разговаривать. – Там душу могут подхватить к себе всякие твари, некоторые могут быть настолько ужасны, что хочется только смерти после такой встречи. Так вот эти существа и дают различные силы, а взамен берут твою душу к себе под крыло, питаясь ею.
– Это больно? Наверное да…
– Хм… это похоже, на… – Задумываясь над сравнением, вспоминая свой случай Корус замолк на секунды. – Словно первая любовь, стрелою пронзает пробивая насквозь. Внутри всё дрожит, ты не понимаешь, что происходит, но так приятно, а после без этого не представляешь жизнь, как без любимого человека.
Взгляд Коруса перешёл на свою подругу. В ней он видит больше, чем напарницу и прекрасно знает о чём сейчас говорит.
– Правда? А как у вас выглядело существо?
– Змея из огня, обвивающее огромное дерево, которое всё никак не может загореться, а хвост её уходит к корням, а мы ей нужны чтобы жить. – Артист перешёл на шепот вместе с Клацирией из-за беспокойного сна своей подруги.
– Это звучит так замечательно, но почему вы сказали, что это проклятие для некоторых? Я вот хочу так же иметь силу! – В клацирии совсем не осталось страха перед незнакомцем. Разговор полностью поглотил её.
– Потому что кто-то получил подобное оказавшись при смерти. В муках умирая они так же открыли души, а вместо долгожданного покоя были возвращены и вынуждены служить другому. Хотя есть и довольные те, которые спаслись благодаря этому. – Его глаза уже закрывались сами по себе. С трудом поднимая их он продолжал разговор.
– Вы же устали, идите поспать!
– Ага и оставь тебя без присмотра? Ещё украдешь чего, а кто потом будет объяснять всё Оникс.
Клацирия повернулась в сторону кроватей. Бледная Оникс бормотала во сне, дергая ногами. По её лбу тёк пот, всё говорило о том, что она больна, но и у её друга были те же симптомы, может он просто пытается не подавать виду.
– Так ты правду говоришь? Попала сюда, потому что тебя купили? – Сквозь дрёму спросил Корус, желая до конца убедиться в намерениях своей собеседницы.
– Да! Поверьте же. Мне негде укрыться, а если он меня найдёт, то снова сбежать не получится.
– Я понял, не ори. – Отложив маску обратно на стол он и сам прилёг на него.
Уснул… Человек недавно говоривший, что будет следить за Клацирией просто уснул. Её и саму уже клонило в сон, только вот беседа слишком увлекла, но сейчас приняв такую же позу, в какой лёг артист, она погрузилась в мир фантазий и сновидений.
Свет, просачивающийся сквозь окно, стеной разрезал темноту пополам. Пыль снегопадом падала сквозь него, теперь легко улавливаемая взглядом. Лёгкие дуновения ветра поднимало мелкие опилки, затягиваемые ноздрями дремлющей на столе Клацирии. Чих пробудил её, в носу теперь стояло колкое ощущение. Оникс стало совсем худо, хотя она всё ещё спала, а Корус сидел на полу рядом с ней, держа за руку, прикладывая ко своему лбу, легко поглаживая второй рукой.
Повернувшись на Клацирию, он поднялся, пытаясь скрыть тоску и слёзы, что пытались прорваться сквозь его упорство и сдержанность. Слышалось его лёгкое напевание грустной песни, похожее на протяженный звук грустной виолончели, что видело только трагедии.
– Она не в состоянии выступать… – Почти мёртвым голосом сказал Корус. – Ты заменишь её на время, но тебе нужен костюм, а насчёт маски…
В его руке была готовая маска паука. Аккуратная, по ней было видно, что он набил руку на изготовлении личин. Легкие линии, без резких углублений и сколов. Могло показаться, что это его ремесло, а не выступление на публику. Когда Корус сказал про костюм, то Клацирия вспомнила про платье, которое шьёт Шелка, про Борлена и Лукко! Сердце резко застучало в диком ритме, волнение за братьев, они ведь помогли ей, а что сейчас с ними? Это Клацирия и хотела узнать первее всего.
– Я знаю, где достать костюм, но вы можете мне помочь ещё раз? Прошу! – Она взяла его обоими руками, пусть они и были в занозах, и небольшая боль иглами колола под кожу, но она держала его.
– И чем же тебе помочь? – Шёпотом поинтересовался артист.
– Убежать от Пелагора мне помогли два брата, но мы разбежались в разные стороны, я боюсь, что он их поймал. Помогите мне проверить это, заглянуть к нему, возможно им нужно помочь. Костюм у него же в доме! – Клацирия чуть ли не на колени упала, искренне моля.
Корус взглянул на её ладони, слегка покачав головой схватил за руки, отложив деревянного паука на стол, крепко сжав. Татуировка засияла, а занозы легкой вспышкой загорелись. Клацирия сквозь боль не закричала, смогла сдержать в себе только крик, но слёзы нет. Жгло как об раскалённый металл, помогло лишь то, что длилось это мгновение. Занозы исчезли, а рукам стало легче. Девочка глотала воздух ещё держа ладони перед собой.
– Так будет попроще, согласись. – Корус прошёл мимо неё, нацепив маску на голову. – Надень её, чтобы не узнали, по улице мы ходим только в масках. Такой у нас образ и у тебя теперь тоже, если, конечно, хочешь моей помощи.
На улице было людно, шум от такого стоял неимоверный. Крики торговцев звучали громче всех, разве что погоня за вором с отборными матами могла бы посоревноваться с ними. Корус закрыл дверь на замок, спрятав ключ под костюм, спрятанные карманы позволяли ему многое проносить. Легким движением ладони артист говорил: “веди”. Маска была чуть велика для её лица, нелепо шатаясь при ходьбе, поэтому Корус сделал на ходу тканевою подложку на лбу, занимающее свободное пространство. Теперь в маске было более чем удобно, только осталось привыкнуть к дыханию через неё.
– А ваша подруга… Оникс, она заболела? – Звук сквозь чужую личину проходил прекрасно, будто и не было ничего, даже странно.
– Да. – Кратко ответил Корус, думая стоит ли что-то дополнять. – Подхватила где-то бледную пустыню, я только и делаю, что пытаюсь заработать на лекарство для неё.
– Бледная пустыня? – Повторила Клацирия. – Впервые слышу. Может я могу чем-то помочь?
– Если сможешь достать лекарство или немного монет для покупки, то дерзай! – Пара вышла на улицу, дом Пелагора находился на ней. – Я пробую спасти её как только могу… Не могу, не хочу терять…
– Мне жаль, правда. – Обернувшись, она искала его глаза. – Я помогу.
– Давай не будем говорить об этом. Не желаю думать, о том, что будет если я не успею…
Переулки преодолевались без разговоров, в тишине, неловкой, скулящей. То и дело мимо пробегали крыс. Каждого мимо
