Одна моя знакомая, пришла в ужас, когда я пообщался на данную тему с её дочерью. Всё что я рассказывал, было в рамках традиционного секса, но меня подвергли жёсткой критики. И это притом, что её дочери было уже двадцать лет. А самое интересное, было в том, что девочка, восприняла всё вполне нормально, в отличие от её мамы.
Эта ситуация, очень наглядно показала всю полноту реакции нашего социума на тему секса. Мало кто из родителей, готов объяснить своему ребёнку, как нужно заниматься мастурбацией. Что нужно делать, а к чему отнестись с особой осторожностью. Когда и где, стоит этим заниматься. Большинство родителей предпочтёт, отругать ребёнка, сказав ему, что он занимается грязным делом. Что делать это нельзя, это плохо… и они будут неправы. Глупо полагать, что ребёнок бросит делать то, что приносит ему удовольствие. Просто он будет делать это так, что бы вы этого не видели. Но, самое страшное, вы уже совершили. Вы изменили его мировоззрение на это занятие. Теперь он уверен, что совершает, нечто противозаконное, и плохое. У него появится чувство вины, которое постепенно трансформируется в комплекс. Как дальше разовьётся этот комплекс, неизвестно. Немного повзрослев, ребёнок может сам с ним справится, а может на основе этого комплекса, наработать кучу новых. Как же так, скажете вы, ведь вы хотели только блага своему ребёнку, почему же тогда, он вырос моральным уродом? Потому что, вы передали ему свой собственный комплекс. Вы ведь считаете, что мастурбация это грязно? Это плохо и т. д. А так ли это? Может это вполне естественный процесс. И относиться к нему нужно по-другому. Возможно, если бы вы, отбросили свои комплексы, и просто научили ребёнка, как это нужно делать, в будущем, вы бы избежали больших проблем.
Простое сравнение, вы учите своих детей ходить на горшок, справлять свою нужду. Это естественно. Мастурбация также естественна для детей, как и, справление нужды. Но здесь вы пасуете.
— Ирина
Он рассказывал как всегда, немного психологии, немного общих сведений, и немного самой техники. И как всегда, было интересно. Общие понятия он давал нам на уроках биологии, а сейчас, преподнёс предметно и подробно.
Лекция закончилась, и он, улыбнувшись, кивнул нам головой в сторону лаборантской. Когда мы зашли, Дашка хотела закрыть дверь на фиксатор, но передумала, и просто прикрыла её. Достав дневник, я села записывать всё произошедшее. Он действительно его не читал. Ещё в начальной школе, один мальчик научил делать меня механическую блоху, из двух скрепок и резинки. Прикольная вещь. Её можно подложить в тетрадку, и она будет незаметна, пока ты не раскроешь тетрадь. Тогда блоха выпрыгивает. Целый месяц, наш класс болел этим. Девчонки визжали на уроках, мальчишки веселились. Потом это развлечение уже всем надоело. Девочки перестали реагировать, и постепенно бум механических блох сошёл на нет. Прошло уже несколько лет, а я запомнила конструкцию этого простого механизма. И вчера, незаметно, подложила её в дневник. Если бы он его раскрыл, блоха бы, выпрыгнула. А для того, что бы взвести её обратно, нужно уметь это делать.
Пока я записывала, Дашка разделась до блузки и трусов и забралась с ногами на кушетку. Стол стоял совсем близко к кушетке, и она, подобрав под себя ноги, пристроилась рядом. Записав наши переживания, мы погрузились в мир фантазий. Раньше, мы придумывали самые невероятные ситуации, в самых невероятных местах. Теперь, у нас появился новый интерес, мы стали дофантазировать то, что уже произошло. К примеру, как могла бы закончится сегодня его лекция. Или вот он неожиданно вошёл, а мы тут…. Полёт нашей фантазии, всегда был дерзким, мы даже сами себе иногда поражались. Бывали дни, когда мы возвращались к написанному ранее, и перечитывали. Всё это очень быстро нас заводило.
Штучки нигде не было видно. Дашка пошарила рукой под подушкой и с удивлённым выражением лица вытащила оттуда руку. У неё в руке была не одна, а целых две совершенно одинаковых штучки. Мы переглянулись. Наши глаза задорно блеснули. Вечер обещал стать ещё более интересным. И, если раньше мы занимались этим по очереди, то сейчас могли заняться сразу, вместе. Сама по себе, эта мысль, была полна возбуждения и удовольствия. Я скинула с себя всё лишнее, и запрыгнула на кушетку.
— А давай…? — спросила меня Дашка.
Я сразу догадалась, что она хотела мне предложить, и пусть само предложение так и не прозвучало, мы друг друга поняли. Только теперь, стала понятна часть, прочитанной нам сегодня, лекции. Я взяла одну штучку, а Дашка вторую, но мы занялись не каждая собой, а друг другом. Получилось не сразу, но мы быстро приноровились и дело пошло на лад. Первой, вершины удовольствия, достигла я. Затем Дашка. А в следующий раз, получилось почти одновременно. Это было просто замечательно, большего удовольствия мы ещё не испытывали.
— Митя
Судя по доносившимся из лаборантской звукам, они нашли мой маленький презент. Это была не бог весть, какая услуга, но иногда получать удовольствие вдвоем, бывает так важно. Я улыбнулся про себя, и занялся своими делами. Краем уха прислушиваясь, в ожидании, когда девчонки затихнут. Они не сильно шумели, вне класса их бы, вообще вряд ли кто услышал. А вот стенка между классом и лаборантской была прискорбно тонкая. Минут через сорок, они затихли. Я оторвался от работы, и заглянул к ним. Они спали, обнявшись, и накрывшись пледом. Ну что ж, уже хорошо.
Поход в столовую, для меня, стал привычным делом. А ещё, мне удалось немного выяснить о кулинарных предпочтениях девочек.
— Даша
Я не заснула. Хотя и лежала с закрытыми глазами. Слышала, как он заглянул к нам, а затем, закрыв нас в классе, ушёл. Я лежала и думала. О чём? Не о чём конкретном. Мои мысли свободно блуждали от одной темы, к другой.
За последние дни, наша с Иркой жизнь изменилась. И дело даже не в том, что мы нашли понимание у человека, в которого влюблены, а скорее, он обрёл для нас человеческие черты. Раньше он был недосягаем. Мы любили его, но по-другому. Так, наверное, любят тех, о ком ничего не знают. В своих фантазиях мы наделяли его разными качествами, которые хотели увидеть в нём. Он был нашим сказочным героем. Его светлый образ, был сравним с образами богов Олимпа. Сейчас наше восприятие его, начало меняться. Мы увидели, что он заботлив и понимает нас, но если его разозлить, он страшен. Таким, каким он был, когда ругал девчонок, я его ещё никогда не видела. Он не повышал голоса, наоборот, говорил даже тише чем обычно. Даже внешне, его злость, никак не выражалась. Только глаза. В его глаза было просто страшно смотреть. Даже мне, хотя я ничего не совершала. Весь класс тогда сидел тихо, тихо.
