На ее глазах выступили слезы боли и обиды. Кому, ну кому могло понадобиться с такой нарочитой жестокостью уничтожать то, что она создавала в течение нескольких лет?
Пожалуй, здесь срочно требовалось вмешательство полиции. Это значило, что ей придется добраться до телефона. Всхлипывая, Рут поползла обратно по направлению к приемной. Каждое движение требовало от нее титанических усилий, и, тем не менее, она уже почти добралась до кресла, когда неожиданно пришедшая в голову мысль заставила ее остановиться. Таффи. Это сделал он. Случившееся в клубе могло быть только выходкой злобного, избалованного ребенка, каким Таффи был в детстве и оставался до сих пор. Такая месть вполне в его духе.
Таффи, который мог прийти домой, благоухая чужими духами и со следами губной помады на воротнике, и нагло врать жене в глаза, что играл в гольф с друзьями, а потом принимать оскорбленный вид, когда выяснялось, что Рут ему не верит.
Она была так счастлива, когда ей удалось наконец избавиться от него, и вот он снова оказался на ее пути. Что-то подсказывало Рут, что и этот раз будет не последним.
— Чтоб ты сгорел в аду, Таффи Глоссоп, — пробормотала она, снимая телефонную трубку.
Пит Нордхауз встретил Брайана на пороге участка.
— Прости, дружище, — сказал он вместо приветствия, — но шахматы пока отменяются. Я еду на вызов. Хочешь прокатиться со мной? Или главный редактор «Кантри» слишком важная птица для дешевой репортерской работы?
— Я еще не главный редактор «Кантри», — напомнил Брайан, усаживаясь вслед за другом в полицейскую машину. — И очень может быть, что мне опять придется зарабатывать себе на хлеб этой, как ты выражаешься, дешевой репортерской работой. Так что валяй рассказывай, что случилось.
— Поступил звонок с Вашингтон-стрит. Похоже, кто-то вломился в спортивный клуб Рут Остин…
Пит продолжал еще что-то говорить, воодушевленный возможностью снова увидеть свое имя на газетной полосе, но Брайан уже не слушал его.
Клуб Рут Остин. То самое место, где Брайану меньше всего хотелось сейчас оказаться. Он с трудом подавил искушение выскочить из машины. Остановило только данное вчера самому себе обещание вычеркнуть из своей жизни безумную ночь, проведенную с Рут, и особенно следующее за этой ночью утро.
В конце концов он профессионал, и то, что он сказал Питу по поводу репортерской работы, было не совсем уж неправдой… И еще тебе очень хочется увидеть ее снова, шепнул ехидный внутренний голос.
Пит остановил машину у входа в клуб. Брайан направился вслед за ним, с любопытством поглядывая по сторонам. В разгар туристического сезона возле подобных заведений постоянно ошиваются скучающие молодые люди в надежде завести знакомство с выходящими после занятий девушками. Поэтому большинство жителей Лонгвью, оказавшись по какой-то своей надобности возле клуба «Леди Совершенство» — или любого другого «притона разврата», — спешили перейти на другую сторону улицы, всем своим видом демонстрируя, что не имеют никакого отношения к подобным бездельникам. В глубине души Брайан презирал все эти уловки и все же, проходя по Вашингтон-стрит, каждый раз старался поменьше крутить головой.
Но сегодня совсем другое дело. Сегодня он находился здесь по долгу службы и должен был быть особенно внимательным, чтобы ничего не пропустить.
Поморщившись при виде грязных подтеков на лестнице, он поспешил догнать Пита, который уже стучал в запертую входную дверь.
Дверь распахнулась, и на пороге возникла Рут, босая, в подвернутых до колен джинсах, украшенных влажными беловатыми разводами. Короткая спортивная майка — единственный сухой предмет туалета, который ей удалось отыскать, — оставляла открытой полоску золотистой кожи на животе… Кожи, которая, как Брайан помнил, чуть заметно пахла ванилью.
Он попытался сосредоточить внимание на чем-нибудь еще, но не мог отвести взгляда от ее обнаженного живота.
Рут тем временем поздоровалась с Питом, а затем мотнула головой в сторону Брайана.
— А он что здесь делает?
— Криминальная хроника, — не моргнув глазом заявил Пит и, заметив, что Рут по-прежнему загораживает вход в помещение, спросил: — Вы позволите нам войти?
— Да, конечно, — спохватилась Рут, отступая в сторону. — Только осторожно: здесь очень скользко.
— Скользко? — Брайан вдруг осознал, что, заглядевшись на Рут, совершенно не обратил внимания на то, что творится в помещении. Это уже не лезло ни в какие ворота. Многолетний опыт журналистской работы спасовал перед голым животом очаровательной блондинки.
Брайан прошел в приемную и вытащил блокнот. Рут следила за ним, уперев руки в бока.
— Сколько сотрудников в вашей газете? — спросила она вдруг.
— Около двадцати, — удивленно ответил Брайан.
— Неужели нельзя было прислать кого-нибудь другого?
— Послушайте, мэм, — вмешался Пит, — мистер Стоунер находился в участке, когда поступил вызов. Так что вам придется иметь дело с ним. Лучше расскажите нам, что здесь произошло.
— Я пришла сюда около часа назад, — начала Рут, демонстративно не глядя на Брайана. — Дверь была открыта. Я вошла и увидела, что весь пол залит водой. Кто-то отвернул до отказа краны в душевых и испортил вещи в кладовке.
Брайану показалось, что он ослышался.
— Вы хотите сказать, что просто вошли сюда? — недоверчиво переспросил он. — Одна?
— Поверьте мне, офицер, — покачала головой Рут, по-прежнему обращаясь исключительно к Питу, — тот, кто это сделал, давно ушел отсюда. Он не из тех, кто может надолго сосредоточиться на одном занятии.
— Откуда вам это известно? — снова не выдержал Брайан.
Рут наконец взглянула на него, взглянула уничижительно, словно была неприятно удивлена его неспособностью понять очевидное, и произнесла:
— Потому что это сделал Таффи.
— Таффи? — подозрительно прищурился Пит. — Кто такой этот Таффи?
— Таффи Глоссоп, — объяснила Рут. — Мой бывший муж.
— Почему вы думаете, что это был именно он? Вы видели его?
— Нет. Просто на прошлой неделе мы крупно поссорились с ним здесь, в клубе, незадолго до того, как я уехала.
— Куда? — рассеянно спросил Брайан, разглядывая лужу посреди коридора.
— В Сиэтл.
Теперь Рут смотрела на него в упор, и Брайан сразу же пожалел, что вообще задал этот вопрос.
— Ну да, — промямлил он. — Конечно. Наступила неловкая пауза. Брайан отвел глаза и тут же наткнулся взглядом на висящую на стене фотографию Рут в более чем откровенном купальном костюме. Это зрелище пробудило в нем такие яркие воспоминания, что на щеках у него выступила краска.
