— Теперь в центр крута встают женщины, — сказала нам руководитель группы.
О нет! Я не могу быть партнершей Элизы. Я посмотрела налево в поисках альтернативы, но тоненькую рыжеволосую девушку уже забрали. Конечно. Элиза откажется участвовать, сомнений нет. Ведь она все это презирает.
— Это кажется ужасно смешным, — прошептала мне Элиза тихонько. — Но я подыгрываю, чтобы сделать им приятное!
— Ага! — кивнула я, в ужасе сделав шаг вперед.
— Мама или дочка? — спросила Элиза.
Я разрывалась на части. С одной стороны, если я выберу роль «дочки», то это меня будут качать и сюсюкать со мной. Но в то же время я не хотела, чтобы Элизин голос говорил мне то, что говорит моя собственная мама. Даже на минутку.
— Мама, — решила я.
— Тогда ты первая садись.
Я села, скрестив ноги, на пол и ждала, пока Элиза плюхнется мне на колени. Вообще-то я никогда до нее не дотрагивалась, если не считать формальных поцелуев при приветствии и прощании. И было странно, что она так прильнула ко мне. И что еще ужаснее — мне пришлось как бы ласково обнять ее. Я сотворила молитву Джулианне Мур, пусть она одарит меня хоть какими-то актерскими способностями, чтобы я прошла через это. Руководитель группы подождала, пока мы устроимся, и кивнула, чтобы мы начинали. Тотчас же вокруг меня заворковали ободряющие голоса. Чертик внутри меня подстрекал наклониться к Элизиному уху и помучить ее: «Мне всегда хотелось мальчика!» Но настроение в комнате почему-то казалось чем-то священным. Кроме того, со мной расправилось бы кольцо мужской энергии. Поэтому вместо этого я закрыла глаза и представила себе, что делаю это в честь моей собственной мамы.
— Ты уникальный и особый подарок, дарованный мне судьбой, — начала я, сама не понимая, откуда во мне берутся эти слова. — И где бы ты ни была, просто знай, что я всегда тебя люблю, всегда думаю, о тебе и желаю тебе только хорошего.
Блин. Я была хороша. Я — мамочка!
— Я всегда гордилась тем, что ты делаешь…
Тут пришлось остановиться. Я задумалась, знает ли мама Элизы о ее романчике в Кармеле. и если знает, то осуждала ли она ее так же, как остальные? Осмелюсь ли я произнести слова, которые она хочет услышать больше всего на свете.
— Я никогда не буду осуждать тебя, дорогая. Что бы ты ни сделала, кого бы ни полюбила, я поддержу тебя.
Я украдкой посмотрела на Элизу, ожидая увидеть на ее лице усмешку. Но вместо этого я увидела, что по ее лицу текут слезы. Господи. На мои глаза тоже навернулись слезы сострадания. Она, в конце концов, человек. Что я делаю? Я взглянула на руководителя группы, когда она проходила мимо нас, но она кивнула «продолжайте». Я снова зажмурилась.
— Ты всегда будешь моей маленькой девочкой, Элиза, — к моему удивлению, я произнесла ее имя. — А я всегда буду твоей мамочкой. Твое счастье для меня важнее всего. Просто будь счастлива, и это меня сделает счастливой тоже.
Элизино тело стало содрогаться от рыданий в моих руках. Я зашла слишком далеко.
— Ну-ну, не плачь, — успокаивала я.
Черт побери! Я энергично закрутила головой, чтобы увидеть, что происходит вокруг меня. Я не была единственной, кому на колени наплакали целую лужу. Вокруг меня были девушки, которые никогда не слышали от своих мам слова «Я тебя люблю!». Я еще крепче прижала к себе Элизу, а она сжала меня словно в тисках. Я почувствовала, как мое отвращение к ней превращается в жалость. Что ей пришлось пережить, что она так себя ведет? Я подумала о своей маме, которая всегда спокойно относилась к моему выбору. Я никогда не чувствовала ни капли давления с ее стороны. Я быстро поразмыслила, не разовьется ли у меня комплекс «покинутого ребенка» из-за ее переезда в Испанию, но поняла, что это ненужно. Я знала, что она меня любит, так что она могла бы даже переехать в другую Солнечную систему, а я все равно бы чувствовала ее любовь. Внезапно Элиза села прямо и вытерла лицо.
— Они не будут довольны, пока ты не порыдаешь, — она сердито фыркнула, когда зажегся свет.
— Ты в порядке? — спросила я.
— Конечно! Это же не по-настоящему! — Она встала, стараясь не встретиться со мной взглядом. — Мне нужно сделать один звонок. Увидимся позже.
Я смотрела, как она быстро вышла из комнаты, опустив голову. Она собирается позвонить своей маме. Могу поспорить на что угодно. Я посмотрела на часы. Да, лучше бы ее мама была любительницей вечеринок. А то в Великобритании уже час ночи. Надеюсь, она не наорет на Элизу в тот момент, когда она так уязвима. Знаю, моя мама легко перенесла бы это, но мне не захотелось ее будить. Я позвоню ей завтра. Есть еще двадцать четыре часа, чтобы произошло чудо и я нашла решение проблемы с «Морским цветком». Не буду волноваться.
Я походила без дела и изучила расписание занятий на вечер, чтобы понять, есть ли что-то, что могло бы стать искрой вдохновения. При этом я тайком посматривала на других. Кого еще я могу довести до слез?
— Я собираюсь на семинар по поэзии «Белый лотос», — сообщил мне тщедушный паренек. Я решила пощадить его. Слишком легкая мишень.
«Думай, как океан». Звучит отлично. «Возвращение к простоте жизни». В теории прекрасно, но на практике, думаю, это значит переехать жить в хижину. «Богиня». Это мне нравится, наверняка там натирают каким-нибудь блеском. «Предательство самого себя». Готова поспорить, это классно, и там много плачущих. О, мне нравится вот этот семинар. «Карта жизни». Сначала вы составляете карту своей жизни, чтобы посмотреть, как вы дошли до той жизни, что у вас есть сейчас. А потом составляете, используя эту информацию, список своих креативных характеристик. Преподаватель — Энн Сэр Вайзмэн. Вроде неплохо. Я достала ручку, чтобы вписать себя, и увидела, что Элиза записалась на семинар в то же время под названием «Всеобъемлющая честность». Очень соблазнительно. Она, наверное, выболтает все свои секреты, так что мне даже не придется нанимать частного детектива. Думаю, я всегда бы смогла зацепить ее напрямую после… И тут я увидела, что Элиза нацарапала мое имя в графе «Причины недовольства своим телом». Ах ты, нахалка! Интересно, она пытается отомстить мне? Тем не менее, любой, кого Господь оделил целлюлитом, был бы счастлив сходить на это занятие. Какой может быть вред? Схожу туда сразу после обеда.
Нас было в группе всего десять, включая троих мужчин. Я думала, что, возможно, есть шанс добиться настоящего успеха и смириться со своими толстыми икрами. И знаете, если бы не обязательно было бы раздеваться, то я осталась бы дольше чем на шестьдесят секунд.
Я вздрогнула, когда снова оказалась на свежем воздухе. Что теперь? Начало «Карты жизни» я уже пропустила, это плохо. Занятие по ритуальным танцам подразумевает валяние в грязи, так что я отказалась от этой мысли. Можно было прижать ухо к двери и послушать, что происходит на «Всеобъемлющей честности». Или, может, я прокрадусь в комнату и тайком вздремну. Прошлой ночью я спала всего пять часов, и это дает о себе знать.
