Прислонившись к стене, Даниэль нахмурился. Сначала он действительно сомневался, стоит ли ее преследовать, но теперь, когда Джи добралась до места…
Во что она впуталась?
Судя по тому, как она избегала полицейских машин и вздергивала подбородок при одном звуке сирены, ни на что хорошее рассчитывать явно не приходится. Сначала Даниэль думал, что она и из этого бара выйдет через пару минут, как выходила из семи предыдущих, но минуты шли, а она все не показывалась, так что Даниэль уже собирался сам зайти в бар, но тут дверь распахнулась, и он смог разглядеть, как Джи помогает нетвердо стоящему на ногах мужчине надеть пальто.
Что у Джи с ним общего? Даже если забыть, что он в два раза старше, ей явно не следует общаться с человеком, ради которого ей пришлось обойти все окрестные бары. Нет, она определенно разочаровывает его своими вкусами. Как может такая красивая умная женщина встречаться с таким парнем? Да еще при том, что она так мастерски умеет давать отставку неугодным кавалерам…
Стиснув зубы, Даниэль решил, что ему пора уходить. Какое ему дело, с кем и как Джи проводит время, когда она ясно дала понять, что не хочет иметь с ним ничего общего? Но не успел он еще и шагу сделать, как мужчина качнулся и всем весом навалился на Джи, прижимая ее к стене, и тут Даниэль не выдержал.
Вытащив значок, висевший на цепочке под свитером, он быстро перешел дорогу и ухватил пьяного за шкирку.
– Полиция Нью-Йорка, а ты не двигайся, – велел он, указывая на Джи.
– Ты за мной следил?
– А ты забыла, что я – коп? Что мне, по-твоему, оставалось?
– Просто уму непостижимо!
– Тебе бы следовало радоваться, что у тебя появился телохранитель, раз уж ты вздумала гулять в таком месте. О чем ты вообще думала, когда в одиночку сюда шла? Ты хоть представляешь, как легко тут нарваться на пулю?
Пьяница слегка дернулся, и Даниэль сосредоточился на нем.
– На твоем месте, приятель, я бы стоял смирно и даже не дышал.
– Ты не можешь так говорить с моей…
– Заткнись, Джек, – приказала Джи, а потом продолжила, обращаясь к Даниэлю: – Да как ты смеешь…
– А почему бы и нет? И теперь тебе придется самой все мне рассказать. Начнешь прямо сейчас или предпочитаешь перебраться в участок?
– Ты не можешь меня арестовать.
– Хочешь поспорить?
– Но я же ничего не сделала!
Даниэль кивнул:
– Хорошо, тогда я арестую его. Ночь в вытрезвителе пойдет ему только на пользу.
Он снова повернулся к Джеку, но тут Джи ухватила его за руку.
– Не надо. – Глядя на него огромными глазами, Джи вздохнула и убрала руку. – Лучше я просто отведу его домой.
Даниэль все равно считал, что лучше отправить этого пьяницу в ближайший вытрезвитель, но что-то заставило его остановиться. Он чувствовал, что Джи все еще злится, но за этой злостью явно скрывалось что-то еще. Жаль, что сейчас так темно и нельзя толком разглядеть ее лица. И даже фонарика нет…
Глубоко вздохнув, Даниэль еще раз оглядел Джека:
– Далеко это?
– Четыре квартала.
– И ты одна собиралась его тащить?
– Даниэль…
– Показывай дорогу. Я его доведу, а потом нас ждет долгий разговор.
– Ты в этом уверен? – С этими словами Джи повернулась и пошла прочь.
Стиснув зубы, Даниэль ухватил Джека за рукав:
– Если тебя вырвет, я тебя точно арестую.
Потратив на дорогу в два раза больше времени, чем им понадобилось, если бы они все могли идти по прямой, они наконец-то добрались до цели. Джи сразу же потащила Джека в ванную, а Даниэль остался ждать в гостиной.
Неторопливо расхаживая взад и вперед, он вдруг резко остановился и подошел к книжной полке, где на почетном месте стоял сертификат, выданной Джорджии Элизабет Досон за отличную успеваемость в шестом классе, а после недолгих поисков ему удалось отыскать и фотографию молодого Джека перед чертовым колесом, обнимавшего худенькую девочку с длинными косичками и широкой улыбкой без двух передних зубов.
Он мгновенно понял, как сильно ошибся, и сразу же почувствовал себя полным дураком. Слегка обернувшись, он заметил, что Джи стоит в коридоре и молча его разглядывает.
– Он – твой отец.
– Да.
– Могла бы сказать.
– Если бы хотела, чтобы ты что-то знал, тогда бы сказала.
Поставив сертификат на место, Даниэль засунул руки в карманы и повернулся к ней:
– Давно он пьет?
Джи пожала плечами и отвела глаза.
– Он всегда пил, но в последнее время стал пить еще больше.
Джи все-таки на него посмотрела, и Даниэлю впервые в жизни нестерпимо захотелось ото всех спрятаться и зарыться под землю.
Он глубоко вздохнул:
– Джи…
Дверь за ее спиной распахнулась, и Джек подошел к ним, шатаясь и придерживаясь за стены.
– Прошу прощения за возникшее недоразумение. – Даниэль протянул руку. – Даниэль Браниган, друг вашей дочери.
Джек усмехнулся:
– А ты горячий малый.
– Я волновался за Джи.
– С каких это пор ты обо мне волнуешься?
– Я думал, что она попала в какие-то неприятности.
– Только не моя Джи. – Джек пожал плечами. – Она – хорошая девочка. А ты – коп?
– Да. – Мысленно вспотев, Даниэль снова спрятал значок под свитер. – Служба быстрого реагирования.
– Когда людям нужна помощь, они звонят 911, – усмехнулся Джек. – Когда помощь нужна копам, они звонят вам.
– Именно.
– Хочешь выпить?
– Ты правда рассчитываешь, что здесь еще что-то осталось? – вмешалась Джи. – Я вчера тут убиралась.
Даниэль покачал головой:
– Нет, спасибо. Если вы не возражаете, я бы предпочел проводить вашу дочь.
– Не нужно, – сухо возразила Джи.
Даниэль пристально посмотрел ей в глаза:
– Это самое малое из того, что я могу сделать.
– Ладно. – Она обворожительно улыбнулась. – Раз уж ты так хочешь поговорить, то мы вполне можем говорить по дороге домой. Я помогу Джеку лечь, а ты пока хорошенько подумай, что собираешься мне сказать, договорились? – Она обняла отца за талию. – Пойдем, Джек.
Как только они ушли, Даниэль откинул голову, уставился в потолок и глубоко вздохнул.
Похоже, его ждет самая длинная поездка в метро.
Всегда приятно найти какую-нибудь давно позабытую мелочь. Правду говорят: смотри внимательней и увидишь много нового.
– Знаешь, что мне это напоминает?
Даниэль обернулся:
– Мы уже говорим?
– Нет, пока что говорю только я, твоя очередь еще не пришла.
Поезд замедлился, и Даниэль задумчиво посмотрел в окно, и Джи на мгновение показалось, что он отсчитывает оставшиеся остановки так же, как заключенные отсчитывают дни, отделявшие их от свободы.
Если он всерьез считает, что она простит его только за то, что он по дороге к метро не произнес ни одного слова…
