Женевьева оглядела маленькую комнату, которая казалась намного чище, чем в начале дня. Потом посмотрела на себя. Да, она вспотела и испачкалась, но ощущение выполненного дела буквально переполняло ее. Женевьева улыбнулась и произнесла с победной интонацией:
— Я сделала это!
— Что сделала? — послышался от двери низкий голос Лукаса.
Женевьева резко повернулась. Он пристально ее рассматривал.
У нее засосало под ложечкой. Она нахмурилась и приказала себе успокоиться.
— Я… — Она вытянула руку. — Так, ерунда… — Но он ждал ответа. И она произнесла: — Я сама убрала всю комнату. Я не имею в виду, что чистота идеальная… — Только теперь она заметила, что не вытерла пыль на подоконнике и кое-где оставила паутину.
— Хорошо, — кивнул он.
Для большинства людей такая похвала показалась бы незначительной, но Женевьева вообще не привыкла к тому, что ее хвалят.
— Я… Спасибо. Есть еще какая-нибудь работа?
Он вошел в комнату.
— Вообще-то есть. А где Томас и Хорхе? Ушли домой?
Она кивнула:
— Десять минут назад.
— Хорошо. Нам надо поговорить.
Лукас хочет, чтобы их разговор никто не услышал…
— Я что-то сделала не так?
— Нет, просто я решил, что вам было бы неплохо пожить здесь, а не в вашей квартире.
— Здесь?..
Он предлагает ей убраться из крысиной норы, где она сейчас живет? Подальше от криков миссис Доуэнни и ее обвинений в неуплате за аренду? Внезапно Женевьеву охватило чувство облегчения. А потом… ей снова стало не по себе. Было что-то беспокоящее в выражении лица Лукаса и в его тоне.
Возможно, он сделал правильное предложение, но она решила задать очевидный вопрос:
— Но… зачем?
Он пожал плечами:
— Здесь удобнее. Живя здесь, вы будете экономить время на разъездах, рабочий процесс ускорится. А вы хотите сказать, что предпочли бы остаться там, где сейчас живете?
«Стоп, Женевьева!»
Она вдруг почувствовала, будто пропустила что-то важное. Так же как в отношениях с Барри, который в итоге растоптал ее чувство собственного достоинства и разрушил ее мир.
— Мистер Макдауэлл, — начала она, стараясь создать между ними иллюзию отстраненности.
Не получилось… Он поднял темные брови.
— Лукас, — поправила она себя. — Я знаю, что моя квартира вызывает немного неприятные ощущения… И вам наверняка затруднительно заезжать за мной в мой район по утрам и отвозить меня домой по вечерам. Но вам не стоит беспокоиться и подвозить меня. За полторы мили отсюда находится автобусная остановка. Я вполне могу добираться до нее самостоятельно.
— Мне вовсе не трудно заезжать в ваш район, Женевьева. Я долгое время жил в таких районах. Но это не место для принцессы.
Она вздернула подбородок:
— Я уже сказала вам, что я не принцесса! Я взрослая женщина, Лукас.
Ей хотелось добавить, что она сильная, но это было бы ложью. Женевьева еще не стала сильной. Она по-прежнему чувствует себя неловко и совершает много ошибок. Но она хочет быть сильной. И да, она стремится выбраться из нынешней квартиры, но это означает, что ей придется позволить Лукасу сделать за нее выбор. А подобного ему не следует позволять.
— Вы взрослая женщина, — признал Лукас мрачным и низким голосом, отчего по ее телу пробежала дрожь. — Но если кто-то сильнее и здоровее вас захочет отобрать ваше имущество, вы не сможете его остановить.
Смелость и уверенность оставили Женевьеву. Она не привыкла с кем-либо спорить. За ее родителями всегда было последнее слово. Кроме того, Лукас ее начальник. Спорить с ним не подобает. Но Женевьева не могла не думать о том, как Барри запугивал ее, а затем предал…
— Я брала уроки кикбоксинга.
Он склонил голову:
— Вы?!
Черт бы побрал ее стремление быть честной!
По крайней мере, он не казался торжествующим, каким всегда был Барри, когда выигрывал в споре с ней.
— Женевьева, — сказал Лукас, вдруг став уставшим и раздраженным. Он потер ладонью затылок. — Почему это так много значит для вас?
Она опустила глаза:
— Я не могу позволить себе переехать сюда. Я задолжала за аренду моей хозяйке, миссис Доуэнни.
— Я заплачу.
— Нет, ведь я еще ничего не заработала. И…
— И?..
Она осмелилась и взглянула прямо в его завораживающие серо-стальные глаза.
— Я знаю, что выгляжу дурой. Но у меня нет ни гроша, потому что мой жених, который был моим финансовым консультантом, обманул меня и обокрал. Когда это произошло, я чувствовала себя униженной, озлобленной и… невежественной. Я не знала, как жить дальше, ведь всю мою жизнь решения за меня принимали другие люди. Именно в тот момент я поняла, насколько ценно и важно быть самостоятельным человеком. Поэтому я решила найти свой собственный путь. Мне не нужна помощь. Я не хочу позволять другим людям принимать за меня решения. Конечно, я понимаю, что у вас есть право контролировать мою работу. Но, пожалуйста, не касайтесь моей личной жизни. — (В течение минуты Лукас, нахмурившись, молча глядел на нее.) — Прошу прощения, если заставила вас сердиться, — закончила Женевьева. Ей казалось, она его действительно разозлила.
Он поднял руку:
— Если вы хотите быть по-настоящему независимой, то должны открыто выражать свое мнение. Никаких извинений. Не позволяйте мне вас запугать, если я переступил границы наших трудовых отношений.
Она прикусила губу.
— Все в порядке. Только давайте прекратим говорить о моей квартире. И… с сегодняшнего дня я буду ездить на автобусе.
Лукас открыл рот, чтобы возразить, но в этот момент в дверь позвонили. Одновременно с Женевьевой он пошел к двери.
Женевьева остановилась. Остановился и Лукас. Затем он взмахнул рукой:
— Приношу свои извинения. Вы руководитель проекта, «Дом Энджи» и любые посетители находятся в вашем ведении. Мы продолжим обсуждение позже.
Это означало, что Женевьева не выиграла спор. И все же…
Какой упрямый, властный… и невероятно привлекательный человек этот Лукас. Неудивительно, что женщины выбиваются из сил, пытаясь привлечь его внимание.
«К счастью, я не так восприимчива», — подумала Женевьева.
Лукас смотрел вслед Женевьеве, понимая, что действует в данной ситуации неправильно.
Истина заключалась в том, что Женевьева заставила его испытывать разочарование. Если бы она переехала жить на строящийся объект, то избавила бы его от беспокойства за нее и размышлений, не относящихся к работе…
Его мысли были прерваны появлением Женевьевы.
— Привезли грунтовку, — сказала она, нахмурившись.
— Что-то не так с доставкой?
