— Какая красота, — пробормотал Энтони. — Просто дух захватывает. — В порыве восхищения он положил руку на ладонь Дженифер и легонько ее сжал. Все произошло настолько естественно, что у Дженифер и мысли не возникло отстраниться или что-то сказать, напротив, захотелось, чтобы это мгновение продолжалось как можно дольше. Она не смотрела на него и старалась казаться невозмутимой, сама же боялась дышать — настолько ей было спокойно и отрадно. Энтони не убирал руку до тех пор, пока кабинка не опустилась вниз.
Потом они гуляли. Энтони рассказывал про жизнь в Нью-Йорке, про учебу, первые годы работы, про то, насколько американцы отличаются от англичан. Дженифер, слушала, затаив дыхание. Он был отличным рассказчиком, умел выбрать нужную интонацию, рисовал словесные картины необыкновенно ярко, сочно. Дженифер уже совсем не помнила о собственных проблемах, когда Энтони вдруг остановился у кофейного автомата и повернулся к ней.
— Спасибо, Дженифер, за чудесную субботу. Не буду тебя больше задерживать — и так совсем заболтал. Пообещал, что отниму не больше двух часов, а мы гуляем уже три с половиной.
— В самом деле? — Дженифер изумленно взглянула на часы. — Правда, — пробормотала она, стараясь не показать, что ужасно не хочет расставаться. — Как незаметно пролетело время. Мне действительно пора.
Энтони посмотрел на нее.
— Если время пролетело незаметно, значит, моя компания тебя не утомила, — с улыбкой произнес он.
Дженифер покачала головой:
— О чем ты? Конечно, нет! И тебе спасибо. Суббота правда выдалась чудесная.
Энтони смотрел на нее молча, потом пробормотал:
— Рад, что тебе понравилось. Ты на машине?
Дженифер печально улыбнулась:
— Мою машину разбил Томас.
— Томас? — Энтони вопросительно изогнул бровь.
— Мой друг, — пояснила Дженифер. — Хорошо, что сам не слишком пострадал. — Ее губы тронула улыбка. — Ему противопоказано связываться с техникой. В его руках она неизменно выходит из строя.
Ей показалось, лицо Энтони при упоминании о Томасе напряглось. Он чуть сдвинул брови и хотел было что-то спросить, но, видимо, передумал. Потом все же поинтересовался:
— Как у вас с ним? Ты говорила, он странно себя ведет…
Дженифер тяжело вздохнула, не желая возвращаться к этой проблеме.
— Странности продолжаются. Но строить отношения всегда очень сложно.
— Что верно, то верно, — согласился Энтони и, немного помолчав, спросил: — Подвезти тебя?
Дженифер собиралась после прогулки вернуться в салон — было еще столько дел, а дома мысли переключались на Томаса, который в последние дни, если и появлялся дома вовремя, ходил мрачнее тучи и только портил настроение.
— Да, пожалуйста, подвези.
Энтони махнул рукой в сторону автостоянки.
— Пойдем.
Дженифер загрустила: ей так хотелось продлить эту встречу, но день неумолимо близился к концу.
«Хорошего понемножку, — сказала она себе, пытаясь взбодриться. — Если бы радостей было без счета, мы разучились бы радоваться. Интересно, о чем размышляет Энтони? Тоже об уходящем дне или о чем-нибудь постороннем?»
— Тебе куда? — спросил он, когда они сели в его темно-зеленый «ауди».
Дженифер назвала адрес. Все время, пока ехали, молчали, и она уже принялась гадать, не обидела ли его чем. Энтони остановил машину прямо напротив нужного здания.
— Еще раз спасибо. Надеюсь, это была не последняя наша встреча, — произнес он улыбаясь, но в каждом его слове сквозила грусть. — Я позвоню тебе как-нибудь. Можно?
— Конечно, можно. Буду рада.
— И ты звони. Особенно если потребуется какая-то помощь.
«Удивительный человек, — снова подумала Дженифер. — Как жаль, что я не свободна».
— Спасибо, Энтони. — Она протянула ему руку. — Если помощь потребуется, непременно позвоню.
…Томас сидел на диване перед выключенным телевизором, когда уставшая, но довольная Дженифер вернулась наконец домой.
— Где ты была? — требовательно спросил он, вскочив на ноги. — Почему не оставила записку, не позвонила?
Дженифер обвела его недоуменным взглядом:
— Ты мог бы позвонить сам.
— Э… я… — Томас нервно провел рукой по черным, небрежно зачесанным назад волосам. Дженифер обратила внимание, что он не в халате, как любил бывать дома, а в джинсах, рубашке и даже еще в куртке. — Я сам только что пришел, — бросил он с вызовом. — Потому что до сих пор работал. А вот где пропадала ты — вопрос.
Дженифер взглянула в его бегающие глаза и почувствовала не то отвращение, не то жалость. «Какой лживый у него взгляд, — отметила она, ощутив себя прозревшим слепцом. — Почему я так долго не хотела это признавать?»
— А почему это ты так забеспокоился? Целую неделю не замечал меня, а тут вдруг набросился чуть ли не с угрозами.
— Я замечал, — процедил Томас. — Просто был потрясен твоей подозрительностью и не мог с тобой разговаривать.
Дженифер засмеялась.
— Поставь себя на мое место. Да если бы я стала вести себя, как ты, ты не то что подозревать меня стал, а извел бы бесконечными упреками. — Она вздохнула и провела рукой по лбу. — Прости, я очень устала. Хочу поскорее лечь.
— Нет уж, давай поговорим.
— Я смертельно устала. — Дженифер повернулась и пошла в спальню. Томас последовал за ней.
— Ты что, опять устроилась на посменную работу? Куда? — более мягко, даже заискивающе спросил он.
— Нет, не на посменную. Буду работать по собственному графику, — сказала Дженифер, снимая жакет. — Вместе с Вайолет.
— С Вайолет Снелл? С которой вы вместе работали в «Парадизе»?
— Да, — утомленно ответила Дженифер, уже поворачиваясь в сторону ванной. Томас удержал ее, притянув к себе.
— Малышка, — нежно прошептал он. — Умоляю, давай поговорим.
Надо было последовать его примеру и сказать, как он тогда, категоричное «нет», но Дженифер не смогла.
— Хорошо, давай поговорим. — Она высвободилась и села на стул. Томас опустился перед ней на корточки и хотел, как частенько делал раньше, уткнуться лицом в ее колени. Дженифер предупреждающе подняла руки:
— Только, пожалуйста, без этого.
Он с тоской посмотрел ей в глаза — впервые за долгое-долгое время. И спросил:
— Тебе неприятно?
— Если честно, да, — призналась Дженифер.
Томас медленно, будто каждое движение причиняло ему боль, поднялся и сел на край кровати.
— А когда-то мои ласки радовали тебя, точно ребенка.
— Это «когда-то» давно осталось в прошлом. — В Дженифер что-то изменилось с тех пор. Она стала тверже, решительнее, взрослее. Не из-за того ли, что отважилась уволиться из кафе? Или открыть салон? А может, дружба с Энтони помогла ей понять, что слишком много времени и любви она потратила на человека, недостойного ее?
