а я за кофе. Вам тоже принесу. Сидите.
С этими словами он сорвался с места и ушел. Я получила возможность отдышаться.
Фух! Десять минут с ним пообщалась, и уже сыта по горло. Представляю, как с Ремезовым тяжело целый день в офисе! Бедный Эдик. Хотя он бета-самец, наверное, иначе это воспринимает. Радостно служит вожаку стаи.
Эх, ничем я Эдику помочь не смогла. Нет у меня бабушкиной хватки. Ремезова мне не переиграть и под свою дудочку плясать не заставить.
* * *
Хватаю буклеты и начинаю яростно обмахиваться. Ремезов меня в жар вогнал своими подколками и взглядами. Не человек, а огненный вихрь.
И перемещается со скоростью торнадо. Потому что вот и он, шагает с двумя стаканчиками в руках. Позади него — разнесчастная Крися. Наверное, мало кофе выпила.
— Капучино с одним пакетиком сахара и корицей, как вы любите, — объявляет Ремезов и сует мне стакан.
— Откуда узнали?
— Ваша подруга любезно подсказала.
Кристина еще больше сникает, словно жалея о своей любезности. На Ремезова поглядывает со страхом.
Да что он ей наговорил у буфета? Он что, под пытками у нее выведывал мои предпочтения? Колотил ее по спине, как меня давеча?
— Хотел еще добыть вам бутербродов, но потерпел неудачу, — докладывает Ремезов. — Остался только засохший сыр. Я им пренебрег. Он выглядел неаппетитно.
— Спасибо, кофе достаточно.
Ремезов заплом выпивает свой кофе — черный как деготь, наверняка эспрессо тройной крепости. Им, альфа-самцам и большим боссам, другой пить не полагается. И не дай бог испортить его каплей молока или крошкой коричневого сахара — вся стая будет выть и смеяться «Слабак! Сладкоежка!»
Ремезов сминает пустой стаканчик и сильным жестом отправляет в урну. А она в трех метрах от нас стоит. Но Вождь-меткая-рука не промахнулся.
Оглядывает зорким глазом редеющую толпу в зале и заявляет:
— Здесь становится скучно. Идемте, Татьяна.
— Куда?!
— В ресторан.
Молча таращу на него глаза. Вот это поворот!
— Уже поздно, время ужина. И мы не закончили наш разговор. Продолжим его в другом месте.
— Вы меня приглашаете в ресторан? — уточняю, но вопрос прозвучал как-то кокетливо, меня даже передернуло. Потому что я собираюсь наотрез отказаться.
Но Ремезов и тут меня обыгрывает.
— Нет. Не приглашаю. Если я вас приглашу, вы откажетесь, по глазам вижу. Поэтому смоделируем ситуацию иначе, — он щелкает пальцами, задумывается и изрекает:
— Вы голодны. Я чертовски голоден. У нас был сложный вечер. Нам обоим нужна еда и приятная обстановка, чтобы восстановить душевное равновесие. Поэтому мы идем в ближайший ресторан. Идем вместе потому, что мне нужно кое-что у вас узнать, а вам нужно кое-что от меня получить. Сугубо деловое, но приятное времяпровождение. Такая формулировка устроит?
Забалтывая мне зубы, он подхватывает меня под локоть и поднимает с дивана. Да так ловко и учтиво, я даже опомниться не успеваю. Это самое натуральное похищение!
— Таня! Ты же обещала со мной побыть! Помочь! Я одна не справлюсь! — подстреленной птахой стонет Кристина.
Ремезов разворачивается на каблуках.
— Почему вашу работу за вас должна делать подруга? — спрашивает он строго, и Кристина испуганно зажимает рот рукой. — Придется поставить вашего шефа в известность о вашей некомпетенции.
— Пожалуйста, не надо… — лепечет Кристина.
— Не буду. Если Татьяна пойдет со мной.
— Ничего себе шантаж! — говорю я, а самой смешно. Да что он о себе воображает!
— Не переживайте, Кристина, — смягчается Ремезов, и даже отечески похлопывает ее по плечику. — Оставлю вас на своего сотрудника. Ванюша! Иван Юрьевич! Бегом сюда.
— Да, Родион Романович? — подлетает Ванюша. Все как полагается: отглаженная белоснежная рубашка, галстук, глаза горят, вид лихой и придурковатый, весь дрожит от нетерпения угодить.
— Поможешь девушке. Будешь ей моральной опорой. Понял?
— Понял! — Ванюша трясет залитой гелем белобрысой головой и обольстительно улыбается Кристине.
Крися смотрит на него заинтересовано. Такой помощник ей нравится. Она машет мне рукой: ладно, свободна!
— Ну вот и славно. Идемте, Татьяна!
— Извините, нет, — решаю заартачиться. Ненавижу, когда на меня давят и загоняют в угол!
Ремезов наклоняется к самому моему уху, обдав волной смоляного одеколона, и говорит негромким бархатным баритоном:
— Пожалуйста, не отказывайтесь. Мы обсудим с вами карьерные перспективы Эдуарда Алексеевича.
Что? Как? Он собрался говорить про Эдика?!
— Но откуда вы…
— Элементарно, Ватсон! Ваш таинственный знакомый, который докладывает вам о моих методах работы — ваш бойфренд Эдик, Эдуард Алексеевич, молодой специалист из отдела координации. Который метит на место завотдела. Меня ваша подруга просветила. Я спросил, пока кофе покупал, она ответила. Вот и весь фокус.
— Родион Романович, это низко, — говорю с достоинством.
— Зато эффективно. Ну, теперь пойдете со мной в ресторан? Это в ваших интересах. У меня есть к вам предложение. Ничего непристойного. За колени щипать не буду, в гостиничный номер не позову. Я джентльмен, хоть это и не сразу заметно. Через час отпущу вас целой и невредимой. Поедете к своему Эдику с хорошими новостями.
Он поймал меня в ловушку.
И вот вроде я получила что хотела — возможность последовать бабушкиному совету, замолвить словечко за жениха — но что-то тут не то. Нутром чую, что Ремезов планирует как-то меня использовать. Пахнет опасностью.
— Это только вкусный ужин и беседа, ничего больше, — успокаивает Ремезов, увлекая к гардеробу. — Если у вас принципы, можете заплатить за себя сами. Я вам, этого, разумеется, не позволю, но разрешаю немного повозражать, чтобы успокоить совесть.
Все это он произносит юмористическим тоном, с мягкой, но зловещей улыбкой.
Вот как его понимать? Что он задумал?
Во мне проснулось любопытство.
— Хорошо. Давайте перекусим в ресторане, — говорю строгим голосом, чтобы он ничего такого не подумал. — Мне тоже нужно с вами поговорить.
* * *
В гардеробе Ремезов отбирает у меня номерок, добывает мое пальто и помогает мне одеться.
Терпеливо ждет, пока я расправлю палантин, а потом ловко, снизу, скользящим движением накидывает пальто на мои плечи, сразу попав рукавами куда надо.
Это стало приятным сюрпризом.
Эдик не умеет правильно подать пальто. Он задирает его слишком высоко, мне приходится вставать на цыпочки и выворачивать плечи, как на дыбе. А еще Эдик постоянно роняет то шарф, то перчатки и подбирает их с пола, кряхтя и страдая.
А Ремезов весь ритуал проделывает с почтением, как будто королеве прислуживает. Еще и воротник аккуратно оглаживает-поправляет.
И только потом одевается сам. Интимным жестом кладет мою руку на сгиб своего локтя и приказывает:
— Вперед! Дойдем пешком, тут недалеко.
И правда: недалеко. Ресторан прячется в соседнем дворе, в подвале старинного здания.
Судя по бронзовой вывеске и элегантному фонарю у входа
