резной поверхности клатча. — Нет, вы очень добры, но я правда не могу это надеть. Это слишком дорогая вещь. Но, конечно, безумно красивая, — ответила Ханна, накинув кружевную фату себе на голову.
— Она ведь не моя… но мне завидно, — засмеялась Райни, взяв в руки тиару из футляра. Бриллианты на искусно сделанном золотом ободе сияли волшебным светом. — Камель приказал доставить это сюда. Он хочет, чтобы ты ее надела. Позволь мне…
С серьезным выражением на лице она аккуратно поместила тиару на голову Ханны поверх фаты.
— Боже мой, — вздохнула она с восхищением. — Ты словно сошла со страниц волшебной сказки. Ты действительно похожа на принцессу.
Ханна подняла руки, чтобы снять роскошное украшение.
— Я пока не успела уложить волосы.
— На твоем месте я бы оставила их распущенными. Они выглядят чудесно.
Ханна пожала плечами. Сейчас прическа волновала ее меньше всего.
Когда Ханна впервые увидела свой будущий дом, она не смогла сдержать восторженного вздоха.
— Я знаю, — сочувственно сказала Райни. — Хотела бы я тебе сказать, что все здесь не так уж и восхитительно, но это будет неправдой, — призналась она, обращая свой взгляд на многочисленные минареты. — Даже Голливуду не удалось построить настолько роскошные декорации. Королевская семья, как тебе, возможно, уже известно, не умеет размениваться. Когда я здесь жила…
— Ты здесь жила?
— Ох, мои родители жили на верхнем этаже, — сказала она, — пока отца не назначили на должность. Он ведь дипломат, — объяснила она. — Когда мне исполнилось восемнадцать, я уже успела пожить во многих городах. — Их машина проехала в широкую, высокую арку и оказалась на огромной, размером с футбольное поле, площади с фонтанами. — Ничего прекраснее, чем это место, я не видела.
Рафик сопроводил их внутрь здания через небольшой вестибюль, а затем, пройдя в следующую дверь, они оказались в огромном просторном зале.
Предчувствие несчастья ледяными оковами охватило сердце Ханны и становилось все более и более невыносимым, когда она продолжала следовать за статной массивной фигурой охранника по пустым мраморным коридорам. К тому времени как она заметила знакомое лицо, ей стало трудно дышать от тяжести на душе.
— Папа!
— Здравствуй, Ханна! Ты так прекрасна, дитя.
Никогда еще он не был таким бледным и уставшим. Казалось, он постарел на десять лет с тех пор, как она последний раз его видела.
И та надежда, что она сможет оказаться в его объятиях и попросить его все исправить, сразу же испарилась. Она была уже не в состоянии остановить свои слезы. Ханна только один раз видела своего отца плачущим — на годовщине смерти матери. В этот день он всегда пропадал где-то, желая остаться наедине со своим горем. Увидев сейчас в его глазах слезы, Ханна почувствовала, словно нож вонзился в ее сердце.
— Я думал, что потерял тебя, — плача, произнес ее отец. — В Квагани есть смертная казнь, Ханна. Только так можно было тебя освободить. Камель хороший человек.
— Я знаю, папа. Все нормально, — солгала она.
— Правда?
Она кивнула.
— Самое время мне пройти по проходу до алтаря, ты так не думаешь?
— Он о тебе позаботится. — Отец сжал ее ладонь. — Вы позаботитесь друг о друге. Ты знаешь, что твоя мама была любовью всей моей жизни.
— Да, отец.
— Она не любила меня, когда мы поженились. Она забеременела, и я сделал ей предложение… Я хочу сказать, что это возможно со временем кого-то полюбить. Она смогла. Готова? — спросил ее отец.
Ханна кивнула. Впереди нее элегантно одетая Райни с кем-то переговаривалась, затем огромные двери распахнулись.
Если не считать священника и хор, в комнате находилось только четыре человека: два традиционно одетых правителя, которые сидели в первом ряду на скамье, и двое мужчин, которые ожидали у алтаря, один высокий и светловолосый, другой… высокий и темноволосый. Ханна закрыла глаза и заставила себя расслабиться и глубоко дышать, чтобы сделать то, что от нее требовалось…
— Нервничаешь?
Камель посмотрел на своего свидетеля:
— Нет.
— Я полагаю, что можно относиться к этой свадьбе, как к своего рода поспешному вынужденному браку. Она, случайно, не…
Камель попытался представить нежность в ее голубых глазах, когда она будет держать в руках ребенка.
— Нет, это не так.
— На тебя будет оказано большое давление, потому что уже в скором времени ты должен будешь это изменить. Я надеюсь, твоя будущая жена готова к таким испытаниям.
— А ты был готов?
— Нет, но, опять же, я ведь не женился на наследнице престола… и слава богу. Мы с Райни решили больше не проходить в очередной раз операцию по искусственному оплодотворению. Уже прошло восемь лет, мы не можем пытаться вечно, и Райни не может так часто проходить через эту процедуру.
— Мне очень жаль.
— Спасибо. — Стивен посмотрел на охранника, который кивнул и что-то начал говорить в микрофон у себя в ухе. — Кажется, невеста прибыла. Ты счастливый мужчина.
Камель посмотрел на Стивена, затем проследил за его взглядом. И тут же у него сперло дыхание. Даже уставшей и испуганной эта женщина все равно выглядела прекрасно, но сейчас она была подобна сказочному существу — высокая, стройная фигура в белом платье. Ее волосы словно золотое облако обрамляли ее лицо и ниспадали на спину, блеск бриллиантов в тиаре поверх кружевной фаты уступал тому чарующему свету, который исходил из ее больших голубых глаз.
— Это мы еще посмотрим.
Тихие слова Камеля привели его свидетеля в замешательство, но он ничего не ответил. Зал наполнился чудесным пением хора, который исполнял «Аве Мария», в то время как невеста под руку со своим отцом и следующей за ней свидетельницей медленно двигались к алтарю.
Ханна ощущала какое-то странное спокойствие, когда она оказалась рядом со своим женихом.
Она начала дрожать в самом конце, когда священник объявил их мужем и женой и Камель впервые посмотрел прямо ей в глаза.
Ханна ощутила тогда странное притяжение. Как только она почувствовала тепло его губ, ее глаза закрылись, и, не задумавшись об этом ни на секунду, она поцеловала его в ответ.
Камель отстранился первым.
Она только что поцеловала своего мужа, и ей это безумно понравилось.
Камель поднес ее руку к своим губам и поцеловал ее ладонь, наблюдая за тем, как в ее прекрасных глазах чувственное возбуждение внезапно сменилось выражением, похожим на панику.
— Улыбнись. Ты ведь сияющая счастьем невеста, та belle, — сказал он.
Ханна улыбалась во время официальной церемонии, хотя единственным, о чем она могла думать, был тот поцелуй, воспоминания о котором до сих пор теплом разливались по ее телу.
Оба правителя стран
