном похитителе.
— Можете использовать его вместо белого флага, когда захотите пойти со мной на мировую.
Она сжала кулачки.
— Вы мой похититель, Люк, я ваша пленница! Но вы так странно ведете себя, что порой я забываю об этом. Но я не могу позволить себе сдаться.
Он взглянул на нее.
— Вот вы уже меньше сердитесь на меня, дорогая, — заметил Люк. — Только зачем вы все время воздвигаете барьер между нами. Ведь в один прекрасный день он рухнет, и я намерен в этот миг быть рядом.
— Не надейтесь! — огрызнулась Лора, рассерженная его самоуверенностью. Чтобы переменить опасную тему, она снова спросила: — Куда все-таки мы направляемся? В новую тюрьму, где полиция не найдет ни вас, ни меня?
Но этого человека уколоть было не так-то просто. Люк пожал плечами.
— При чем здесь полиция? Меня хорошо знают в здешних местах. Я уважаемый человек.
Вызывающее выражение на ее лице сменилось упрямым. Люк вздохнул. Затем широким жестом указал на поля, сады, виноградники и сказал:
— Я привез вас сюда для того, Лора, чтобы вы оценили всю эту красоту.
— Не вижу ничего особенного, — набычилась она.
Он с любопытством взглянул ей в глаза.
— Скажите, Лора, эти холмы, покрытые виноградниками, розовые кусты в цвету, синее небо, этот упоительный воздух, ничего не говорят вашей душе? Для меня все это невообразимо прекрасно.
Лора упрямо молчала. Она не хотела ни в чем соглашаться с ним. Тогда он взял ее за подбородок, повернул лицом к себе и повторил:
— Ведь здесь прекрасно, правда?
— Не все ли вам равно, что я думаю, — пробормотала она.
— Ваше мнение многое для меня значит, Лора, — сказал Люк.
— Просто сельская местность, как и всякая другая в этих краях, — ответила она.
