Наконец она отвернулась от окна. Ее взгляд скользнул по софе, по столику, по рюмкам из-под вина и, наконец, по картине. Казалось, изображенные на ней люди насмехаются над нею, жестоко напоминая о том обещании, которое она дала себе перед этим вечером. Ну и смех! У нее в голове все крутились слова, сказанные им: «Я не считаю тебя доступной… В тебе есть что-то необыкновенное… Ты — просто прелесть…».
Чудесные слова. Приятные слова. Слова, рассчитанные на то, чтобы манить и обольщать. Слова, которые могут зазвать ее в постель. Но это не были слова любви.
Хотя Макс говорил о любви… Все время.
Но почему он так быстро заманил ее к себе в постель? Рекс за один час добился большего, чем Макс за пару месяцев. Джейн не знала, вызвано ли это его умением соблазнять или ее собственным одиночеством. Ей уже двадцать семь, и у нее не было мужчины два года. А ведь ей нравилось заниматься любовью, и она ждала этих минут почти с таким же нетерпением, как и Макс, хотя, довольно, часто она и не испытывала оргазма.
Джейн не сомневалась, что сегодня с Рексом она получила бы все сполна. К тому моменту, как он ее раздел, она уже настолько горела от нетерпения, что ее это даже испугало. Рекс объяснил ее слезы потрясением. Тут он не ошибся. Она и сейчас потрясена. Да, но под конец, она не испытывала ничего, кроме всепоглощающей плотской страсти!
И он это моментально понял.
Джейн застонала, представив себе завтрашний день: она сидит за обеденным столом у матери вся напрягшаяся, а Рекс смотрит на нее хладнокровно и уверенно, а Джон — понимающе и сально ухмыляется…
Господи… Даже подумать об этом невыносимо, надо как-то избежать этого. Просто необходимо!
Джейн проснулась в залитой солнцем комнате. С трудом, разлепив глаза, она взглянула на часы. Уже двадцать пять минут двенадцатого. Она быстро выбралась из-под одеяла и, не проснувшись еще как следует, поплелась в ванную.
Сильные струи горячего душа помогли проснуться. О, дьявольщина! Неужели все это было наяву? Неужели? Конечно, наяву! Она сердито одернула себя.
Застонав от отчаяния, она осознала, что, если бы не самообладание Рекса, сегодня она проснулась бы не просто с неприятными воспоминаниями, а с ужасающими.
Надо сказать, она испытывала к нему благодарность за его умение владеть собой, которое не дя ему ринуться вперед, не думая о последствиях. Он конечно, самоуверен, и это ее продолжало злить, а е она испытывала невольное восхищение его притягательностью.
Обычно мужчины сначала действовали, а потом уже думали, а не наоборот. Ему надо отдать должное: он и потом вел себя с редкой мужественностью и снисходительностью. По правде говоря, сама она вела себя вчера весьма неважно. Вряд ли ему захочется иметь с ней и дальше что-то общее.
Раз Рекс хочет видеть ее после того, что произошло, значит, он не принимает всерьез их отношения. Он, может быть, и рассматривает ее как возможную партнершу, но не как женщину, в которую он мог бы влюбиться.
Удивительно, что такой человек, как Рекс, не носит при себе презервативы. Макс никогда не оказался бы настолько неготовым, со злостью припомнила она. Хладнокровный, расчетливый Макс! Он всегда предохранялся, всегда прикидывал шансы, никогда не шел на риск. Черт возьми, ну почему она все время вспоминает этого подонка? Уже давно пора забыть его.
Закрутив краны, она схватила первое попавшееся полотенце и начала так энергично растираться, что у нее покраснела кожа. Взглянув на себя в зеркало, она заметила, насколько лицо ее искажено злостью, и остановилась, бессильно опускаясь на край ванны.
Ее сердце переполняли боль и отчаяние, и она, наверное, расплакалась бы, если бы в эту минуту не зазвонил телефон. Вздохнув, Джейн завернулась в полотенце и пошла в спальню. Она знала, что это мать — удивляется, почему она до сих пор не приехала. Девушка обычно появлялась у родителей около одиннадцати и помогала готовить ленч.
Мать не могла и представить, что Джейн сегодня вообще может не приехать.
— Привет, ма, — сказала она.
Резкий голос Лоры гремел в трубке:
— Куда ты подевалась? Уже почти полдень, гости приехали. Рекс сказал, что ты осведомлена, что мы приглашали на ленч. Говорит, что сказал тебе об этом вчера вечером.
О Боже! Неужели он рассказал о своем вчерашнем визите к ней? Мысль о том, какие бестактные вопросы посыплются от матери, заставила Джейн укрепиться в своей решимости не ехать к родителям.
— Я как раз собиралась позвонить тебе, ма. Извини, но с моей машиной что-то случилось. Я не смогу приехать.
Если бы она попыталась отговориться головной болью, мать велела бы ей принять таблетку аспирина и быстренько приезжать.
— О, вот досада! — В трубке были слышны какие-то невнятные переговоры. — Ну, ничего, — жизнерадостно сказала мать в трубку. — Рекс говорит, что едет за тобой. Он будет у тебя минут через двадцать, будь готова, надень платье!
— Но, ма…
Джейн опоздала — мать уже повесила трубку.
Девушка яростно чертыхнулась. Да, ее мать категоричная женщина! Она никогда не принимает отказа. А что до Рекса… Думая о нем, она так и кипела яростью. Неужели у него не хватает соображения понять такой ясный намек? Почему он не пожелал знать, что она просто не хочет видеть его после всего, что случилось?
Похоже, он тоже не привык к отказам, недружелюбно решила она. Для таких мужчин это типично.
Но все же главная виновница — ее мать. Единственная причина, по которой она желает присутствия Джейн, — это чтобы потом иметь возможность хвастаться своим приятельницам, как их почетный гость был увлечен ее дочерью! Лора прекрасно знала, затея ничем не закончится, знала и то, что Джейн даже не нравится этот человек. Но она думает только о том, как бы утереть нос Марте!
В бессильном гневе Джейн натянула свои самые затрапезные джинсы. Они были не только вызывающе тесными, но и порядком обтрепались. Потом она вытащила изумрудно-зеленую блузку, про которую мать как-то сказала, что она ей совершенно не идет. И, наконец, она распустила волосы по плечам.
Когда она спустилась по лестнице и прошествовала к арендованному Рексом «мерседесу», девятнадцать минут спустя, ее возмущение все еще не улеглось и явственно выражалось в сердитых шагах и сверкающих глазах.
— Лопнул твой план? — насмешливо улыбнулся Рекс, когда она села в машину.
Она бросила в его сторону яростный взгляд: он казался отвратительно спокойным и невозмутимым в застиранных голубых джинсах и ярко-синей рубашке.
— Какой еще план? — огрызнулась она, не желая быть вежливой или любезной. Чем скорее он поймет, что вчерашняя сцена не повторится, тем лучше.
