— Чёрт! — выругался мужчина, — Ты хоть что-то умеешь делать, не ломая, не разрушая?! Как ты жила, такая…такая… Как ты жила?! — не находил он нужного слова.
Юля развернулась от окна, посмотрела на разбитую чашку и эхом повторила, будто вспоминая далёкое прошлое: «Как я жила?.. Как я жила! Как же я жила!»
Вдруг, подняла руки над головой и дерзко, зло смотря в глаза своему врагу, начала ритмично двигаться в такт звучащей из колонки музыке.
Смело, активно, неудержимо. Осколки разбитой чашки хрустнули под ногами…
Подпнула их ногой в сторону Георга, сбросила огромную, чужую растянутую кофту со своих плеч и закружилась под мелодию в комнате.
То приближалась к мужчине вплотную, то молниеносно отскакивала, прыгала, трясла по-цыгански плечами, выписывала немыслимые движения.
Глядела нагло, в упор, глазами полными презренья.
Смахнула на пол неубранные тарелки, прошлась по ним, растоптала под ритмы музыки.
Сорвала с кресла яркую тряпку и продолжила дикий танец, размахивая ею.
Волосы ветром светились в лучах торжествующего солнца.
Это был безумный танец жертвы, которой уже нечего терять. Как последний танец в жизни.
Мужчина застыл.
Сначала сделал движение подняться.
Потом, сжав губы, загоревшимися глазами жадно следил за тоненькой, гибкой фигуркой, с отчаянной грацией скакавшую по его унылому дому.
Яростный зверь в его душе неукротимо рвался наружу.
Мелодия закончилась.
Девушка остановилась напротив него и, глубоко дыша, прищурив глаза, раскрасневшаяся, с растрёпанными волосами, ждала расправы.
Дерзкая, злая, готовая к битве. Он, наклонив голову, глядя исподлобья, несколько раз тяжело ударил в ладони, изображая аплодисменты.
— Браво… А, теперь, женщина, тебе лучше уйти, — медленно и грозно процедил он.
Его грудь вздымалась, ноздри хищно втягивали воздух.
— Уходи!!! Быстро!!! — прорычал он, мгновенно вырастая бешенной скалой, поднимаясь с дивана, видя, что та замешкалась.
И усмехнулся, когда увидел, как Юля молнией кинулась в свою каморку и захлопнула дверь.
Девушка с ногами забралась в кровать, одновременно пугаясь и радуясь своей выплеснутой отваге.
Георгий подошёл к столу, навалился на него и несколько раз со всей яростью обеими кулаками ударил по столешнице.
Посуда подпрыгнула и прощально звякнула… Его руки дрожали.
Через время сел в машину, уехал. Вернулся поздно.
Выпустил девушку из комнаты, ушёл, не взглянув на неё.
Юля бесшумно выскользнула, перекусила в одиночестве и тихо укрылась в своей комнате.
Ночью в доме стонала и рыдала музыка, что-то падало, гремело. Просачивался запах сигаретного дыма, непривычный для этих стен.
Мужчина метался из угла в угол, несколько раз подходил к двери в её темницу, заставляя девушку подскакивать в постели и прислушиваться, затаив дыханье.
Потом всё стихло.
Спала в одежде: футболка, джинсы с тугим ремнём.
Глава 13
На следующий день всё пошло привычным чередом.
Георгий убрал засов, с иронией осмотрел пленницу, выпустил в дом. Всё утро внимательно наблюдал за ней, губы кривились в улыбке, которую он тщетно старался сдержать.
Юле тоже хотелось прыснуть, рассмеяться. Видимо, совсем нервы сдают…
Но! За свой поступок девушка не понесла никакого наказания. Даже побитой посуды уже не было, он сам убрал её.
После обеда она порезала палец об, оставшийся незамеченным, осколок разбитой накануне чашки.
Подняла руку и растерянно смотрела, как быстро, расплывающимися аленькими кляксами, капает в раковину кровь.
Георг тут же оказался возле неё, осмотрел ранку: «Ничего, ничего…Маленькая царапинка, неглубоко, через пару дней заживёт»
Обработал ранку йодом, забинтовал и, подмигнув, с хитрой улыбкой проговорил несколько раз:
— У сороки — боли, у вороны — боли, у Юли — заживи! — подул на проступившее через бинт красное пятнышко, и заключил:
— Сто процентов — надёжное заклинание! Обязательно сработает!
Юля не нашлась, что ответить. Только растерянно переводила взгляд то на бинт, то на суетящегося вокруг неё Георгия.
В глубине его глаз скакали плутоватые искорки.
Она мечтала, о том, чтоб с ним что-нибудь случилось…Страшное.
Сломал ногу, голову, попал в ДТП, заболел, слёг. Чтоб у него пропала эта страшная сила, пусть затеряется в горах, исчезнет из её жизни!
Даже если погибнет, ей не будет его жалко, ни одной минуты! Она в этом уверена.
Только тогда она окажется на свободе, вернётся к себе, заживёт прежней жизнью.
И забудет всё, что здесь произошло, навсегда вычеркнет из памяти эту страшную осень.
Забыть этот город, эти места, не возвращаться сюда никогда!
Надо расшатывать затворы, держащие засов на её двери.
Георг стал расслабляться в последнее время и частенько при выходе во двор на короткое время, не закрывал Юлю в её тюрьме.
Позволял оставаться в комнате наверху без его контроля.
А девушка ежеминутно искала пути спасения.
Она уже проверила прочность старых креплений, удерживающих засов на её камере, и уверена, что, если их регулярно раскачивать, то они выпадут.
Только надо быть очень осторожной, делать это, с одной стороны. Постепенно получится!
Усыплять его бдительность, притворится, что смирилась, не провоцировать.
С загадочным видом сияющий Георг зашёл со двора, не снимая верхнюю одежду и обувь. Ладони сложены вместе.
Он так искренне улыбался, что, Юля невольно заулыбалась в ответ.
— Иди сюда, — поманил он девушку с самым таинственным видом и понижая голос до шепота:
— Смотри!
Когда она подошла, покивал подбородком на сложенные ладони и осторожно открыл их.
Юля тихонько ахнула.
На пальцах сидела большая бабочка. Сонная, пытающаяся двигать плохо гнущимися ножками, складывала и распрямляла яркие крылышки.
— В дровянике нашёл! — гордо шепчет, будто совершил подвиг.
Они зачарованно смотрели на это чудо — отголосок лета среди холода и снега.
— Не дыши на неё! Пыльца осыплется… — шипит Георг.
О, боже… Это чудовище боится дышать на бабочку?! Запрещает ей?
Юля незаметно покосилась на мужчину. Он светился совершенно откровенной детской радостью…
— Отпущу? — вопрос к ней, хочет выпустить в комнату.
— Нет.
Его удивлённый и немного обиженный взгляд:
— Почему?
— Она здесь погибнет. Будет биться об стекло и сломает крылышки. Отпустите на волю…Верните туда, где нашли. Дождётся весны и оживёт.
Вздыхает, грустнеет и соглашается. Ушёл…
Юля чувствует себя некомфортно. Этот поступок плохо вписывается в привычный шаблон её восприятия зверя.
Подошла к окну и видит, что Георг всё ещё возится со своей бабочкой, пытаясь пристроить её поглубже среди дров, укрыть её от ветра.
Увидел девушку, наблюдающую за его действиями, машет рукой, смеётся и показывает большой палец: «Всё в порядке».
О-о… Зачем? Зачем?! Оставайся прежним, так всё значительно проще!
Глава 14
Зима неумолимо наступала на эти края, снег выпадал, таял.
Но с каждым разом задерживался всё на более длинный срок.
Дни коротко и серо заглядывали в небольшой дом, обособленно стоявший среди побелевших от снега гор.
Юле позволялись короткие прогулки во дворе.
Она надевала чужую тёплую одежду, большую обувь, сваливающуюся с ног, укутывалась в серую шаль и бродила под присмотром своего надзирателя.
В этом нелепом одеянии она была смешной и неуклюжей, похожей на щуплую бродяжку.
Иногда они вместе разгребали снег, когда его выпадало достаточно много.
Отношения с хозяином стали более ровными, в его интонациях уже не сквозило прежнее раздражение.
Иногда казалось, что он даже с теплотой смотрит на свою узницу.
Она не раз видела, как Георгий, занимаясь чем-нибудь во дворе, вдруг выпрямлялся, смотрел на окно кухни, где чаще всего она бывала и на его лице появлялась мечтательная улыбка.
