— Закрыть? До Рождества осталось пять дней. Когда следующее заседание совета?
Уилл смотрит вверх, его губы шевелятся, пока он считает дни.
— Не раньше 18 января.
— Нет. — Я не могу поверить в то, что слышу. — Ты не можешь закрыть мой магазин в самое оживленное время года и не открывать до середины января. Это разорит меня. Я никогда не смогу снова открыться!
— Правила есть правила, Хэнк. — Уилл пожимает плечами и начинает писать в блокноте. — Я ничего не могу с этим поделать. Боюсь, тебе придется закрыться.
У меня начинается паника.
— Уилл, да ладно тебе. Должно же быть что-то, что я могу сделать, чтобы оставаться открытым.
— Нет, боюсь, что нет. — Он с грустью смотрит на меня. — Я должен следовать закону. Ничего личного. — Повернувшись, он направляется обратно к двери. — Даю тебе полчаса, но, если к тому времени ты не прекратишь работу, мне придется позвонить шерифу Грину.
В бессилии сжимаю кулаки. Уилл уходит и проходит мимо окна, опустив голову.
Я бросаю взгляд на занятие, идущие через улицу, и вижу Олив, которая ходит среди своих учеников и изучает их позы. Наконец-то она исполнила свое желание.
Сунув руку под прилавок, щелкаю выключателем, который навсегда затемняет мою вывеску.
Глава 12
— Так это было так же волшебно и удивительно, как найти последнего единорога? — Кендейс с любопытством смотрит на меня, пока я распускаю волосы. — Давай, выкладывай подробности.
— Мне понравилось. — Преуменьшение века. Я никогда не встречалась с таким мужчиной, как Хэнк. С тем, кто главенствует в спальне и к тому же делает умопомрачительный яблочный пирог.
— Насколько у него большой? Огромный? Он высокий, так что должен быть огромным, да? — Подруга берет щетку из моих рук и начинает водить ею по моим локонам, пока я наклоняюсь ближе к зеркалу в ванной комнате студии.
Учитывая боль между моих бедер, должна сказать, что природа его одарила, но не хочу вдаваться в подробности.
— Скажу так, там более чем достаточно.
— Более чем достаточно? — Она улыбается и радостно расчесывает мне волосы. — Я всегда это знала.
— Если ты предположила, что у него большой член, это еще не означает, что ты прорицательница.
— Ох, успокойся. Я говорю вовсе не об этом. Я хочу сказать, что знала, что он тот, кто тебе нужен. — Кендейс заканчивает распутывать мои волосы и садится на туалетный столик. — Еще со старшей школы.
Хватаю тюбик туши и начинаю наносить ее на ресницы.
— Это напомнило мне кое о чем. Ты знала, что Пэйс Беверли всем говорил, что мы переспали?
Она пожимает плечами и избегает моего взгляда.
— Да, до меня доходили слухи.
Я застываю с кисточкой в руке.
— Ты знала? И не сказала мне об этом?
— Ну, тогда я думала, что это как-то, ну не знаю, поможет твоей хорошей репутации. Помнишь, как нас приглашали на все вечеринки во второй половине выпускного года?
— Да. — Я вытаращила на нее глаза. — Помню.
Она притворяется, что убирает невидимую пылинку со своего топа.
— Я почти уверена, что мы попали туда из-за тех слухов.
Засовываю кисточку с тушью обратно в тюбик.
— Кендейс!
— Что? — Она спрыгивает с туалетного столика и пятится к двери. — Да ладно тебе. Это было целую вечность назад, и мы все знаем, что Пэйс теперь счастлив в браке с мужчиной. Ничего страшного.
Я хватаю деревянную щетку и замахиваюсь на неё.
Она хихикает и бежит по коридору к передней части студии.
— Ну, прости меня, ладно?
— Почему ты такая маленькая суч…
— Эй, а что не так с магазином Хэнка? — Она добралась до передних окон и теперь смотрит через улицу.
— Не пытайся меня отвлечь.
— Нет, серьезно, свет выключен, а сейчас только шесть часов.
Я подхожу к окну и вижу, что она права. Вывеска магазина не горит, и никого не вижу внутри.
— Странно. — Она поднимает голову. — Тем более что в это время он обычно занят. Я видела Уилла там раньше. Сомневаюсь, что…
— Черт! Уилл Шурц?
— Да, он самый.
Я заламываю руки.
— О нет, Боже. Только не это.
Кендейс поворачивается ко мне и скрещивает руки на груди.
— Что ты сделала?
— Несколько дней назад, перед тем как мы с Хэнком… короче, я зашла к нему в магазин и увидела, что у него за прилавком стоит открытая горелка…
Вытаращив глаза, она качает головой.
— Ты этого не сделала.
— Сделала. — Прижимаю руку к горлу. — Но это было раньше. Я совсем забыла об этом. Черт, черт, черт! — У меня словно пол уходит из-под ног.
Кендейс подходит к своему пальто, висящему на двери, и достает сотовый.
— Так. Дай мне позвонить Уиллу. — Она пролистывает контакты, нажимает кнопку и включает громкую связь.
— Кендейс?
— Привет, Уилл.
— Чем обязан такому удовольствию?
— Не начинай приятель, — говорит Кендейс своим серьезным тоном, а я стою, застыв от стыда и ужаса. — Почему ты закрыл магазин Хэнка?
— Спроси свою подругу Олив. Она позвонила мне несколько дней назад и сообщила о нарушении. Когда пошел посмотреть, то обнаружил, что она была права. Городской кодекс гласит, что я должен его закрыть.
— Городской кодекс — это хрень собачья, — Кендейс повышает голос. — А теперь возвращайся и скажи ему, что все в порядке.
— Нет, не могу. Я не могу просто так вернуться к этому. Он закрыт до тех пор, пока не соберется городской совет.
— О боже мой! — Я в ужасе смотрю на телефон. — И когда это будет?
— Олив? — Уилл хихикает. — Ты его здорово достала. Они не вернутся на заседание до 18 января.
— О, нет. Боже. — Я чувствую, как кровь отливает от моего лица.
— Уилл, мне нужно, чтобы ты все исправил.
— Он почти подловил меня, — продолжает Уилл, — сказав что-то о мистере Ли и его луковом вулкане, но я на это не купился. Его лицензия приостановлена, и решение будет принято только в январе. Ну, мне пора идти. Сегодня вечером Дот заставляет меня петь колядки с баптистским хором.
Я тянусь к телефону.
— Подожди, Уилл, не мог бы ты просто…
Телефон отключается. Он бросил трубку, а я бросила Хэнка под несущейся грузовик.
Я нажимаю на звонок и жду, пока в воздухе разносятся рождественские гимны. Группа певцов прогуливается по городской площади, направляясь в жилой район города.
— Кто там? — Из динамика доносится мрачный голос Хэнка
— Я.
В ответ тишина, пока «Украсьте зал» эхом разносится по улице.
— Пожалуйста, Хэнк. Позволь мне объяснить.
Снова тишина. Я жду. Проходит еще минута, прежде чем замечаю движение внутри магазина. Хэнк подходит и отпирает дверь, но не приглашает меня войти.
— Говори, что пришла сказать, а потом уходи. — Он смотрит на меня сверху вниз, и я чувствую запах виски в его дыхании.
— Можно мне войти?
Хэнк настороженно смотрит на меня, затем отступает, чтобы я могла войти внутрь. Сладкие ароматы все еще витают в воздухе, но в магазине стало холоднее.
— Ты сдала меня. — Он закрывает дверь и прислоняется к стене.
— Да. — Я с трудом сглатываю. — Это была ошибка.
Мужчина ударяется затылком о гипсокартон.
— Ты позвонила Уиллу, пока я был в душе, или у тебя хватило порядочности подождать до утра?
— Я звонила не сегодня утром. А два дня назад. Уилл не из тех, кто пунктуален, если уж на то пошло.
Хэнк вздыхает, но по-прежнему не смотрит на меня.
— Ты ненавидела меня так сильно, что пыталась закрыть мой магазин? Чтобы лишить меня средств к существованию?
Чувство вины бьет меня, как удар под дых.
— Да, но это было до того…
— До чего? До того, как я сказал тебе, как сильно ты мне нравишься, какая ты замечательная? И ни разу за все это время тебе не пришло в голову, что ты меня подставила?
Слезы наворачиваются на глаза, потому что он прав.
— Я должна была подумать об этом, должна была сделать что-то, чтобы отменить это. Но ничего не сделала, и теперь не могу это исправить.
