Замотанная в банное полотенце, Луиза буквально рухнула на стул перед туалетным столиком, заплакав от огорчения. Это полный крах. В сумочке были не только все деньги, кредитные карточки и водительские права, там лежала записная книжка с именами и адресами всех клиентов, расписанием деловых встреч и мероприятий на весь год вперед, но Ксавье несомненно найдет в ней чрезвычайно интересные для него цифры и прикидки, которые она сделала относительно его участка.
Но это еще не все! Самое ужасное последствие ее небрежности — придется еще раз встречаться с Ксавье.
От этой мысли она покрылась холодной испариной.
Даже сейчас, сутки спустя, колотя в старинные дубовые двери замка Ксавье и проклиная его за то, что он выбрал для жилья столь отдаленную и высокогорную часть острова, Луиза дрожала не только от холода и дождя, но и от страха и нервного напряжения.
Пришлось обращаться за помощью к администратору гостиницы. Он нашел адрес расположенного высоко в горах, в семидесяти километрах от Аяччо, замка, который граф Чинарези унаследовал от своего дядюшки. Администратор расписывал роскошь и удобства замка, но Луиза, как ни старалась, не смогла найти даже номера его телефона.
Придется отправиться в горы, подумала она с тоской. Но ведь у нее нет прав, они остались в сумочке, и нельзя взять машину напрокат. Опять помог администратор. Он одолжил для нее машину у кого-то из родственников, заверив, что машина не очень новая, но до места она на ней доберется.
Когда утром Луиза увидела древний «рено», сердце у нее дрогнуло. У машины был такой вид, будто она собирается тут же испустить дух. Так и случилось. Мотор хрипел, как на последней стадии бронхита, из-под капота неслись громкие стоны и стуки, пугавшие ее до смерти. Душевное состояние никак не улучшала погода. Яркое утреннее солнышко скрылось за серыми тучами, которые с каждой милей становились все более черными и мрачными.
Луиза с детства страшно боялась грозы. И гроза разразилась, когда до вершины горы оставалось совсем немного и она уже увидела перед собой каменный замок. Оглушенная грозовыми раскатами и ослепленная беспрерывно сверкающей молнией, совершенно обезумевшая от страха, Луиза чудом удерживала машину в потоках воды, почти не видя дороги. Сделав последний поворот перед въездом в замок, дряхлый «рено» издал последний отчаянный стон и испустил дух.
Луиза попыталась стронуть машину с места, но безуспешно. До замка оставалось около ста метров, и глубоко вздохнув, собрав всю свою волю, Луиза бросилась к массивным дверям замка. Однако никто не слышал ее отчаянного стука.
— Помогите! Помогите!.. — охрипшим голосом в ужасе закричала она, и в эту секунду послышался звук отодвигаемой задвижки и дверь распахнулась.
В проеме показалась высокая фигура, и в первое мгновение она приняла ее за Ксавье. Но перед ней стоял высокий пожилой человек в темном костюме.
Луиза попыталась невнятно и путано объяснить, что привело ее в замок, но дрожала так, что зуб на зуб не попадал. Вряд ли человек понял, что она ему говорит, но пригласил ее идти за ним, повернулся и вошел в дом. Он привел Луизу в огромный темный зал. Лишь блики огня в камине бросали зловещие отсветы на каменные стены. Высокий потолок терялся в сумраке зала. Человек подвел ее к камину, в котором горело целое дерево, и вышел.
Казалось, она простояла около этого камина целую вечность, прежде чем раздался звук шагов и резкий щелчок, и огромное помещение осветилось.
— О Боже! — раздался с другого конца зала знакомый голос. — Что ты здесь делаешь?
Замерзшая, промокшая и глубоко несчастная, Луиза все же с интересом оглядывала огромный зал, залитый теперь ярким светом сотен лампочек. Когда-то здесь явно был парадный зал замка. Грубо отесанные каменные стены были увешаны старинным оружием и большими фамильными портретами в массивных золоченых рамах. Их оживляли яркие краски старинных родовых знамен, развешанных высоко по стенам, которые постепенно сужались, образуя над их головами высокий величественный свод.
— Луиза! Что с тобой? — Нахмурив брови, в полном недоумении он глядел на промокшую до нитки жалкую фигурку.
— Н-ни-чего ос-со-бен-ного! Я попала в грозу и теперь, наверное, умру от холода или от воспаления легких! — Луиза быстро повернулась к огню и протянула руки к спасительному теплу.
Конечно, сейчас она выглядит таким пугалом, стоя здесь, у камина, в мокрой одежде, от которой идет пар, с крысиными хвостиками волос, вода с которых стекала прямо на пол, в лужицу возле ног, с тоской думала Луиза.
— Но что случилось? Ты попала в аварию?
— Нет, просто машина заглохла, — беспомощно пробормотала она. — Д-думаю, я сама виновата… Я немного заплутала, раз или два, и…
— Пошли. Тебе необходимо принять горячую ванну и переодеться, — решительно сказал Ксавье, дергая за толстый шнурок и беря ее за руку.
— Нет, я… я не могу остаться з-здесь, — еле проговорила она, стуча зубами. — Я только хотела забрать свою сумочку и…
— Да, да, всему свое время, — нетерпеливо проговорил Ксавье, крепко сжимая ее руку.
Мокрые волосы все время падали на глаза, и Луиза с трудом различала дорогу. Где-то в длинном коридоре им встретилась полная женщина средних лет. Пресекая ее причитания по поводу жалкого вида Луизы, он приказал приготовить для неожиданной гостьи что-нибудь горячее.
В каком-то полуобморочном состоянии, как будто эта поездка в грозу отняла у нее последние силы, Луиза машинально шла за Ксавье. Преодолев широкую дубовую лестницу, затем коридор и целую анфиладу комнат, они очутились в огромной, отделанной мрамором ванной комнате.
— Тебе необходимо принять горячую ванну, — голос Ксавье вернул ее к действительности.
— Нет, не могу… Ой, я здесь все испачкала, — она оглянулась на полоску грязных, мокрых следов на толстом бархатистом ковре бледно-золотистого цвета.
— Ничего, — отмахнулся он, открывая краны. Щедро плеснув в воду душистого масла для ванны, он властно приказал Луизе снять мокрую одежду.
— Что?..
— Тебе необходимо сейчас же залезть в горячую воду, — проговорил он медленно и твердо, как будто разговаривал с малым ребенком.
Она продолжала стоять, с тоской глядя на горячую воду с хвойным запахом. Ксавье нетерпеливо прищелкнул языком, быстро подошел к ней и начал расстегивать пуговки на платье.
— Нет!.. Я… я сама могу раздеться, — тут до нее дошел смысл сказанных слов. Вырвавшись, она отступила назад, упершись в мраморную стену ванной.
— Нечего вести себя как напуганная девственница! — сухо проговорил он. — Тебе нужно как можно скорее залезть в горячую воду. Или ты сама снимешь платье, или это сделаю я!
