так много, что стоящие во дворе машины, оказались погребены под толстым белым слоем.
— Метель такая сильная была, что все дороги занесло. Мы хотели к тебе приехать, чтобы вместе к родителям отправиться, но Дима как не пытался расчистить дорогу возле дома, ничего не вышло. У машины застревают колеса, выехать не получается. Мы родителей предупредили, что приедем по возможности. Я переживаю, что ты одна. Мы же планировали побыть все вместе, — печально проговорила Алёна.
— Не переживай, у меня все хорошо. Встретимся у родителей. Должны же дороги расчистить в ближайшее время, — ответила Настя, рисуя на стекле невидимый узор. — Если удастся, то завтра встретимся.
Настя попрощалась с сестрой и тяжело вздохнула. С такой погодой, она не то, что к родителям не доберется, но и домой навряд ли попадет. Снова остаться у Виталика? Как-то неловко.
— Настя, все в порядке? — услышала она напряженный голос Виталика и обернулась. Ериванов стоял, прислонившись плечом к дверному косяку, внимательно наблюдал за девушкой, будто удав за своей добычей.
— Погода все планы испортила. Может, попытаться вызвать такси? — задумалась Настя. Виталик заметно нахмурился, брови на переносице сошлись. Ериванов буравил ее тяжелым взглядом.
— Тебе у меня плохо? — задал вопрос в лоб, отчего Потемкина растерялась.
— Что ты! — воскликнула она. — Не в этом дело, — покачала головой.
— Тогда не вижу проблем. Останешься у меня. Как дороги расчистят, я тебя отвезу к сестре, ну или куда скажешь, — уверенно заявил он. — А сейчас садись на кровать, осмотрю ногу, — приказной тон, пробравший девушку до костей.
Настя судорожно сглотнула и села на край кровати. Вздрогнула, когда теплые пальцы обвили ее щиколотку.
— Больно? — насторожился Виталик.
Настя лишь отрицательно замотала головой. Не стала признаваться, что ее будто ошпарило, стоило ощутить его руки на своей коже.
— Отек немного спал, но чтобы быстрее все восстановилось, нужно повязку снова наложить. Старайся не наступать на ногу, — сказал Виталик. Он вытащил из шкафа аптечку, достал оттуда эластичный бинт. Настя, когда ходила в душ, сняла повязку, чтобы не намочить бинты, а назад замотать, как было, не смогла.
Затаив дыхание, Потемкина наблюдала за тем, как Виталик быстро и ловко наложил повязку на ногу. Сильные руки прикасались к ее коже нежно, осторожно, чтобы не причинить боль.
— Так лучше, — улыбнулся Виталик и попал в плен голубых глаз. Им обоим показалось, что мир снова замер. Какое-то неземное притяжение тянуло друг к другу, отключив разум. Воздух наэлектризовался до такой степени, что вдох не получалось сделать.
Виталик поддался порыву, впился в приоткрытые губы Насти, целовал с жадностью, с напором, а ощутив ее податливость, распалялся все больше и больше. Движения его рук становились смелее, откровеннее. Ериванов сел рядом с Настей на кровать, прижал ее к себе, ладонями исследуя девичье тело.
Его головокружительные поцелуи сводили ее с ума. Его тяжелое, томное дыхание вызывало дрожь в ее теле, а еще пронзительно щемящую боль где-то между ног. Насте хотелось, чтобы Виталик поскорее потушил пожар, который полыхал в ее груди. Где-то далеко разум кричал о том, что все неправильно, что все слишком быстро, вот только Потемкина отдалась на волю страсти, отказываясь о чем-либо думать, хотела лишь быть счастливой.
Она моргнуть не успела, как оказалась без платья, а теплые, влажные губы Виталика овладели ее грудью. Потемкина ахнула, когда к напряженным соскам прикоснулся язык Ериванова. Как же восхитительно! Волшебно! Ласковые, трепетные пальцы сжимали ее грудь, скользили по ребрам, животу. Настя тонула в восхитительных ощущениях, разряды тока пробегали по коже, а внутри порхали бабочки. Правильно ли поступала? Не хотелось об этом думать. Наверняка она знала лишь одно… Об этом она точно никогда жалеть не будет.
Прочитав восторг и обожание в карих глазах расслабилась, ведь поняла, что Виталик желал ее так же сильно, как и она его.
Рывок, и ощутила лопатками мягкость покрывала. Виталик смотрел в ее глаза пристально, изучающе, искал тень сомнения, но не нашел. У него все предохранители сорвало, не смог больше удерживать желание в узде. Снова припал к мягким губам. Настя немного робко водила ладонями по его шее, плечам, а он дурел от этой ласки.
Терпкий мужской запах, властные, обжигающие прикосновения будоражили ее сознание, кружили голову. В висках стучало, а легкие горели от нехватки кислорода. Страсть поглотила их настолько, что начнись конец света, они бы все равно не смогли оторваться друг от друга. Искусные, сильные руки заставляли Настю стонать и кричать от наслаждения.
Стон сорвался с алых губ, когда умелые пальцы, сдвинув промокшие кружевные трусики в сторону, проникли внутрь разгоряченного тела.
Прерывистый шепот, требовательные поцелуи, касания то нежные, то немного грубые… Настя тонула в водовороте невероятных чувств и совершенно не хотела спасения. Поддавшись порыву страсти, она ухватилась пальцами за край мужской футболки, потянула, желая освободить Виталика от ненужной ткани, которая мешала, раздражала. Ериванов на миг оторвался от сладких губ, чтобы помочь Насте. Он откинул в сторону футболку, припал губами к девичьей шее, покусывал, целовал, прокладывал дорожку до самого пупка, заставлял девушку трепетать и изнывать от желания. Виталик нарочно не спешил, хотел подарить ей наслаждение, несмотря на то, что его трясло от возбуждения, от страсти, от нетерпения, ведь желал каждой клеточкой эту девушку, но старался сначала доставить ей удовольствие. Еще никогда он так не растворялся в другом человеке, не терял себя. Эти новые чувства пугали, но в тоже время казались сладкими как мед. Сердце едва не разорвалось в его груди. В его жизни были женщины, но почему-то ни одна не вызывала таких острых, но в тоже время невероятных эмоций.
Тугая пружина наслаждения натянулась до предела. Виталик одним сильным толчком проник в желанное тело. Одновременно оба застонали… У Насти сердце так сжалось, что она едва не умерла от сердечного приступа. Как же сладко, как же восхитительно, как же волнительно и в то же время мучительно! Виталик замер лишь на миг, позволив ей привыкнуть к себе, а потом, припав к ее губам, начал раскачивать бедрами. Каждый его толчок был сильнее, глубже. Настя чувствовала его мощь, его силу и растворялась в этом мужчине, полностью даря себя, без остатка.
Потемкина гладила Виталика по спине, слегка царапала его кожу ногтями. Если поначалу отвечала на поцелуи робко, то теперь отдалась на волю страсти, превратилась в фурию. Стонала, извивалась под крепким мужским телом, подчинившись зову плоти. Она подавалась его мощным толчкам навстречу, прогибалась в спине и сходила с ума, слыша его стоны. Где-то внутри нее затягивался узел все сильнее
