Мэри только и ждала от корпорации, на которую она работала, предложения перебраться на более крупный курорт с более выгодными перспективами служебного роста. Стив и не заметил, как остров превратился в эксклюзивное, невероятно дорогое место отдыха. И это по большей части заслуга Мэри.
Может быть, своей слепотой он обязан появлению Патриции? Эта мысль пришла к Стиву внезапно. Интерес к отношениям с Мэри был потерян в тот день, когда она получила выгодное предложение, означавшее повышение по службе. По времени это совпало с приездом на остров Патриции.
Ну почему, черт возьми, он не проявил должной настойчивости и сразу не отказал Патриции, когда она пришла на собеседование?!
Патриции казалось, что пикник никогда не закончится.
Не то чтобы ей было неинтересно, но ощущение натянутости и некоторой холодности не покидало ее.
Во многом причиной этому был Стив Эрбоу, хотя после разговора в пещере он оставил ее в покое. Но даже само присутствие Стива вызывало у Патриции ощущение дискомфорта. Особенно после того, как он мысленно раздевал ее и даже не пытался этого скрыть. Воспоминание об этом вызвало у Патриции легкую дрожь, и перед глазами встало видение, посетившее ее в пещере: они оба обнажены, руки Стива нежно ласкают самые укромные местечки ее тела…
В довершение всех ее несчастий Майк Макколуин не скрывал своего желания познакомиться с ней поближе. Впрочем, ухаживал он довольно мило и неназойливо.
День был на исходе, утомленные жарой и беготней дети угомонились, Натали и Фрэд прильнули к матери, Джон примостился возле Патриции, положив голову к ней на колени.
— Утомился? — спросила она, тронутая его доверчивостью.
— Нет, — довольно бойко ответил он, но при этом зевнул и смутился.
— Джон, ты знаешь, что такое инстинкт?
— Нет.
— Это когда ты делаешь что-то, абсолютно не задумываясь, словно кто-то внутри тебя заставляет это делать. Все дети инстинктивно отрицают, что они устали.
— И ты так делала, Патриция?
— Конечно. Думаю, это от страха, что тебя отправят спать как раз тогда, когда тебе очень хочется остаться.
— Я ненавижу, когда меня отправляют спать, — признался Джон. — Я никогда не понимал, почему я не могу сидеть так же долго, как и взрослые.
— Ну вот, Джон, ты говоришь совсем как маленький ребенок, хотя ты уже достаточно большой мальчик.
— У тебя есть дети, Патриция?
— Нет. — Она пытливо взглянула на него. — Почему ты спросил?
— Ты довольно хорошо находишь общий язык с детьми, — Джон снова зевнул, — к тому же ты очень милая, и я открою тебе один секрет. Мне надоел пикник. Я устал играть с Натали и Фрэдом и даже хотел подраться с Фрэдом, потому что он ужасно зазнается, а Натали иногда ведет себя как маленькая! Мне хорошо, но я устал, к тому же я весь чешусь от песка. Иногда эти песчаные пляжи страшно надоедают, согласна?
Патриция внезапно подумала, что она, единственная из находящихся здесь людей, не связана семейными узами, здесь нет ни одного родного ей человека. У Дэвида есть Лиз. У Стива — Джон. Макколуины не наглядятся на своих детей, и Майк тоже является частью этого дружного клана. У нее одной нет никого…
Патриция вспомнила те ожидания, которые она связывала со своим родным домом… Самым заветным ее желанием было обзавестись собственной семьей и детьми. Без этого Патриция не могла чувствовать себя счастливой. Вот почему пикник на пляже среди людей, связанных семейными узами, тяготил ее.
Она глубоко вздохнула, словно желая избавиться от боли, и приняла единственно правильное в данном случае решение — переключила свое внимание на другие проблемы.
— Джон, давай-ка взглянем, почему ты чешешься. Приподними рубашку!
Мальчик приподнял рубашку, и Патриция увидела то, что боялась увидеть. Сомнений не было — Джон заболел ветрянкой.
Прошло три дня. Патриция сидела в большой комнате в бунгало Стива. Джон спал. Патриция взглянула на часы. В ресторане сейчас была самая запарка, но Стив попросил ее побыть с Джоном и, чтобы Патриция не слишком скучала, разрешил ей посмотреть его библиотеку.
В бунгало Стива было четыре комнаты — две спальни, гостиная и кабинет. Между спальнями Стива и Джона располагалась ванная. Все было довольно просто, но не лишено привлекательности. Таков был ее вердикт. В спальне Джона стояли две односпальные кровати, стол и комод, в стену были вбиты крючки для одежды. Рядом располагалась полочка с коллекцией деревянных зверушек, которых смастерил для него отец.
Спальня Стива была меблирована примерно так же, но кровать была одна — широкая, двуспальная, застланная ярким покрывалом.
В гостиной, выходившей на террасу, располагались две кушетки, очаровательный кофейный столик и масса книжных полок. Однако больше всего Патрицию интересовал кабинет. За три дня, пока ухаживала за Джоном, Патриция не раз думала об этой комнате, но у нее не хватало смелости войти туда. Или ее останавливало что-то другое? Она ведь вовсе не хотела совать свой нос в чужие дела, только заглянуть. Но это означало желание побольше узнать о Стиве Эрбоу, и именно это желание ее беспокоило.
Только взглянуть! Патриция приоткрыла дверь, но комната была погружена во мрак, поэтому она поискала выключатель и зажгла верхний свет. Комната оказалась очень маленькой, обстановка крайне простой: стол, стул, пишущая машинка на приставном столике и старинное бюро. Почти вся стена была увешана картами и схемами. Интересно, чем Стив занимается здесь поздно ночью?
Комната представляла собой образец аккуратности по сравнению с тем, что обнаружила Патриция в офисе ресторана.
Патриция почувствовала себя неуютно, хотя была абсолютно одна. Стоя в дверях, она никак не решалась войти, словно дух Стива Эрбоу не давал ей проникнуть в личную жизнь этого человека.
С облегчением Патриция услышала, как завозился проснувшийся Джон. Она выключила свет, захлопнула дверь и поспешила к мальчику.
Неслышно войдя в спальню сына, Стив обнаружил Патрицию спящей на соседней кровати с раскрытой книгой на груди.
На время болезни Джона было заключено перемирие. К тому же Патриция сама вызвалась посидеть с мальчиком, и Стив принял ее предложение. Нельзя же оставлять больного малыша, у которого была высокая температура, одного, без присмотра. А бухгалтерские книги могут подождать дня два-три.
Стива раздражала разумность доводов Патриции, хотя сам он думал точно так же. Поразмыслив, Стив понял, что его раздражают также и доверительные отношения, установившиеся между Патрицией и Джоном, и раздражают они его тем, что вновь рождают в нем двойственные чувства к Патриции Хобс.
