Джеймс расслабленно улыбнулся. Теперь, когда Кейн заснул, можно спокойно поработать.
Он прошел через освещенный луной задний дворик и убрал некоторые игрушки Кейна, пока на них не села роса и они не стали мокрыми.
Войдя в мастерскую, он откинул брезент со столика, который он недавно сделал. Сьена была уверена, что столик - настоящий шедевр. Джеймсу это польстило и понравилось. Ему было все равно, когда так говорили другие люди. Но услышать это от Сьены - совсем другое дело.
Столик был почти закончен. Он снова накрыл его, налюбовавшись вдоволь. Кто бы знал, что, работая дома, он изменит свой бизнес к лучшему? Сьена права: перемена места может творить настоящие чудеса.
Придвигая стул к верстаку, он не переставая думал о Сьене. Все же она удивительная девушка.
Местная и в то же время незнакомка.
Во время ужина Кейн постоянно твердил, что она «прикольная». И действительно, все в ней просто шикарно: одежда - даже будничная, обувь, то, как она держится, и все ее поведение.
Водитель ремонтной машины назвал ее «блудная сестра», и вроде бы это должно оттолкнуть от нее кого угодно. Вряд ли Кейну нужна другая драма в жизни, связанная с уходом любимого человека.
Однако Джеймс предпочитал думать о ней так, как выразил это Мэтт: «восхитительный юный цветок».
Просто она слишком отличалась ото всех, кого он знал в своей жизни и в этом городе. Помимо всего прочего, он испытал удивительное чувство, когда коснулся ее руки. Словно бы какая-то энергия заструилась по его телу. И он забыл обо всем на свете.
Обычно такое бывает, когда мужчине очень понравилась женщина. Он это знал из своего опыта.
Впрочем, даже с Дайной было чуть-чуть по-другому. С его стороны это было медленное воспламенение.
Их счастье длилось недолго. До того момента, когда Дайне поставили диагноз - цирроз печени. Это случилось как раз тогда, когда ей исполнилось тридцать. Самый расцвет жизни. И после полугода безуспешного лечения, долгих слез по ночам и терзаний о своей беспутной юности Дайна ушла из жизни.
Однако несмотря на все горе, что довелось ему испытать в связи с этой утратой, оказалось, что его жизненные силы исчерпаны не до конца. Инстинкт шептал ему о том, что он жив. И Джеймс не мог заглушить его голос.
Сьена. Может быть, ему надо… Что? Пригласить ее на свидание, пока она еще в городе? Прислать ей цветы? Написать открытку? Сколько воды утекло с тех пор, как он последний раз ухаживал за женщиной! И правила игры наверняка изменились. Может быть, сейчас принято общаться посланиями по мобильному?
Издалека донесся какой-то шум. И тут он вспомнил о Кейне.
Кейн. Одно это имя способно заглушить голос инстинкта и желания. Нет. Мало ли Что ему хочется. Надо думать только о Кейне.
Не стоит ничего менять. Пусть Сьена и внесла в их дом оживление на один день, напомнив то счастливое время, когда они жили целой семьей, но ведь… Она молода, живет в четырех часах лету отсюда и, в конце концов, носит красные туфли на высоких каблуках.
Кроме того, все кругом твердят одно: ты нужен Кейну.
Голова Джеймса пошла кругом. Он решительно распахнул крышку ноутбука и нашел пустую страницу своего дневника.
Однажды, когда ему пришлось плохо, он надумал обратиться к психологу. Тот посоветовал ему вести дневник, который поглотил бы все его дурные и тревожные помыслы, и таким образом он бы смог справиться с трудностями.
Будучи вполне современным человеком, Джеймс сразу же отказался от бумаги, считая простой дневник делом недостойным. Поэтому он завел страницу в Интернете и анонимно изливал туда все свои страхи, все тревоги.
Так и сейчас он решил записать свои волнения и сомнения в дневник.
Приняв душ и переодевшись в свою любимую красную пижаму, Сьена улеглась на мягкие подушки в разноцветных наволочках, расположила на коленях ноутбук и начала проверять почту.
Несмотря на настойчивые напоминания ноутбука о рабочем расписании, Сьена думала сейчас не о карьере.
По почте она получила сообщение от своего друга из Парижа. Вспомнив комментарий Рика о новом романе в новом городе, она усмехнулась. А, собственно, почему бы и нет? Увлечения делали ее жизнь романтичней и много упрощали. Ей так нравилось.
Только она хотела открыть письмо от друга, как до нее донесся шум из соседней комнаты. Должно быть, Рик укладывал близнецов спать. Взгляд ее упал на часы: начало девятого.
Неожиданно Сьена набрала адрес дневника Джеймса. Перед тем как нажать клавишу загрузки, она немного помедлила.
Но только совсем немного. Через пару секунд на экране появилась черная страница. Но как только на глаза попалось имя Дайна, девушка резко захлопнула крышку ноутбука.
Да что она такое творит? Это можно расценить как самое настоящее шпионство. Так и есть. Ну и что? Теперь, когда он вернул ей ноутбук, они больше не увидятся снова. Так что… ничего особенного, если она немножко почитает его дневник.
Медленно, очень медленно она подняла крышку с экраном. На сайте не было ни фотографий, ни ссылок. Просто излияния одного мужчины, без имени и фамилии. Анонимный дневник - анонимный для любого… кроме нее.
Сьена уселась поудобней на кровати и стала листать странички, выбирая сообщения наугад. Она прочла о коллекции домашнего видео, которую ему пришлось разбирать после смерти Дайны, чтобы оставить только детские фильмы. Прочла многочисленные воспоминания о тех днях, которые они провели с Дайной, узнала о ее матери, которая страдает алкогольной зависимостью, и поняла, почему Джеймс рассчитывает только на себя. Он стал для Кейна единственной опорой в жизни. Иногда страницы были полны отчаяния, а после них он бичевал себя за минутную слабость.
Периодами на ее глаза наворачивались слезы - так трогали эти записи.
Последние несколько месяцев Джеймс не заботился даже о том, чтобы редактировать записи или исправлять неизбежные ошибки в текстах. Наверное, он был слишком для этого встревожен. Просто изливал чувства, как они есть, не думая о форме.
Суббота, 4.12 утра
Сегодня я ездил на поминки в Центр Корал-Лейн. Поминали покойного мужа моей соседки. Карл ушел из жизни два года назад, и Дороти организовала поездку в его любимый паб с его близкими друзьями.
Дороти и Карл жили вместе 58 лет. Мы с Дайной - пять.
Пару раз после того, как умерла Дайна, мы с Дороти разговаривали, сидя в беседке. Говорили о делах, о Кейне и о его самочувствии, не затрагивая особенно больных тем. И это было хорошо.
Тем не менее я до последней минуты не был уверен, смогу ли прийти на поминки Карла, но под конец Дороти помогла мне: «Джеймс, дорогой, - сказала она, - сможешь подвезти меня в паб?» И как я мог ей отказать? Хотя чего уж яснее: она хочет, чтобы я там был не из-за нее, а из-за себя.
