Тогда Синди только что исполнился двадцать один год. Ее девичья влюбленность в Мартина давно переросла в глубокое чувство, только окрепшее за последние недели, которые он провел дома, готовясь к своему рискованному предприятию.
И Мартин чувствовал то же самое, она была уверена в этом. Вернувшись домой после долгого отсутствия, он буквально пожирал ее глазами. Не раз за последние недели она ловила на себе подобный взгляд. Впервые за все время их знакомства Мартин смотрел на нее так, как мужчина смотрит на женщину. Именно об этом она мечтала с их первой встречи.
В его отношении к ней теперь проявлялось и особое уважение. Синди успешно грызла гранит науки в университете, в ее манерах появились достоинство и уверенность, а недавно она получила право стажироваться в крупной газете и быстро набирала необходимые знания и опыт в области журналистики. Она видела, что Мартин гордится ею.
С тех пор, как он вернулся домой, они проводили вместе все свободное время, разговаривали, смеялись, шутили, как бы заново узнавая друг друга. Они очень сблизились. Мартин нередко обнимал ее, ласково смотрел ей в глаза. Он даже целовал ее — долго и нежно, но… никогда не переступал определенных границ и не говорил о любви или планах на будущее — кроме неясных намеков на возможность совместной работы когда-нибудь потом, когда закончится южноамериканский период его жизни.
Казалось, что он намеренно сдерживал себя, не желая, чтобы они были слишком сильно связаны друг с другом… Даже эмоционально. Он боялся, что не вернется? Его ждали серьезные опасности, возможно, даже смертельные.
Синди беспокойно заворочалась в кровати. Воспоминания, кристально чистые и яркие, снова нахлынули на нее…
Кружащиеся над водой чайки. Волны прибоя, разбивающиеся о берег. Воздушные хлопья пены на песке. Они были совершенно одни в этой маленькой бухте, и весь мир словно принадлежал им одним.
Синди разделась, оставшись в новом сиреневом купальнике. Длинные черные волосы струились блестящим водопадом по спине, отбрасывая голубоватые тени на молочно-белую кожу. Она чувствовала на себе обжигающий взгляд Мартина. Его глаза скользили вдоль ее фигуры, словно желая сфотографировать в памяти каждый изгиб, каждую впадинку, каждую частичку ее тела.
Она расстелила на мелком белом песке полотенце и легла на спину, спустив с плеч бретельки купальника. Мартин замер, не в силах оторвать глаз от приоткрывшихся округлых грудей. Он резко отвернулся и пробормотал:
— Черт возьми, Синди, не надо делать расставание слишком уж тяжелым для меня! — Его голос был хрипловатым, без обычных мягких, насмешливых интонаций. — Пойду-ка искупаюсь!
И он побежал к воде. Синди проводила его глазами. В черных, очень узких плавках, загорелый до бронзы, мускулистый, словно древнегреческий бог, с походкой, в которой гармонично сочетались грация и сила, он был похож на прекрасного дикого зверя.
Есть ли у нее надежда когда-нибудь приручить его?
Она вскочила на ноги и бросилась следом. Мартин уже скользил на волнах прибоя, наслаждаясь своей властью над стихией.
Ну почему каждый раз, когда она приближается к нему слишком близко, он избегает смотреть на нее, боится даже касаться? Нет, не потому, что не хочет ее, — Синди чувствовала, что его влечет к ней. Нет, он просто не желает прочных эмоциональных связей. Для него важнее другое.
Но, Мартин, кричало ее сердце, мне необходимо знать, что я значу для тебя!
В отчаянии Синди нырнула навстречу ему в набегающую на берег большую волну и, когда водяной вал рассыпался брызгами по песку, каким-то чудом умудрилась натолкнуться прямо на Мартина. С безумным смехом она обхватила его за шею, сплетаясь с ним руками и ногами, и они кубарем покатились по мокрому песку среди хлопьев пузырящейся пены.
На одно захватывающее мгновение Мартин крепко прижал ее к своей широкой загорелой груди. Потом хрипло проговорил:
— Еще немного — и я не отвечаю за последствия! Вставай, негодница, пора обедать.
Но Синди обхватила ладонями его лицо и жадно поцеловала в губы. В его глазах мелькнула вспышка желания, из груди вырвался приглушенный стон. Торжествуя, она откатилась в сторону, потом вскочила и помчалась по берегу, разбрызгивая капли с мокрых волос…
Она знала, что Мартин не сводит с нее глаз. Это придавало ей головокружительное ощущение легкости. Он хочет ее так же, как и она его, — девушка прочла это в его глазах. Она видела, каких отчаянных усилий стоило ему совладать с собой. Означало ли это любовь?
Если да, то как он может уехать от нее на край света только ради того, чтобы рисковать жизнью в соперничестве с дикой рекой? Как он может расстаться с ней? А что, если она первая признается ему в любви и попытается уговорить его остаться? Быть может, он согласится?..
После обеда Мартин, с нежной улыбкой глядя на Синди, сказал:
— Спасибо, все было так вкусно. Просто превосходно! Там, куда я отправляюсь, не будет такой замечательной еды.
Синди подняла на него испуганные глаза. Холодок пробежал по ее коже.
— Знаешь, Мартин, я так за тебя боюсь! Останься… Пожалуйста, останься! — В ее глазах была мольба. — Это ведь так опасно! Я не переживу, если с тобой что-то случится!
Она прижалась щекой к его обнаженной груди и почувствовала, как он мгновенно напрягся.
— Успокойся, Синди, — хрипло проговорил он, нежно проводя ладонью по ее плечу. — Я уже не раз спускался на байдарке по горным рекам, причем очень бурным, и не буду подвергать себя ненужному риску, обещаю тебе.
— А Тедди, между прочим, сказал, что несколько человек погибли, пытаясь сделать то, что задумал ты!
Вся эта затея была очень рискованной, от начала и до конца, и Синди очень сомневалась, что у нее будет благополучный конец.
При упоминании о кузене Мартин прищурил глаза.
— Может, он на это и надеется… Тогда у него появится шанс завоевать тебя!
Девушка удивленно распахнула глаза.
— Тедди? Но он мне как брат!
— Дай ему хоть немного надежды, и он сразу же забудет о братских чувствах! — мрачно проговорил Мартин. — Я видел, какими глазами он смотрит на тебя. Словно выпрашивающий подачку щенок!
Синди задорно посмотрела на него.
— Ты ревнуешь? Может быть, все же останешься дома? А не то Теодор уведет меня.
На мгновение в глазах Мартина вспыхнул мрачный огонь. Он до боли стиснул ее плечо.
— Этот тюфяк? — скривив губы, процедил он. — Он слишком пресен, чтобы увлечь тебя.
— Ты так уверен? — Глаза Синди вспыхнули. Значит, Мартин все-таки ревнует! Она резким движением откинула назад голову, и волна черных блестящих волос рассыпалась по обнаженным плечам. — По крайней мере, он не бросит на долгие годы девушку, которая ему нравится, не признавшись ей в своих чувствах и даже не пообещав звонить и писать письма! А ты даже не хочешь… поцеловать меня на прощание, Мартин? По-настоящему поцеловать?
