холодильнике обнаружила фрукты. Красиво разложила их на блюде и явилась в спальню, покачивая бедрами. Хотя не совсем в спальню. Спальня и кухня были едины. В качестве разделительной линии стоял большой аквариум. Задержалась, посмотрела на большого сома.
– Мака! – улыбнулся Дима. – Мой любимчик.
Я брякнулась рядом с хозяином. Включила телевизор. Протянула Диме виноградинку. Тот съел и сказал:
– Ника! Как же все замечательно вы обставили. Мне даже захотелось самому свою квартиру купить.
– Вот, а вы профи слушаться не хотите.
Я сделала еще несколько снимков. Приступить к главному, к поцелую было сложно. Я как мантру повторила свое имя "Вера и Победа!" и "Я не слабачка". После секундной медитации повернулась и сказала:
– Дмитрий, вижу вы – скромный молодой человек. Спрошу прямо: как относитесь к поцелуям с малознакомыми девушками?
Ответ был ожидаем:
– Категорично против. Для меня поцелуй – это выражение чувств. А почему спрашиваете?
– Нам надо поцеловаться!
– С вами?
– Со мной. Для создания очередного, самого захватывающего снимка. Да что вы на меня так смотрите, Дмитрий Валерьевич! Неужели я так отвратительна?!
– Нет, Ника, вы, напротив слишком прекрасны. Но…
– Никаких но. Вы же в театр ходите, кино смотрите. Там люди целуются. Для дела, так? Вот и нам надо. Но если я вам так отвратительна..
Я встала, сделав вид, что обиделась. Но Дима поймал меня за руку:
– Я с радостью поцелую вас, Ника.
Обстановка была интимная. Дима так близко. В легких домашних брюках и пижаме. Пижама на одном пояске. Дернуть, и обнажится прекрасное тело. Сухое, поджарое, с рельефными мускулами… Дима тоже не остался равнодушным к моей близости. Я это почувствовала в прямом смысле, когда он прижался ко мне, намереваясь поцеловать. Мы даже забыли про камеру. Мое счастье было так близко. Но… раздался звонок в дверь.
– Кто это, Дмитрий Валерьевич? – подскочила я.
– Не знаю. Может, соседи, вон гудят на лестничной клетке.
Из подъезда в самом деле раздавались громкие голоса. Дима распахнул дверь и отпрянул. На пороге стояли Галюня и Раиса Ивановна. Соседи действительно входили в свою квартиру. Мать и дочь зашли с ними, поэтому не было звонка в домофон. Красотку в коротком халатике названные гости увидели сразу. Выяснить подробности моего нахождения в квартире потенциального мужа и зятя не попытались. Два человекогиппопотама просто двинулись на меня. Дима успел преградить путь Раисе Ивановне. Но удержать обеих дам у него не хватало обхвата рук. Галюня вцепилась в мои волосы. Парик был прицеплен очень крепко. Но под натиском ревнивой невесты не выдержал и с треском слетел с головы. Я осталась в специальной тонкой облегающей шапочке, на которой крепились чужие волосы. Если не приглядываться, череп казался лысым. Галюня сама испугалась того, что натворила, отпрянула. Я воспользовалась замешательствам врага и кинулась к дверям. На ходу успела прихватить платье, сумку и туфли. Отдышалась на первом этаже. Но за мной никто не гнался. Нужно было переодеться. Я юркнула в густые кусты сирени, что росли у самого подъезда, как раз под окнами Диминой квартиры. Поэтому разговор, что там состоялся далее, слышала отчетливо.
– Это же риэлтор была!! – кричал Дима.
– Ага! Риэлтор! Полуголая. Мало ей Галочка скальп сняла.
– А вы радуетесь, что ваша Галя – Чингачгук Большой змей… – съязвил Димка.
– Мама, он меня чего, змеей обозвал? – всхлипывала Галюня, не знакомая с творчеством Фенимора Купера.
– Не плачь, доча! Это не ты змея. Это Димке его змей покоя не дает. Жениться вам надо. Как можно скорее.
– Она же лысая, Дима! – ныла Галюня. – Вон как череп сверкал, когда улепетывала.
Я переоделась, но снять плотную шапочку не успела. В кусты заглянула злобная бульдожья морда. Псина осклабилась и зарычала. Я наверное от стресса научилась собачьему языку, потому что поняла: "Вали отсюда, это мои кусты!".
– Ухожу, – прошептала я. – Добренькая собачка. Хорошенькая....
Выскользнула. Хозяин бульдога отпрянул в ужасе. Бабушки-соседки, что собрались под Димкиным окном послушать последние новости, дружно завопили "Фантомас!!!" Хорошо, что рядом находился торговый центр, возле которого всегда стояло такси. Через несколько минут я уже сидела в машине. Едва сдерживала слезы. Столько стараний, и все коту под хвост. А самое обидное, я пролетела с поцелуем Аполлона. А ведь была так близко к победе. И… к своей мечте.
Дома я уткнулась в подушку и горько плакала. Да что за нескончаемая полоса невезения. У большинства людей жизнь как зебра. Черная-белая полосы. И это нормально. Моя же тянулась мрачным черным полем, до самого горизонта. Первая любовь пусть не разбила мое сердце, но надломила его. Оставила трещину на всю жизнь. Я влюбилась в Диму, что уж скрывать! Сильно, страстно. Таких чувств не испытывала даже к бывшему, Генке Самойлову. Почему нынешние ощущения намного сильнее, ярче, больнее? Может, причина в том, что этот славный парень вне досягаемости. С Генкой не было трудностей. Он потянулся ко мне, я к нему. Пусть его чувства оказались недолгими, ненастоящими. Димка, он другой. Более честный, порядочный, романтичный. Именно с такими, как он, понимаешь: это на всю жизнь, как у мамы с папой – глаза в глаза, а на губах счастливые улыбки. Дмитрий Аполлонов – чужой жених. Запретный плод. Такой манящий и такой сладкий.
От дальнейших страданий меня оторвала Жанка. Подруга ворвалась в квартиру. Хотела пригласить в кино. Увидела мое распухшее от слез лицо, заявила:
– Тааак. Гулянки откладываются. Колись, Скоробогатова, в чем дело.
Я рассказала все без утайки. Про новое воплощение. Почти сорванный поцелуй Аполлона, про нежданный визит Галюни и Раисы Ивановны. Показала фотки нашей с Димой фотосессии, Жанка воскликнула:
– Классная хата. А ты, Скоробогатова, бесподобна. Меня можешь отштукатурить, чтобы я такой же красоткой стала?
– Ты и так хороша, – улыбнулась я. – Жан, что делать? Совсем запуталась. Придумываю образы, перевоплощаюсь, чтобы быть к Диме ближе. А в итоге только отдаляюсь.
– Может тебе прекратить маскарады? Явиться к нему в своем настоящем облике Вероники Скоробогатовой? В офис ты теперь вход имеешь. Пришла, уничтожила рыжую образину. Мне кажется, что у тебя реальной больше шансов…
Я ответила:
– Нет! Ты бы видела, какими он глазами на Нику пялился. Вот в ее образе у меня был шанс.
– Не было! – отрезала Жанка. – Поцелуй сорвать – да. Какое-то время вместе провести – возможно. А если серьезно?! Или вообще замуж.. Тогда что? С чужими волосами и линзами ходить?
– Мне кажется, скоро все это и так закончится, – вздохнула я. – Завтра напишу заявление на увольнение. Смысла продолжать комедию нет. Жениться на Гале его долг обязывает. А любит он совсем другую
