На подходе к подъезду вертела связку ключей на пальце. Естественно, они слетели и упали куда-то в сторону кустов. Как всегда, Саша. Молодец.
Положив портфель на лавку, я полезла в кусты, случайно наткнулась щекой на ветку и поцарапалась.
Почему именно я?
Достав всё-таки ключи и попав в квартиру, я сразу подлетела к зеркалу и с ужасом прикоснулась к щеке. Царапина длиной примерно пяти сантиметров удобно расположилась на скуле. Я поморщилась.
— Надо обработать, — вздохнула я, протягивая руку к стоящей на столике бутылке с мицеляркой. Перекисью будет больно, а мицелярная вода не щиплет. Вроде.
Потом я носилась по квартире, прибиралась везде, нашла коробку конфет, нарезала фрукты, переоделась в домашний спортивный костюм. Довольная своей продуктивностью, я села на подоконник и принялась ждать момент, когда подруги подойдут к дому.
На секунду почувствовала себя героиней какого-нибудь подросткового сериала или фильма. Сижу такая красивая у окна, смотрю на улицу, а там снег… тут ещё должна быть какая-то слащавая музыка, я чтобы совсем киношно поучилось.
Наверное, я была очень заметная, потому что стоило Нюте и Алёне подойти к подъезду, как они тут же помахали мне, улыбаясь. Я сразу же умчалась к домофону, чтобы как можно быстрее открыть дверь. Ненавижу мелодию, которую он издаёт.
— Ты так ждала, — снимая куртку, заметила Алёна. — А мы купили вкусности.
— И что-то по-настоящему опасное. То, после чего даже самые стойкие теряют голову, — Нюта подмигнула, кивком головы указывая на пакет, а потом шёпотом добавила: — Детское шампанское…
— Ничего себе, — я взяла пакет и направилась в комнату. — А мы квартиру не разнесём после такого?
— Постараемся держать себя в руках, — усмехнулась Алёна. — Но если что, попросишь Тимофея приютить тебя.
— Он скорее построит мне новый дом, чем согласится на такое.
Мы расположились на диване, включили на фоне какой-то фильм и принялись поглощать печеньки.
— Ну, рассказывай. Как продвигается захват сердца Тимофея?
— Даже не знаю, с чего начать… — я попыталась держать интригу, но не выдержала и выпалила: — Он вчера позвал меня в торговый центр! Аааа!
— Что? — выкрикнула Нюта.
— Что? — повторила за ней Алёна. — И ты ничего нам вчера не рассказала?!
— Простите! Но вы бы видели мой вид вчера. Решила накраситься, чтобы выглядеть сногсшибательно, но не учла сильный снегопад. Короче, тушь растеклась, стрелки превратились в пятна… а он ничего мне даже не сказал! Я только в лифте увидела, что происходит на моём лице. Девчонки, это был такой ужас… думала, что прям на месте умру.
— Жесть… интересно, что подумал Тимофей про всю эту ситуацию?
— Он сказал, что так глаза выразительнее смотрятся. Прикиньте! Я выглядела как житель вытрезвителя, а он смеялся! — продолжала возмущаться я.
Алёна замерла с чипсиной около рта. Потом кашлянула, посмотрела на Нюту, а потом снова на меня. Что это с ней?
— Ты чего?
— Это ты чего! Ты что, не допёрла до сих пор? Он же сказал, что у тебя глаза выразительные! Он тебе комплимент сделал. Коновалова, алло, проснись. Ты по такому поводу должна была вечеринку закатить.
Сердце подпустило удар. Неужели я действительно вчера настолько загналась из-за макияжа, что не поняла, что Тимофей хотел меня поддержать и сделал комплимент. Боже, Саша, ты на него ещё и наорала… просто блеск!
— Пожертвуйте мне нормальный мозг, пожалуйста, — я уткнулась в подушку.
— Да, Саш, ну ты даёшь. Правду говорят, к хорошему быстро привыкаешь, — Нюта потянулась к бутылке с шампанским. — А вообще, пора переходить к решительным действиям.
— К каким ещё действиям? — не поняла я. — Мы с ним общаемся-то всего пару дней, а ты про какую-то решительность говоришь.
— Зато смотри, какой прогресс за эти дни! — да, Нютка всегда найдёт что-то хорошее, безнадёжная оптимистка. — Он тебе пишет?
— Пишет, — вспомнила я вчерашний вечер.
— Сам? — к допросу присоединилась Алёна.
— Сам.
— Ну вот. Значит, пора переходить в наступление, — разливая по стаканам шипучий напиток ярко-оранжевого цвета, уверенно подытожила подруга.
— За что пьём?
— За то, чтобы у тебя всё получилось, — улыбнулась Алёна, и мы громко чокнулись.
Хотя чокнулись мы, вообще-то, уже давно.
— Ладно, фиг с ним, с этим Тимофеем, рассказывайте, что там у вас на личном, — настал мой черёд устраивать допрос подругам.
Повисло молчание, Алёнка с Нютой переглянулись, причём последняя явно взглядом намекала. Что именно Алёна должна мне что-то рассказать. Жданова допила шампанское, скушала ещё одну печеньку и, глубоко вздохнув, начала:
— Ты не представляешь, что сегодня учудил Шумов…
***
Всё утро Алёну не покидало ощущение, что что-то должно произойти. Не сказать, что это как-то ощущалось, просто в голове поселилась мысль а-ля «Что-то будет. Жди!». И Жданова ждала, хотя сильно старалась на этом не зацикливаться.
Отвлечься помогли три урока математики подряд, на последнем из которых была самостоятельная работа, окончательно выбившая остатки сил, и появившаяся мигрень. Как назло, таблеток с собой не было, поэтому пришлось тихо умирать, лёжа на парте.
Потом наступило время обеда, и она вместе с парой человек из своего класса двинулась в столовую.
Вот там то её и поджидал «долгожданный» сюрприз.
Стоило девушке взять свою порцию и сесть за свободный столик, как прямо напротив неё оказался противный Шумов, да ещё и с красной розой в зубах.
— Ты похож на принца Чарминга из «Шрека», — стараясь сохранять спокойствие, заметила Алёна.
Действительно, даже волосы почти такого же цвета. А улыбка… такая же бесячая.
— Это намёк на то, что ты Фиона, а я — твой прекрасный принц? — положив цветок на стол, самодовольно ухмыльнулся Иван.
— Это намёк на то, что ты меня бесишь, и тебе ничего не светит, — безразлично ответила Жданова, даже не подняв на него глаза и продолжая есть салат.
— Да брось, я знаю, что нравлюсь тебе!
— Я сейчас в тебя тарелку брошу, — девушка уже начала терять терпение. Очень уж сильно её бесил это недо-принц.
— Ты чего сегодня такая невесёлая? — продолжая смазливо улыбаться, поинтересовался Шумов.
— Лицо твоё увидела, — буркнула Алёна, но потом добавила уже более громко:
— Голова болит.
— Знала бы ты, сколько раз девушки говорили мне эту фразу…
Как. Он. Бесит.
— Слушай, Ваня, я только что отсидела три математики, написала самостоятельную, на меня напала мигрень, и я ужасно хочу спать, так что, пожалуйста, — она сделала паузу. — Отвали от меня!
— Ой, бедняжка. Хочешь, доктор Иван тебя полечит?
Бульк. Только что последняя капля упала в чашу терпения, переполнив её.
— Достал, — констатировала Жданова и, прежде чем парень что-то скажет, молниеносным движением вылила содержимое чашки ему на голову.
В столовой на мгновенье воцарилась тишина. Все пялились на Алёну, злобно сверлящую собеседника взглядом, и на Ивана, с головы которого на рубашку, секунду назад ещё белую, струился чай.
Поднявшись из-за стола, Жданова одарила всех улыбкой и направилась к выходу.
— Розу то возьми, — выкрикнул ей вслед парень.
— Засунь её себе в… — но конец фразы Алёна произнести не решилась, потому что в паре метров от неё находилась завуч, а лишних проблем она не хотела.
***
— Офигеть, — протянула я. — Ну ты даёшь. Я бы так не смогла.
— Жаль, что особо не помогло. Через полчаса он мне написал, что теперь не будет стирать эту рубашку никогда, в память обо мне!
— Есть же дураки на свете, — заметила Нютка.
— Мне то что делать? Я хочу сохранить свои нервные клетки!
— Ну, посмотри на его действия. Если он просто прикалываться будет, то игнорируй. А если за грани начнёт переходить, то иди к директору, родителям… Думаю, если ты поговоришь с отцом, то он примет меры, — выразила я своё мнение об этой ситуации.
— Я согласна, — поддержала меня Нюта. — Не думаю, что Шумов настолько неадекватный, чтобы переходить черту.
