Когда они сели в машину, он сердито спросил:
— Зачем ты приехала?
— Я подумала, мы неплохо проведем время в Париже. — В голосе Кэтрин не было и намека на смущение или сожаление. — Кстати, я давно хотела спросить: как ты ко мне относишься?
Он сжал руки, сдерживаясь из последних сил. На губах вскипали обидные и жестокие слова, но он понимал, что оскорблениями ничего не добьется.
— Ты очень милая.
— И только? — Она повернулась к нему: в сузившихся глазах читалось нетерпение.
— Послушай, я сейчас слишком устал, чтобы вести подобные разговоры. — У Мэтью снова не хватило смелости раз и навсегда поставить точку в этих затянувшихся и не приносящих никакой радости отношениях. — Давай отложим на завтра, хорошо?
— От чего это ты так устал? — недовольно спросила Кэтрин. — От прогулки с моей сестрой?
Он покачал головой: положение представлялось совершенно безнадежным. Элис он уже потерял, она ни за что не простит ему этого поспешного бегства. А оставаться с Кэтрин… Нет, с него достаточно! Он выскажет все, что думает, чего бы это ни стоило. Но не сейчас.
— Пожалуйста, не будем спорить. Ты подвезешь меня до отеля?
— Конечно. Пожалуй, я тоже сниму там комнату, надо же мне где-то ночевать.
Мэтью подавил вздох и постарался взять себя в руки. Во всяком случае, за одно можно быть спокойным: Кэтрин, не желая того, сделала все, чтобы убить в нем остатки чувств. И если прежде он относился к ней с нежностью, как к капризному, но милому ребенку, то теперь не осталось ничего, кроме раздражения и глубокой усталости.
На следующее утро Мэтью проснулся с головной болью и, вспомнив события прошедшего вечера, едва не застонал. Приняв холодный душ и одевшись, он с опаской выглянул в коридор, словно Кэтрин могла поджидать его там еще с ночи. Убедившись, что путь свободен, он спустился вниз и купил в только что открывшемся магазине огромный букет бледно-алых роз. Подозвав такси, он дал шоферу адрес Элис: еще оставалась в душе крохотная надежда, что все можно исправить.
Через пятнадцать минут машина остановилась у трехэтажного дома. Расплатившись, Мэтью направился к среднему подъезду. В это мгновение дверь распахнулась, и на порог вышла Элис.
— Здравствуй! — Он бросился к ней, как влюбленный мальчишка, с замирающим сердцем протягивая розы.
Она прошла мимо, даже не взглянув в его сторону.
— Элис! Прости меня, я…
У тротуара остановился красный «пежо», сидевший за рулем молодой мужчина распахнул дверцу и приветственно помахал рукой. Еще ничего не понимая, Мэтью догнал Элис и, придерживая за рукав плаща, попытался остановить.
— Выслушай же меня! — крикнул он.
— Эй, приятель, оставь даму в покое! — Мужчина выскочил из машины и, подбежав, грубо оттолкнул Мэтью. — Дорогая, он не причинил тебе вреда?
— Нет, — холодно ответила Элис, с брезгливым видом отряхивая плащ. — Просто какой-то сумасшедший иностранец, не трогай его.
— Он пытался подарить тебе цветы? — Мужчина смерил презрительным и насмешливым взглядом совершенно растерявшегося Мэтью. — Еще один поклонник твоей красоты, да?
— Не знаю, вряд ли. — Она села в машину и захлопнула дверцу. — Поехали, милый.
Когда «пежо» скрылся за углом, Мэтью с яростью швырнул букет на дорогу. У него было такое ощущение, словно он получил сильный и неожиданный удар. Почувствовав на щеках яркий румянец стыда, он не удержался и с ожесточением наступил на розы. С ним обошлись, как с глупым юнцом, его оскорбили! Руки дрожали от нервного напряжения, во рту пересохло.
Попадись ему этот тип! А Элис! Как она могла так поступить? Он-то переживал из-за того, что вчера обидел ее, а она, оказывается, и не думала огорчаться. У нее хватает мужчин в этом городе, она развлекается и получает удовольствие? Отлично! У Мэтью больше нет желания видеться с ней.
Он, не разбирая дороги, шагал по улице, расталкивая торопившихся на работу горожан, забыв обо всем на свете. Ярость просто оглушила его, не оставив места другим эмоциям, он готов был броситься с кулаками на любого прохожего, чтобы выместить на нем свою обиду, готов был разбить вдребезги стекло витрины, закричать в полный голос.
Впервые в жизни Мэтью так унизили, и это оказалось более болезненным, чем если бы его просто избили до потери сознания. Понемногу приходя в себя, он поклялся, что отомстит Элис — любой ценой, пусть для этого и потребуется несколько лет. Первой мыслью было немедленно сделать предложение Кэтрин. Мэтью даже улыбнулся, представив ошеломленное лицо Элис, когда она получит приглашение на свадьбу.
Но, остыв, он понял, что это не выход. Да, возможно, он и причинит боль, но сам окажется в еще более глупом положении. Нет, здесь надо действовать спокойно, без спешки… Обдумывая планы мести, Мэтью даже не пытался понять поступок Элис, он совершенно забыл, что вчера вечером и сам нанес ей глубокую рану. Людям свойственно винить в несчастьях кого угодно, но только не себя. А Мэтью к тому же буквально потерял способность трезво мыслить: ярость бушевала в нем, как пожар, обжигая сердце.
Он вернулся в отель только поздно вечером, едва держась на ногах. Все бары в центре Парижа, посещенные им, сливались перед глазами в один. Количество выпитого виски настолько превышало норму, что Мэтью практически не соображал, что делает. Зато алкоголь полностью отключил его сознание, боль сначала притупилась, а потом и вовсе исчезла.
В последнем баре ему отказались наливать что-нибудь крепче апельсинового сока и, когда Мэтью с помощью кулаков попытался доказать свою правоту, его довольно невежливо вытолкали на улицу. Проходивший мимо полицейский потребовал документы, внимательно изучил их и, покачав головой, посоветовал мистеру Дэймону отправиться в отель. И даже был так добр, что подозвал такси. Правда, Мэтью сопротивлялся, но его силы уже были на исходе, и пришлось подчиниться.
Открыв глаза, он снова зажмурился и застонал: яркий солнечный свет, бивший в окно, причинял боль. Тело казалось чужим и каким-то слишком громоздким, обветренные губы запеклись, пальцы рук предательски дрожали. Но самое ужасное было в другом: рядом с ним, раскинувшись на простыне, лежала обнаженная Кэтрин. Видимо, почувствовав его движение, она нежно улыбнулась и проворковала:
— С добрым утром, дорогой.
Мэтью смотрел на нее так, словно это была не молодая женщина, а ядовитая змея, чей укус грозит неминуемой смертью.
— Что ты здесь делаешь? — с трудом спросил он, судорожно пытаясь припомнить события вчерашнего вечера.
— Милый, разве ты забыл? — Кэтрин приподнялась на локте, изобразив на лице негодование. — Впрочем, ты ведь был не совсем трезв.
