— Я с вами совершенно согласна, — предпочла уступить Дора, не желавшая обострять и без того напряженную обстановку. Она вернулась к столу и лениво принялась за еду. — Правда, я не понимаю, почему вы не могли отвезти меня к Марио еще сегодня вечером. Уверена, что при таких тяжелых случаях больничные правила не запрещают жене видеться с мужем во внеурочное время.
— Марио еще слаб и много спит. Возможно, если брат спокойно проведет еще одну ночь, это позволит ему лучше подготовиться к столь волнующей встрече.
Фламинг жевал мясо, внимательно рассматривая девушку. От него не укрылись ни ее усталость, ни расстроенный вид. Проглотив очередной кусок, он будничным тоном спросил:
— Скажи мне, красавица, что ты сделала с украденными деньгами? Спрятала их под полом в доме брата или снова положила в банк, открыв счет на свою девичью фамилию?
Дора вздрогнула. Глупо было верить, что Хуан так легко от нее отвяжется. Несправедливые обвинения предъявляли ей не впервые, но все равно это больно ранило душу. Чем хуже становилось бабушке, тем чаще эта почтенная леди обвиняла внучку в том, что та крадет ее драгоценности и продает одежду. Эта одежда была давным-давно изношена и выброшена, а драгоценностей у Мириам никогда не было. Сначала Дора с возмущением отвергала эти обвинения, но потом поняла, что спорить с человеком, страдающим психическим расстройством, бесполезно. Мириам любила девочку, воспитала ее, когда та фактически осталась сиротой; Дора платила ей глубокой привязанностью и со временем научилась не реагировать на эти выпады. Она ничего не отрицала и не признавала вины, а просто обещала все вернуть завтра. А так как в призрачном мире Мириам «завтра» никогда не наступало, больная успокаивалась до нового приступа подозрительности.
К сожалению, у Хуана Фламинга с головой было все в порядке, так что эта уловка здесь не годилась. Тем более что потакать ему Дора вовсе не собиралась.
— Ничего такого я не делала, — холодно ответила она. — Но, честно говоря, если ваш братец готов предоставить солидную сумму чужих денег в распоряжение едва знакомой женщины, то сам во всем виноват.
Лицо Хуана исказилось от еле сдерживаемой ярости, и девушке показалось, что собственное горячее дыхание огнем опалило ей горло. Она уже зашла слишком далеко. Страшный гнев мог обрушиться на нее в любую минуту. Но словесная дуэль возбуждала ее и приводила в азарт. Дору пьянило чувство свободы, которое испытывает узник, выпущенный на волю после многих лет, проведенных в тюремной камере.
— Но, как я поняла из общения с вами, в семье Фламингов головой пользуются в последнюю очередь, — сострила она.
На несколько секунд в комнате воцарилась мертвая тишина, а потом Хуан вскочил на ноги.
— Ну так просвети меня, негодница! — закричал он, схватившись обеими руками за стол, словно хотел перевернуть его вместе с посудой.
Дору охватила дрожь. Нервное напряжение последних лет сказалось на ней самым неожиданным образом. Надо же было этому случиться как раз тогда, когда она поверила, что вернулась к нормальной жизни! С одной стороны, она сочувствовала Хуану, обеспокоенному здоровьем брата, переживающему, что он может попасть под суд, а с другой — она ненавидела человека, несправедливо обвиняющего ее. Конечно, время все поставит на свои места. В конце концов найдется ответ на вопрос о том, кто и зачем воспользовался ее именем. Но Фламингу все было ясно уже сейчас.
Дора быстро поднялась из-за стола, над которым навис Хуан, подавляя ее своим ростом. Глаза девушки метали молнии, золотистые волосы в беспорядке рассыпались по плечам.
— Просвещать вас? Ну уж нет! С какой стати? Вы с первой минуты отказались меня слушать! Все сведения обо мне вы сможете получить завтра у вашего брата. А до того времени мне нечего вам сказать!
Приступ отчаянной смелости все же не помешал ей ощутить холодок тревоги, пробежавший по позвоночнику. Пора подумать об осторожности и вообще сменить тему разговора. Дора сделала глубокий вдох.
— Если вы закончили ужин, я пойду мыть посуду.
— Оставь! — коротко приказал Хуан. — Я сам все сделаю. — И тут же ошеломил Дору, заявив: — Тебе нужно хорошенько выспаться перед тем, как встретишься лицом к лицу с человеком, которого ты обманула.
В его глазах не было ни жалости, ни снисхождения. Этот тип хотел, чтобы она хорошо выглядела, когда он станет топтать ее ногами. Видно, заранее предвкушал удовольствие, с которым будет наблюдать за ее попытками выкрутиться и убежать от мужчины, которого, она якобы обокрала и жестоко предала.
— Ценность вашего совета намного увеличилась бы, если бы я заранее знала, что мне придется ночевать в чужом доме, — высокомерно бросила она.
— Может быть, — уронил он. — Но я хотел, чтобы совместно проведенная ночь стала для тебя сюрпризом.
Дора обомлела и тут же, к своему ужасу, ощутила, как горячая волна возбуждения поглотила каждую клеточку ее тела. В ту же секунду она со стыдом обнаружила, что вспоминает его прикосновения, ощущение его близости, запах и вкус губ во время того жестокого поцелуя, которым Хуан хотел укротить ее у машины. Слова «совместно проведенная ночь» заставили сердце тревожно забиться. Что он имеет в виду?
Хуан первым нашел в себе силы заговорить.
— Как бы там ни было, — спокойно сказал он, — я не лишен рыцарского благородства. Хотя ты и обманщица, но это не значит, что я заставлю тебя спать на голой скамье, лишив современных удобств. Все нужное ты найдешь в спальне в задней части дома.
— Вы поразительно щедры, сеньор! — насмешливо улыбнулась Дора. Сейчас она чувствовала себя гораздо увереннее.
— Тогда поторопись воспользоваться этой щедростью, — хмуро буркнул Хуан, — потому что второго такого случая тебе не представится!
Интересно, что именно ее высокомерный похититель считает современными удобствами, которые нужны женщине, отбывающей тюремное заключение? — размышляла Дора, открывая дверь в отведенную ей спальню и ожидая найти там фланелевую ночную рубашку, зубную щетку и кусок карболового мыла.
Щелкнув выключателем, она зажмурилась от яркого света, а когда открыла глаза, то с удивлением обнаружила, что комната мила и элегантна. На окнах накрахмаленные ситцевые занавески, сочетающиеся по цвету с розовым ковром во весь пол; простые белые встроенные шкафы, большое зеркало над туалетным столиком; стоящая рядом с дверью огромная кровать застелена бледно-розовым покрывалом. Хотя, конечно, спесивый мексиканец не принимал никакого участия в выборе обстановки.
Увидев то, что лежало на кровати, Дора изумленно ахнула. Атласная ночная рубашка простого фасона была бледно-рыжего цвета. При ближайшем рассмотрении это оказался всего лишь прекрасно сшитый балахон без рукавов с V-образным вырезом на груди и спине. К рубашке был приложен длинный пеньюар типа кимоно, сшитый из той же ткани и с широким расшитым поясом. На полу стояла пара атласных домашних туфелек без задников. Дора не смогла устоять перед искушением примерить их. На полразмера больше, чем нужно, но удобные!
