Крис сунул руки в карманы и прислонился спиной к перилам лестницы. Глаза его сузились.
— Настоящая школьная мегера! Наверняка твои ученицы перед тобой трепещут?
Школьная мегера?
— Терять над собой контроль и кричать во весь голос? Этим ничего не добьешься.
— В самом деле? — Он усмехнулся. — По-моему, жизнь была бы ужасной, если бы нам постоянно приходилось держать свои эмоции под замком. Ты не согласна?
Сара даже удивилась, с какой легкостью он перевел разговор на ее чувства. Если сейчас она не сумеет защитить свои границы, он ее сокрушит. Сара знала, что не интересовала его физически, знала, даже несмотря на его намеки о том, что он вспоминал ее все эти годы. В то время Сара была не такой, как сейчас, и совсем не походила на тех людей, что его окружали.
Несмотря на то, что Сара была полностью покорена его хитроумными рассуждениями, обаянием, сильной, свободной натурой, — она все же не настолько потеряла голову, чтобы не видеть, что это человек совсем другого круга. Сара была рослой, смешливой сельской девушкой, и Крис находил ее забавной из-за высокого роста и звонкого смеха, а также из-за равнодушия к светским условностям. Если бы она дала ему обнаружить свою уязвимость, он, скорее всего, принялся бы играть с ней в кошки-мышки, наслаждаясь таким поворотом событий.
— Кажется, во время последней нашей встречи мы договорились, что ничего личного между нами не будет, — наконец произнесла Сара.
— Мистер Блэк, — сказал Крис.
— Что?
— Я так и ждал, что ты добавишь что-нибудь вроде: «мистер Блэк» или «сэр». Наверняка ты пользуешься авторитетом у своих учениц. Ты бы чувствовала себя лучше, если бы я поприветствовал тебя по всем правилам?
— Лучше я чувствовала бы себя, — Сара едва не добавила «мистер Блэк», но в последний момент спохватилась, — если бы мне не приходилось оказываться под перекрестным огнем каждый раз, когда вы с Ширли находитесь в одном месте.
— Уверяю, не ты одна испытываешь подобные трудности.
Взгляд Криса казался Саре опасным и притягательным одновременно, так что она чувствовала желание и убежать и остаться. Может ли быть, что человек буквально излучает сексуальность? Или притягательность Криса в том, что он этого даже не сознает? Сара напомнила себе, что он хороший актер. Затем демонстративно взглянула на часы.
— Может быть, хочешь кофе? — любезно спросил Крис. — Или ты предпочла бы сначала принять душ, а потом спуститься? Я пробуду здесь до вечера. Ширли выйдет из комнаты, когда захочет есть. Пока она будет оставаться там, может быть, мы немного побеседуем о том, как с ней справляться?
— Я привезла все школьные записи о ее успеваемости, — сказала Сара, — и покажу их тебе, чтобы ты сам убедился в ее успехах. В плане учебы она очень продвинута.
— Ты это уже говорила. К сожалению, она оказалась не слишком продвинутой во всем остальном. Ее беременность является тому доказательством.
С этими словами Крис направился к двери, ведущей в глубь дома. Сара, поколебавшись, последовала за ним, и вскоре они оказались в кухне. Сара не могла не отметить, что кухня эта больше, чем вся ее школьная квартира. Одну часть занимали шкафы для посуды, мойка и огромный холодильник, другая, отделенная аркой, представляла собой небольшую столовую, откуда открывался вид на внутренний дворик через высокие, во всю стену, французские окна. Все вокруг блистало чистотой. Кто бы ни поддерживал здесь порядок, он явно не сидел сложа руки.
— Как ты обычно пьешь кофе? — спросил он, стоя к ней спиной.
Она объяснила. Крис занялся электрической кофеваркой, сварил кофе, наполнил две чашки и отнес их в маленькую столовую.
— У тебя очень красивый дом, — заметила Сара, подождав, пока он сядет за стол, и затем усаживаясь сама.
Она знала, что у родителей Криса был большой загородный особняк недалеко от ее школы. Интересно, этот дом тоже принадлежал им? Когда его родители умерли, особняк пришел в упадок, затем был продан и переделан в роскошный отель. Большинство родителей, приезжавших навещать своих детей в школу, где преподавала Сара, останавливались именно в нем.
— Раньше он принадлежал моим родителям, — коротко ответил Крис. — Когда они умерли, я перебрался сюда, хотя, конечно, этот дом слишком большой для меня. Они им очень гордились.
— Я помню… — начала было Сара, но тут же замолчала.
— Что ты помнишь?
— Ничего. — Сара обхватила чашку ладонями. — Ты собирался поговорить со мной о Ширли.
— В тебе снова заговорила учительница?
Крис отодвинулся от стола, так чтобы удобнее было вытянуть скрещенные ноги, и Сара почувствовала, что ее взгляд невольно задерживается на этих длинных ногах в легких кремовых брюках и на темных волосах, виднеющихся в распахнутом вороте рубашки. Домашний наряд шел ему больше, чем деловой костюм. В доме было достаточно тепло, чтобы Крис мог носить рубашку с короткими рукавами. Его обнаженные руки были мускулистыми и загорелыми. Сара постаралась переключить свои мысли на Ширли. Пора вспомнить о том, что она, Сара, уже не та впечатлительная юная девушка, какой была много лет назад, а взрослая женщина, живущая нелегким трудом учительницы и пользующаяся заслуженным уважением.
— Здешняя обстановка не очень подходит для того, чтобы Ширли чувствовала себя комфортно, — сказала она спокойным тоном, стараясь не обращать внимания на глаза Криса, вспыхнувшие при этих словах. — Если сцены вроде той, что я застала, будут повторяться, тут начнется настоящая гражданская война! Ширли нужно успокоиться. Постарайся поставить себя на место дочери. В ее положении нельзя подвергаться никаким стрессам, а ваши постоянные ссоры…
— Я делаю все от меня зависящее, чтобы этого не происходило, но…
— Хорошо! Тогда, может быть, ты рискнешь сейчас подняться к ней и установить хоть какое-то подобие мира?
— Что?
Блэк так резко подался вперед, что расплескал кофе на стол.
— Она наверняка оценит такой поступок.
— Я не собираюсь успокаивать взбалмошную девчонку, которая…
— Твою дочь!
— …которая не проявляет ни малейшего уважения ко мне с тех пор, как впервые оказалась в этом доме.
— Ее мать умерла всего два года назад, и девочка оказалась в совершенно незнакомом месте, с отцом, которого раньше не знала и который продолжает жить так, как раньше, ничуть не пытаясь приспособиться к ней.
Конечно, Крис привык жить своей жизнью, по своим собственным правилам. Ему никогда не приходилось подстраиваться под кого-то другого. Ни жены, ни постоянной любовницы, никакого опыта общения с детьми, тем более с подростками. Что, если он уже не сможет жить иначе? Годы сделали свое дело. Рано или поздно человек ступает на дорогу, по которой невозможно вернуться назад, и все попытки это сделать ни к чему не приводят.
