Все в порядке, Колетт, успокойся, внушала она себе. Видишь? Ты в больничной палате. Вокруг только голые, стерильно белые стены, жалюзи на окне, капельница…
– Доктор Лоран! Что вы здесь делаете?
– Простите, я не хотел вас пугать. – Оливье смущенно улыбнулся. – Вы улыбались во сне.
– Вы смотрели на меня, пока я спала?!
– Вынужден сознаться: грешен.
– Это тоже входит в ваши обязанности?
– Нет, но я решил сделать себе приятное и навестить вас перед окончанием своей смены.
Колетт пригладила растрепавшиеся волосы.
– Боже, должно быть, я ужасно выгляжу.
Она прикусила язык. Какая, черт возьми, разница, как она сейчас выглядит? Она ведь не собиралась в самом деле флиртовать с собственным врачом.
Оливье всего лишь выполняет свою работу. Если он и уделяет ей чуть больше внимания, чем другим пациентам, так им движет то же самое чувство, которое привело к ней Жан-Пьера. Жалость. Чувство, которое ей не нужно.
– Нет, вы прекрасны, – тихо ответил Оливье, не сводя с нее восхищенного взгляда.
– Это что, какая-то новая методика психотерапии? – язвительно спросила Колетт.
– В каком смысле?
– Ну, доктор пытается внушить женщине, обреченной провести остаток жизни в инвалидной коляске, что она способна вызывать у мужчины какие-то чувства и желания…
– Колетт, вы ошибаетесь! Вы… на самом деле мне нравитесь.
– Доктор Лоран, неужели я похожа на наивную дурочку?
– На дурочку – нет. А на наивную – очень даже, – искренне ответил Оливье.
– Вы ошибаетесь.
– Возможно, это вы ошибаетесь. – Оливье лукаво улыбнулся уголками губ. – В силу своей природной наивности.
– Мне не нужно, чтобы вы или кто-либо другой нянчился со мной. Мне не нужна ваша фальшивая, показная любовь!
– Очень похвально. Я тоже не любитель фальши в отношениях.
– Раз уж вы тут, доктор Лоран…… – Колетт сменила тон на официально-деловой: – Когда меня выпишут?
– Еще слишком рано говорить о выписке. Конечно, вы поразительно быстро идете на поправку. Всего лишь за один день, который вы находитесь в сознании, большинство ваших жизненных функций пришло в норму. Но я уже сказал, что вы пострадали куда сильнее, нежели ваш жених…
– Жан-Пьер мне не жених! – возразила Колетт.
– Хорошо, ваш друг, любовник… Вас не устраивает слово «жених»?
– Нас с Жан-Пьером больше ничто не связывает. Если он придет, скажите, что я не желаю его видеть.
– Почему?
– Вы ведь не хотите, чтобы у вашей пациентки поднялось давление или разболелась голова, верно?
– Верно. – Оливье выдержал паузу и спросил: – Так чем же вам не угодил Жан-Пьер? Неужели он бросил вас, узнав, что вы временно не можете ходить?
– Вы весьма тактичны, доктор Лоран, – подметила Колетт. – Возможно, я вообще никогда не смогу ходить.
– Однако если бы он любил вас…
– Жан-Пьер уверяет, что любит. Он не отказывается от своего намерения жениться на мне. Вас ведь это интересует?
– Тогда почему же вы не желаете, чтобы он навещал вас?
– Потому что мне не нужна его жалость. Я вижу, что Жан-Пьер боится даже прикоснуться ко мне. Я вызываю у него омерзение, презрение, словно древняя, дурно пахнущая старуха, за которой он вынужден ухаживать, чтобы получить завещанное ему наследство.
– По-моему, вы преувеличиваете и драматизируете.
– В силу своей наивности, – усмехнулась Колетт.
– Вы думаете, что и у меня вызываете жалость и омерзение? – Оливье пристально посмотрел ей в глаза.
Колетт молча помотала головой из стороны в сторону.
– Вот видите. Вы способны вызывать в мужчине и иные чувства.
– Вы врач. Это совсем другое дело. Вы привыкли к человеческим увечьям и страданиям. Врач вроде как и не мужчина вовсе.
– Однако ничто человеческое нам не чуждо. – Оливье печально вздохнул.
– Сожалеете о выбранной профессии?
– Нет.
– Тогда о чем же? – не унималась Колетт. Ей нравилось разговаривать с Оливье. Даже когда они спорили.
– О том, что завтра у меня выходной и мы не увидимся.
Теперь вздохнула Колетт. Ее вздох таил в себе не меньше печали, чем его собственный.
Они переглянулись и рассмеялись.
– Зато послезавтра обещаю устроить вам какой-нибудь сюрприз.
Колетт подняла брови.
– Разве это возможно… здесь?
На секунду Оливье задумался, а затем расплылся в хитрой улыбке. В его глазах прыгали озорные искорки. Он явно задумал что-то не совсем законное.
– А почему бы нам не прогуляться завтра?
– Злая шутка.
– Я вовсе не шучу. У меня выходной. У вас, смею надеяться, пока тоже нет никаких планов на завтрашний день. К тому же завтра суббота. Мы могли бы прогуляться по парку Жоржа Брассена, это буквально в пяти минутах езды отсюда. Завтра должен быть книжный рынок… Уверен, вы любите читать.
– Я даже не знаю…
– Решено. Перестаньте ломаться, Колетт. Считайте, что мы начинаем курс интенсивной терапии.
– А вы… у вас разве не было других планов на выходной?
– Все мои планы с успехом могут быть перенесены на следующий выходной. Правда, не знаю, когда он выпадет…
– А как же ваша жена?
– О, Колетт, какая же вы плутовка. Вы ведь наверняка обратили внимание на то, что я не ношу обручальное кольцо.
– Многие мужчины не любят кольца, – с притворной беспечностью возразила Колетт.
– Если вас интересовало, есть ли у меня жена, могли бы спросить прямо.
– Вовсе меня это не интересует! Какое мне дело до вашей личной жизни?
– Я не женат, – перебил ее Оливье. – У меня было несколько более или менее серьезных романов, но ни один из них не закончился у алтаря.
– Почему?
Оливье пожал плечами.
– Все мои любовницы ревновали меня к работе.
– Неудивительно, – хмыкнула Колетт.
– В каком это смысле? Вы что, полагаете, что вы не первая пациентка, за которой я начал ухаживать?
– А разве первая?
– Первая и последняя.
– Неужели?
– Знаете что, Колетт…
Доктор Лоран не договорил. Вместо этого он склонился над ней и поцеловал в раскрывшиеся от неожиданности губы.
Быстрый поцелуй обжег губы Колетт. Она даже не успела закрыть глаза.
– Вы мне по-прежнему не верите? – охрипшим голосом спросил Оливье.
Он не дождался ее ответа и, выйдя из палаты, растворился в темноте больничного коридора.
– Просыпайся, соня. Уже утро!
Беззаботно-веселый голос Оливье Лорана вырвал Колетт из объятий Морфея настолько резко, что она, открыв глаза, несколько секунд не могла вспомнить, где находится и кто этот мужчина, который с улыбкой смотрит на нее.
– Оливье… Я хочу еще немного поспать. – Колетт потянулась.
– Ты так и всю жизнь проспишь. Нам пора?
– Пора? – заспанным голосом проворчала она. – Куда?
