избавляется от сына, как от лишнего багажа. Она не дослушала ее телефонный разговор с Самуэле, потому что боялась потерять терпение и начать орать в трубку на свою сводную сестру.
— С Виолеттой никогда не бывает просто. Теперь она хочет, чтобы я забрал Маттио в Италию, но не откажется от материнства добровольно, — произнес он. — Как только она отволочет Чарли к алтарю… Ну, она умеет убеждать, — мрачно подытожил Самуэле, думая о предстоящей битве за опеку.
— Сожалею.
Он насмешливо выгнул бровь.
— Маттио лучше жить с тобой, чем с ней. Вообще-то, ему лучше жить с любым другим человеком, только не с ней, — честно сказала Майя.
— Слышала бы она тебя, — по-доброму протянул он, и Майе захотелось улыбнуться в ответ.
Справившись с эмоциями, она подошла к двери:
— Я соберу его вещи.
Маттио уснул в кресле-переноске. Войдя в гостиную следом за Майей, Самуэле наблюдал, как она осторожно подоткнула вокруг него легкое одеяло и принялась собирать разбросанные вокруг детские вещи.
Он возненавидел себя за то, что даже в такое время залюбовался ее попкой под плотно облегающими джинсами, и откашлялся.
— Я вот что подумал…
Упираясь одной рукой в бедро и вытянув другую, чтобы достать мягкую игрушку из-под тумбочки, она подняла голову и посмотрела на него. Она не догадывалась, что из квадратной горловины ее кобальтово-синего свитера выглядывают кружевной бюстгальтер и соблазнительная грудь кремового цвета.
— Поедем с нами, — практично предложил он, понимая, что не сможет рядом с ней долго себя контролировать. Как вспыльчивый человек, он понимал важность самоконтроля. Уступив эмоциям, его отец и брат пострадали, поэтому Самуэле решительно и безжалостно подавлял любые проявления чувств.
Майя уронила игрушку и резко выпрямилась, отчего ее волосы подпрыгнули, а потом упали на спину шелковистым покрывалом.
— Ты шутишь?
— Нет. Ты плакала? — спросил он, замечая следы от слез на ее щеках, отчего ему стало не по себе.
Майя всегда была начеку. Она знала, что выглядит хрупкой и провоцирует людей на особое отношение и покровительство.
— Нет, не плакала.
Ситуация казалась ей настоящим безумием. Еще вчера в это же время она не знала о существовании Маттио.
— Ну, ты выглядишь так…
— Я не плакала, хотя было бы неудивительно, если бы я разревелась!
Он поднял руки с раскрытыми ладонями, словно смиряясь:
— Ладно, ты не плакала. — Он пожал плечами. — Я улетаю домой.
Она была готова молча выслушать его, но любопытство взяло верх.
— Где твой дом? — Интересно, где живет Самуэле? Она слегка вздрогнула. Их первая случайная встреча не была чем-то особенным, но осталась в ее памяти. Честно говоря, она постоянно вспоминала Самуэле, он снился ей, а когда она просыпалась, то помнила его голос и прикосновения. Конечно, это были проделки подсознания, потому что он ни разу не прикасался к ней.
Теперь судьба опять свела их вместе. Маттио навсегда связал их.
— В Тоскане, недалеко от Флоренции. Поместье принадлежало нашей семье многие поколения. Сейчас некоторые большие участки земли не принадлежат Агости, но это временно. — Самуэле бросил учебу в медицинском университете, узнав, что его отец распродает по частям обширные участки поместья и всемирно известную коллекцию произведений искусства Агости только для того, чтобы удержать свою вторую жену — мачеху Самуэле и катать ее на частных самолетах, роскошных яхтах, осыпать драгоценностями и потакать ее играм в казино.
Медицина дала бы Самуэле статус в обществе, уважение и удовольствие от работы, но, если хотел восстановить наследие своей семьи, ему требовались деньги, которые он заработал бы только в финансовой сфере. И он добился огромного успеха, его взлет был стремительным, и он ни разу не пожалел о своем решении.
Перед смертью отца Самуэле незаметно, через анонимные холдинговые компании, выкупил семьдесят процентов проданного имущества. После его смерти началась реставрация поместья Агости во Флоренции, которая закончилась в прошлом году.
Он ожидал успеха, но не испытывал от него радости. По сути, после смерти Криштиано ему стало трудно чем-то восторгаться. А теперь он знает, кому передать восстановленное наследие. У него появился Маттио.
— Меня ждет частный самолет, — сказал так небрежно, как обычно говорят люди с большими деньгами. — Мне нужна няня для Маттио.
— Я не няня! — возразила она.
— Я не предлагаю тебе работу!
Он умел сохранять самообладание. Но если эта женщина будет жить с ним под одной крышей, то, учитывая вспыхнувшее между ними влечение, ему придется нелегко сдерживаться. Кроме того, Майя Монк совсем не признает границ в общении. Ему не нужна такая женщина, как она. На самом деле ему вообще не нужна женщина. Конечно, у него бывают любовницы — секс ему необходим, как и любому мужчине, — но они не нарушают его душевного спокойствия.
Щеки Майи покраснели от смущения. Нет ничего лучше, чем отказаться от работы, которую тебе не предлагали, чтобы почувствовать себя глупо.
— О, извини. — Она вздернула упрямый изящный подбородок и нахально прибавила: — Но мне показалось, что ты…
Самуэле перевел взгляд с ее прищуренных глаз на чувственные губы. Когда придется нанимать няню, он определенно не выберет ту, которая похожа на Майю Монк. Он не позволит ей крутиться вокруг него, если она не делит с ним постель.
— Я путешествую налегке, и у меня нет опыта общения с детьми, — признался он, думая, что у него еще меньше опыта общения с женщинами, которые его забавляют. — Мне потребуется время, чтобы найти подходящую няню. А пока ты могла бы помочь мне с Маттио. Я вижу, ты хорошо с ним поладила.
— Значит, тебе нужна не няня, а неоплачиваемая собака!
— Разве нужна квалификация, чтобы сделать кому-то одолжение? — Он пожал плечами. — Назови свою цену.
Майя раздраженно ответила:
— Я не продаюсь.
Он боролся с желанием сказать, что уже один этот факт делает ее необычной и даже уникальной.
— Не очень практичный ответ. Но если ты этого хочешь, я не стану тебе платить.
Она прищурилась и с неприязнью посмотрела на него:
— Ты считаешь, я умею обращаться с детьми только потому, что я женщина?
Женщина… Да, она настоящая женщина. Провокационный, разжигающий кровь образ ее стройного, гладкого обнаженного тела родился в его мозгу, и Самуэле на секунду потерял нить разговора.
— Тебе не помешает научиться рекламировать себя.
— Я не собираюсь выставлять себя на продажу, — тихо ответила Майя, прерывисто дыша. — И мне в самом деле наплевать, что ты или кто-то другой думает обо мне. Важнее всего, что я о себе думаю. — Увидев задумчивое выражение его лица, она прибавила: — Я уже отказала тебе.
— Да,
