Дима насупился, закидывая в рот натертый сыр.
— Мы и так дома. Перехочет. Ей там сейчас скучно не должно быть.
— В том — то и дело. Лохмач подрал когтеточку ее кошака, а самого его загнал на гардины.
Парень едва не подавился, но выглядел довольным. Будто он пообещал Лохмачу за это косточку.
— Хороший пёсель, не зря его подобрали.
— Подай сок.
— Сама возьми.
Мне стало до смешного неловко. Точно. Я ведь теперь сама могу сходить, что-то взять с верхних полок. Видеть глаза людей, а не их носы и подбородки.
Вытянула ноги вперед.
— Ты так радуешься, словно это не ноги, а дорогущие туфли. Можно теперь самой педикюр делать. Без всяких Ренатов. — Сказал, словно это его волнует. Или ревнут
— А теперь сделаю. И обязательно буду носить открытую обувь, когда врач разрешит.
Парень сел, перебирая вилкой остатки еды на своей тарелке.
— Теперь можно и родителей навестить, как считаешь. Ты больше не полукиборг. Ноги руки, кучеряхи на месте.
— Не могу. Мне стыдно.
Захотелось разрыдаться. Я боялась. После стольких лет. Когда ни звонка им, ни весточки. Будто и не было меня. Для них. Чтобы не жалели, что их ребенку пришлось столько пережить.
— Рита. Прошу. Это твои родные люди. Мать, отец…Тебе необходима их поддержка. Всего этого одиночества могло бы и не быть, если бы не твоя принципиальность.
Посмотрела на Диму. Как он смеет мне сейчас такое говорить. Да что он знает. Только из моих россказней. Не его муштровали всю жизнь.
Хотя.
— Я хочу, чтобы ты отвез меня в одно место.
— На море. Помню наш договор, — заулыбался, будто это я ему обещала, а не он.
— Нет. Хотя слово свое тебе придется сдержать.
Озадаченно посмотрел на меня.
— Есть одно место. По которому я очень скучаю.
-
Выехали утром. Солнышко, птички поют. Народ застрял в пробке, а я наслаждалась предвкушением.
— А что, если они продали тот участок?
— Договоримся с владельцами, — так уверенно сказал. Тоже мне, богатей.
Мне почему-то тоже передавались его чувств уверенности. Словно по тоненькой ниточке, связывавшей нас. Даже когда навигатор завез нас в дебри, и начался дождь, Дим переключал передачи, гнал и наоборот тормозил, будто был тут. Или у него в голове моя карта местности.
— Ты понимаешь, куда нам надо, — показала я пальцем на холм, где были разбросаны небольшие домики. Огород там конечно не посадишь, зато мы все семейные праздники проводили там. А еще оттуда открывается прекрасный вид на безкрайние просторы.
— Сейчас. Не отвлекай, — и как нарочно машина подскочила на кочке и колесом залезла в лужу.
Мы встярли. Дима пытался выгнать машину своим ходом. Разгонял взад-вперед, подкидывал под колесо веники сухой травы. Но каша в луже поглощала угощения, но отпускать нас не собиралась.
— Бл*, двести местров осталось. Ты серьезно?! — от досады стукнул по рулю.
Над нами прогремел гром.
— Приехали, — вяленько овтетила я.
Ливень шел стеной. Оставаться в машине было страшно. Мне. Поэтому Дима пошел у меня на поводу.
Залезла к нему на спину, на манер обезьянки, накинув на нас кусок брезента из багажника. И так, с вытянутой рукой, чтобы хоть как-то спасти Диму от леденого дождя, мы двинулись к домику моих родителей.
Едва ступив под навес, Дима чуть вместе со мной не свалился. Спустил меня и просто сел на мокрые деревянные достки, служившие крыльцом.
— Не похоже, чтобы тут кто-то появлялся.
Двор порос травой, и прошлогодними вениками полыни.
— А вот и проверим.
Пошарила рукой под деревянным окном. Ну же. Ну же. Есть
Ключик. Почти не поржавел.
Дверь тяжело, но подалась. Внутри царил мрак. Окна задернуты.
— А свет где включается? — голос за спиной неожиданно близко, я едва не закричала.
— Кто тебе в такой глуши будет свет проводить. Свечи есть. А раньше генератор стоял, только я включать не умею.
— Показывай.
Пока Дима гуглил что и как нажимать, я порыскала по полкам, в поисках сменной одежды, потому что наша промокла насквозь, не смотря на брезент.
— Бестолку. Даже мой не ловит.
Парень осматривался. Для него это наверняка дико. И пусто.
Долго же они сюда не приезжали.
Все осталось, как пять лет назад. Даже игрушка, брошенная на диване. Пыльный слоник словно ждал, что повзрослевшая хозяйка вернется и заберет его из темноты.
— Мы тут походу окачуримся, — шутит. Значит еще не все так плохо.
— Тут в гараже. Возможно остались дрова. Но я не уверена.
Дима метнулся в поисках двери, Хлоп. Хлоп.
— Ай бл*.
— Осторожно. Лампа. — Поздно предупредила я.
Точно. Есть же еще керосиновая лампа. Когда генератор давал сбой, мы ужинали при свечах. А на ночь папа оставлял лампу на самом маленьком огоньке.
Пошла на ощупь вкрай стен. Свет из окон мало чем помогал. в такую погоду.
Шорох.
— Дима?
Тот молчит. — Если вздумал наугать меня, то не стоит. Иначе я со страху снова могу…
Что-то упало позади меня.
— Дима.
— Да здесь. Чего кричишь. Я сам напугался.
— Сейчас свечи принесу.
— Ну давай, а то у меня телефон сел. Вообще ничего не видно.
Судя по бранной речи парня, его терпение было на износе.
-
Генератор так и не заработал. ДИма смог набрать сухих дров и растопить печь.
Я сидела, вытянув ручонки.
— ДА ты дрожишь. У тебя тут есть вещи? — Взял мои ледяные руки и поднес к лицу. — Никуда не годится.
Зубы отбивали дробь. Его ладони такие горячие. Как и дыхание. От него вообще жар полыхал.
— Зззззаааатттоооо тыыыы как пееечкаааа, — дрынькала я.
Вышел с кухни, вернулся с пледом.
— Раздевайся.
— Чтооо?
— Ты хочешь переохлаждение? Соскучилась по коляске?
— А вооот этооо тыыы зззряяяяя. Отвернись хоть.
— Можешь сказать где твои вещи, и я принесу. Просто там черт ногу сломит. Сейчас в плед замотаешься и пойдешь сама поищешь. И мне заодно.
Пока я решала, снимать одежду, или потерпеть, Дима устроил стриптиз. Точнее он просто снял мокрый свитер, футболку, оголяя торс.
Мамочки.
Я забыла как красиво может быть мужское тело.
Смуглая кожа в свете огня была похожа на шоколад. Эти плечи, мышцы, шевелящиеся под кожей, пока он вышал футболку поближе к печке.
Он повернулся.
Крепкая мужская грудь с незначительной порослью, рельефные мышцы живота, приспущенные на костях таза штаны.
Сглотнула.
— Ну и чего сидишь, рот открыла. Ждешь когда уголь попадет, чтобы согреться?
Слова, произнесенные в тишине, перемешанные с треском дров- как искра. Правда уголек попал не в рот, а в сердце. Спускается низ по животу, обволакивая все мое нутро.
Тело предательски заныло. Такого не должно быть.
— Вставай, Я подержу плед, а ты раздевайся. Или мне самому это сделать? — прошептал он, а я едва не свалилась с табуретки.
Глава 13
Дима
Я правда изо всех сил старался не смотреть в ее сторону, отвернув голову, растянув перед собой плед.
— Ты все?
Молчит. Слышно лишь тихое дыхание.
Почему она в плед не заворачивается?
Повернул голову, посмотрел сквозь ресницы.
Рита была похожа на богиню. Мои глаза сразу открылись. Стыдливо прикрывается ладонями тонких рук. Но взгляд гордый. Она действительно этого хочет?
Свет огня играл в ее золотисто-каштановых волосах. Кудряшки лежали на белоснежных плечах, едва прикрывая грудь. Ресницы трепетали, глаза горели внутренним огнем.
Ее губы приоткрылись.
Мое сердце набрало бешенный ритм и рухнуло в район паха, разливаясь волнами и диким желание прикоснуться к этой девушке.
Мы практически не дышали.
Когда она протянула руку и зацепилась за натянутый плед, я не стал его удерживать.
Тот рухнул между нами.
И я перешагнул его ей навстречу.
-
Проснулся от холода. Дрова в печке практически догорели.
Рита мирно посапывала, свернувшись на диванчике. Прикрыл ее плечи пледом.
