– Вы, должно быть, очень близки.
– Да. – Наверное, такое трудно объяснить человеку, у которого не было братьев или сестер. Конечно, он не упускал случая пожаловаться на вмешательство сестры в его дела, но это было частью их своеобразной игры. Ему трудно было бы представить свою жизнь без Софи, или других, не менее любопытных и беспокойных членов своей разросшейся семьи.
– А твои родители? Как я поняла, они тоже живут в Ишбери?
– В пригороде. И занимаются разведением овец какой-то особенной длинношерстной породы. При случае обязательно покажу вам их ферму. Там все автоматизировано. Очень впечатляет.
– Даже и не знаю. – Джессика кивнула в сторону сына. – Какие ассоциации вызовет такая экскурсия у Луиса?
– Они не выращивают животных на мясо, они продают шерсть.
– Тогда это меняет дело.
– Помнится, Тиллинг рассказывал, что его сын, то есть твой отец, умер несколько лет назад. А где твоя мама?
– Уехала в Калифорнию. Сказала, что устала от сырой погоды. В последнее время она работала менеджером в туристической фирме.
Интересно. В первую очередь Джессика сообщила о своей матери, кем она работала, словно то, чем именно человек зарабатывает себе на жизнь, наиболее красноречиво говорит о его личности. Такой подход к людям соответствовал тому, что он слышал о Джессике. Похоже, первое место в ее жизни действительно занимала карьера.
Не это ли упорное стремление к успеху привело к краху ее брак? По рассказам старого Тиллинга Джессика разошлась с мужем три года назад. Прежде, чем Берни успел спросить об этом, в разговор вмешался Луис.
– А в этом лесу живут какие-нибудь звери? – Мальчик с любопытством оглядывался по сторонам.
– Конечно. Их здесь много. – Берни остановил машину недалеко от поляны, вокруг которой росли молоденькие елки. Летом это место наверняка было покрыто множеством полевых цветов. Но сейчас, в середине зимы, даже оставшаяся трава пожухла и покрылась коркой льда.
– А северные олени здесь тоже водятся?
– Нет. Здесь обитают обычные белохвостики.
– Как ты думаешь, мы сможем их увидеть?
– Не исключено.
– Здорово! – Луис радостно захлопал ладошками в варежках.
Джессика снова вернулась к их разговору, словно какая-то мысль не давала ей покоя.
– Ты говоришь, тебе здесь нравится, ну и все такое… Но неужели тебе не хотелось достичь чего-то более значительного?
Похоже, она считала, что нежелание большего означало согласие на меньшее. Придется кое-что объяснить ей. Берни улыбнулся, повернувшись к спутнице, и облокотился на спинку сиденья.
– Разве я говорил, что не хотел? – Он поймал ее взгляд. – Я не против перемен к лучшему. Только не считаю, что для достижения этого мне следует куда-то уезжать.
Джессика с нежностью наблюдала, как Луис исследует поляну. Он был похож на щенка, которого слишком долго держали взаперти. Мальчик перебегал от одного деревца к другому и каждый раз выкрикивал: «А как насчет этого»?
Берни явно поладил с ее маленьким сыном. Закинув топор на крепкое плечо, он, едва поспевая за мальчуганом, серьезно рассматривал каждое его предложение, даже насчет высоченной сосны. И при этом задавал вопросы, которые понуждали ребенка думать. Берни не отговаривал Луиса, не принижал его детские решения, а несколькими фразами приводил ребенка к простому логическому умозаключению.
Беседа проходила легко, не вызывая у взрослого человека никаких усилий. У Берни либо имелся богатый опыт общения с детьми, либо он просто был хорошим парнем с добрым сердцем. В любом случае он отличался от всех ее знакомых. Любящие детей мужчины, с которыми она встречалась в Лондоне после развода, считали Джессику чересчур сосредоточенной на карьере. А друзья-трудоголики негодовали, что она слишком много времени тратит на сына.
Ее бывший муж, Чарльз, принадлежал к последней категории. Если бы он мог относиться к Луису с таким же вниманием, какое уделял ребенку этот чужак, возможно, их семейная жизнь сложилась бы по-другому. Если бы Чарльз находил радость в своем сыне, вместо того чтобы рассматривать его рождение как откровенную помеху, они, возможно, преодолели бы свои проблемы. Если бы им удалось прийти к компромиссу во всем том, что касалось их малыша, тогда им уж точно не пришлось бы соревноваться друг с другом в остальных аспектах жизни.
Встречи с сыном были оговорены при разводе, но бывший муж не проявлял особого рвения в осуществлении своих прав на мальчика. В последний раз, когда она звонила Чарльзу, он отмахнулся, сказав, что, мол, будет чаще видеться с Луисом, когда тот повзрослеет, и не будет причинять так много беспокойства. Казалось, этот эгоистичный дурак не понимал, что, в отличие от других ситуаций, связь с ребенком нельзя откладывать на более удобное время. Или ему было просто наплевать…
Охотники за елками прервали ход ее мыслей.
– И у нас есть победитель! – прокричал Берни, уподобляясь ведущему телешоу. Он продемонстрировал выбор широким взмахом руки.
Луис прыгал вокруг небольшого деревца, и помпон на его шапочке раскачивался в разные стороны.
– Разве мы не молодцы, мама?
– Конечно, молодцы, – согласилась Джессика.
– Я сам выбрал ее! – Мальчик повернулся к Берни, который стоял, держа топор наизготовку – Теперь можно рубить.
Берни Прайд шутливо подмигнул Джессике. Потом комично поплевал на ладони, потер их друг о друга и размахнулся. После нескольких внушительных ударов мужчина издал победный клич и елка упала на землю.
– Она самая красивая из всех, которые я видел, – произнес Луис, подбегая к деревцу. Он подхватил его и с помощью Берни отнес к машине.
Джессика замыкала своеобразную процессию и думала о том, как правильно она поступила, согласившись на эту поездку. Ее смущала лишь трансформация Берни из седого пузатого старика в сексуального молодого человека. Зато Луис получил огромное удовольствие от маленького приключения. Ее личный дискомфорт был мизерной платой за веселый детский смех.
Кроме того, не исключено, что она делала раньше слишком поспешные выводы. Ну и что с того, что Берни заставил ее сердце биться быстрее обычного? Ведь у нее уже несколько лет не было серьезных отношений с мужчинами. Искра, промелькнувшая между ней и ее новым знакомым, могла оказаться результатом всплеска разбушевавшихся гормонов. На чувство влечения в этом случае не стоило полагаться. К тому же оно не всегда оказывалось взаимным.
Берни уделял куда больше внимания Луису. Он пока не сделал и не сказал ничего такого, что могло охарактеризовать его интерес к ней не только как дружеский, но и как более глубокий. А чего она сама хотела? Только дружбы.
