— Когда я прочла вашу книгу, я впервые по-настоящему поняла... О, привет, миссис Эллис! — Бетти просияла.
— Я и не знала, что вы поклонница моего мужа, — спокойно сказала Дженнифер.
— Ах, ну конечно! — пылко ответила Бетти. — Я покупаю каждую его новую книгу, и обязательно в твердом переплете. Если я принесу книги вашей жене, чтобы она взяла их домой, вы поставите мне автографы, мистер Эллис?
— Почту за честь! — Ричард поднялся и обменялся с ней рукопожатием. Весело насвистывая какой-то шлягер, он вышел вслед за Дженнифер из офиса.
Ее ледяное молчание в лифте наконец пробило брешь в его раздражающе хорошем настроении.
— Что-нибудь не так? — осведомился он.
— Ну что ты, — язвительно ответила Дженнифер. — Почему меня должно задевать, что ты командуешь моими боссами на совещании и отрываешь мою секретаршу от дела? Естественно, моя работа для тебя не более чем развлечение и ты можешь сколько угодно вмешиваться в нее.
Они спустились на первый этаж и вышли из лифта.
— Думаю, что тебя не это беспокоит, — заметил Ричард.
— Неужели?
— Мне кажется, тебе просто завидно, что я привлек к себе всеобщее внимание и легко выиграл спор. — Он вынул ключ у нее из рук, отпер дверцу машины и распахнул ее перед ней. — А твоя миссис Дебрум может горы своротить, когда захочет, и мне кажется, что она в основном это и делает ради тебя.
— Ну что ты! Мне явно не хватает твоего мальчишеского обаяния. — Она включила мотор, как только села за руль, и рванула с места резче, чем обычно.
— Что бы я ни сделал, ты в любом случае сочтешь меня эгоистом, но дело не в этом, — заметил Ричард. — Ты знаешь, так же как и я, что, когда я говорил на совещании, все меня внимательно слушали. Конечно, им нужны мои показания, но это еще не все.
— Возможно, их заворожила твоя популярность.
Прежде чем продолжать, он указал ей направление к автомагазину.
— Я пытался убедить тебя в том, что я естественный лидер, а ты почему-то не хочешь этого признавать. Я это заметил еще в Бостоне; сначала думал, что ты ревнуешь меня к другим людям, но потом понял, что ты сама хочешь быть одной из тех, кто всегда на сцене. Дженнифер, по-моему, ты должна быть такой, какая есть, и ни под кого не подлаживаться!
— А хочешь знать истинную причину, почему эти люди сегодня больше слушали тебя, чем меня? — осведомилась Дженнифер.
— Конечно!
— Потому что ты мужчина! — Она мрачно улыбнулась и уставилась на дорогу. — И не говори мне, что это феминистская риторика, это сущая правда. Кетч Блейкли — трус и негодяй, но он член того же клуба, что и мистер Грейсон, и они вместе играют в гольф. А что до Бетти, то я, наверное, самый толковый и самый снисходительный начальник из тех, кто у нее когда-нибудь был, но мой голос на октаву выше, чем ей нужно.
Она ждала, что он засмеется или сделает какое-нибудь ироническое замечание, но вместо этого Ричард спросил:
— А что скажешь о мистере Гаррисоне Бойтано?
Дженнифер подумала.
— Мы с ним вполне ладим. Он дал мне некоторые шансы.
— А ты не думаешь, что это из-за того, что ты женщина?
На этот вопрос она могла ответить с полной уверенностью в своих словах.
— Если бы ты лучше знал мистера Би, Ричард, то понял бы, что он абсолютно беспристрастен. Если он кого-то похваливает, значит, тот заслужил. Он никогда не флиртовал со мной, и я никогда не слышала, чтобы он предпочитал нанимать на работу женщин-юристов. Я честно завоевала его уважение, но на это ушла большая часть тех четырех лет, что я здесь работаю.
Ричард ответил не сразу.
— По правде говоря, я бы подумал, что ты преувеличиваешь, если бы сам там не находился.
— Ну и?..
— Ну и ты, пожалуй, права, во всяком случае частично. Кетч Блейкли — как бы это поприличнее выразиться? — просто мразь.
Дженнифер довольно усмехнулась. Да, Ричард всегда умел припечатать.
— Далее, соблюдая объективность, должен признать, что на явные провокации ты поддавалась меньше, чем Блейкли или мистер Грейсон, — продолжал Ричард. — И все же Блейкли довольно удачно сострил насчет твоей «эмоциональности». — Дженнифер не могла не признать, что он хорошо все подметил. Она внимательно слушала, стараясь не перебивать. — А что до миссис Дебрум, — задумчиво произнес Ричард, — то я заметил, что она выказала тебе особую почтительность, узнав, что ты моя жена. Я все думаю: стала бы она так обращаться с адвокатом-мужчиной?
Дженнифер промолчала, чувствуя, что его не переспорить.
Добрых десять минут Ричард больше ничего не говорил, и ей хотелось надеяться, что он начал понимать, что она не просто упрямая девчонка, пытающаяся обвинить других в собственных неурядицах, а вполне самостоятельный человек, объективно оценивающий ситуацию.
В автомагазине Ричард выбрал серебристый «вольво». Он настоял, чтобы она прокатилась в нем, перед тем как окончательно решиться на покупку, и она была вынуждена признать: машина что надо.
Дженнифер вернулась домой одна, а Ричард уехал на новом «вольво» по своим делам. Едва войдя в квартиру, она поспешила переодеться: сменила строгий твидовый костюм на джинсы и просторную домашнюю блузку.
Как странно находиться дома днем в четверг, когда солнце вовсю заливало гостиную сквозь балконную дверь. Она достала из кейса папку и разложила бумаги на кофейном столике, но вдруг поняла, что не может сосредоточиться. Здесь было слишком тихо.
Слишком тихо? Запутавшись в собственных мыслях, Дженнифер побрела в кухню и сварила себе чашку кофе.
Хоть на один краткий вечер Ричард сумел заполнить это унылое пространство своей кипучей натурой, своим живым умом, своим мужским обаянием.
Дженнифер припомнила последние минуты, проведенные ею в их бостонской квартире, чемодан в руке, взгляд, брошенный на их общую постель, на погасший камин, в окно эркера...
Ее душа осталась там, и она чувствовала себя чуть ли не воровкой, смывшейся из чужого дома до того, как хозяин обнаружил пропажу. На самом деле она не бросила его. Она поняла это, когда приехала в Цинциннати и открыла чемодан.
Оттуда выплыл аромат его лосьона, неведомо как пролившегося на ее ночную рубашку, и укоризненно пощекотал ей ноздри. О, эта боль, которая тогда сжала ее сердце и сотни раз сжимала потом, боль, которая, конечно, ослабела со временем, но так и не прошла.
Дженнифер допила кофе и поставила чашку в раковину. До вчерашнего дня она думала, что все-таки одержала верх над ним. Но сейчас казалось невероятным, что они так долго жили врозь... и столь же невероятным, что он когда-нибудь снова станет центром ее жизни.
Резкий стук в дверь прервал ее воспоминания.
