— Наташ, прикрой меня, — отвечаю, запыхавшись, — я сейчас уже буду, я уже совсем рядом.
Ступаю на пешеходный переход. Визг тормозов, удар, боль и в глазах мгновенно потемнело.
Марат.
«Как же я ненавижу эти утренние пробки. И вроде выехал задолго до назначенного времени, а всё равно доберусь к месту встречи, практически минута в минуту.»
— Чёрт! Куда же она летит на красный-то. Невольно вскрикиваю я, увидев выбежавшую на дорогу девчонку.
«Курица, одним словом. По телефону болтает, а по сторонам не смотрит. Не успею остановиться! Зацеплю вот же ж».
Торможу, с силой надавливая на педаль, машину даже слегка заносит. Удар и спереди, и в следующую секунду сзади. Машина катится по инерции вперёд. В груди холодеет. Убил! Блин, котёнка-то, задавить жалко, а тут человек. Собираюсь с силами и выскакиваю из машины. Девушка в светлом плаще лежит на мокром асфальте. Руки раскинула в стороны, одна нога согнута в колене, лицо бледное, глаза закрыты. Сумочка и телефон валяются немного в стороне. Крови вроде нет. Наклоняюсь над пострадавшей, за спиной скапливаются любопытствующие, слышатся голоса. Кто-то вызывает скорую, и полицию. А мне страшно прикоснуться к ней, жутко от одной только мысли, что умерла. Девушка открывает глаза. И у меня перехватывает дыхание, в первую очередь от радости, что она жива. Слава богу, уберёг от беды. А во вторую от малахитовой зелени её невероятных глаз, в которые меня затянуло, словно в омут. Несмотря на шок от всей этой ситуации, я невольно отмечаю, что девушка очень красива. Но особенно хороши у неё глаза. — Жива? — облегчённо вздыхаю, и не удержавшись, рявкаю — Куда же ты летела курица, на красный-то? Жить что ли надоело?
Она молчит, только смотрит на меня своими колдовскими очами. Ведьма. Точно. Курица-ведьма. И я хмыкаю.
Наташа.
В который раз за утро генеральный спрашивает меня, где же Вика и я звоню подруге. Трубку она берёт не сразу. Голос у Виктории звучит так, словно она бежит, либо очень быстро идёт. — Ты где? — шиплю я в трубку, — Сергей Викторович рвёт и мечет. Уже раз сто тебя спрашивал.
— Не поверишь, проспала. Наташенька, прикрой меня, солнышко. Я сейчас буду, я уже рядом. — отвечает мне Вика. А в следующую секунду я слышу визг тормозов и глухой удар. — Вика, Вика, — кричу в трубку. А в ответ мне, тишина.
— Наталья, ты что так кричишь? И где же наконец-то Вика? Она у меня сегодня допрыгается? — выглядывает из кабинета директор.
Я растерянно смотрю на генерального, — Сергей Викторович, кажется. Вику машина сбила…
— Как сбила? Где? Она жива?
— Я не знаю, я с ней как раз разговаривала. Она сказала, что уже рядом. А сейчас молчит…
— Позвони в охрану. Пусть узнают, не было ли аварии рядом. Доложишь. — отдав указания директор, вернулся в кабинет. А я принялась звонить в охрану.
Вика.
Пришла в себя, и первое, что почувствовала, боль во всём теле. Хорошо, однако, меня приложило. Открыв глаза, увидела склонившегося надо мной, мужчину, — Жива? Куда же ты так, летела курица, на красный-то? Жить надоело? — донеслось до меня, сквозь шум в ушах. Я молчу. А что говорить, виновата. Я даже на светофор не посмотрела, так торопилась на работу успеть. Теперь, похоже, успела, подумала с горечью. Как же больно-то.
— Ну ты как? Встать можешь? — карие глаза смотрят встревоженно.
Я пытаюсь подняться, опираясь на руку, и вскрикиваю от сильной боли. Что-то с рукой неладное и вдобавок сильно кружится голова.
— Что? Где болит?
— Рука, — отвечаю и прикусываю губу, чтобы сдержать рвущийся стон. Меня бережно поднимают на ноги и помогают сесть в машину.
— Посиди, я сейчас, — и мужчина отходит. А я откидываюсь на спинку сиденья и закрываю глаза. Голова кружится и подташнивает. " Надо позвонить Наташке. Уволят меня, подвела всех. Хорошо, что хоть вчера всё подготовила. Где же мой телефон."- проносятся мысли в моей голове.
— Держи, это, кажется, твоё, — мужчина протягивает мне коммутатор и кладёт на колени сумочку.
— Спасибо, — благодарю я и набираю подругу, — Наташ.
— Слава богу, жива, — облегчённо вздыхает подруга, — Ты как, сильно пострадала?
— Рука болит, и голова очень кружится, а так я в порядке. Почти как огурец. — пытаюсь пошутить я.
— Такого же зелёного цвета, — интересуется подруга.
— Возможно, я себя со стороны не видела. Наташ, скажи директору, что в конференц-зале всё готово. Я вчера всё сделала. Уволит меня теперь поди. — тоскливо тяну я. Директор у нас строгий. Опозданий и прогулов не терпит.
— Вот ещё. Даже не думай. Ладно, держи меня в курсе. — говорит Наташка, — Пойду доложу.
— Хорошо, спасибо, Наташ. — отвечаю и убираю телефон в сумочку. Аппарат покрепче меня оказался, только стекло треснуло.
Марат.
Помог девушке сесть в машину. Не на асфальте же ей скорой дожидаться. Подобрал сумочку и телефон, отнёс хозяйке. Пошёл посмотреть, что творится сзади. В общем-то, ничего страшного, только задний фонарь слева разбит, да бампер треснул. Сфотографировал повреждения. Обменялись визитками с водителем, проблем быть не должно, обе машины застрахованы вкруговую.
Вернулся к пострадавшей. Она разговаривала по телефону. Мне, кстати, тоже надо бы позвонить, предупредить, что навстречу я опоздаю. Возможно, будет лучше перенести её на другой день. Пока общался с будущим партнёром, подъехала скорая и полиция. Заполнили протокол. Сказали либо сегодня, либо завтра с утра, подъехать в отдел и привести с собой видеорегистратор. Да, без проблем.
У девушки подозрение на перелом лучезапястного сустава и скорее всего, сотрясение. Узнал, в какую больницу её повезут и записал фамилию. Хорошевская Виктория. А что, ей подходит. Хорошенькая она. Очень.
История 19 Зарница
Аня маленькая.
Зинаида Михайловна посмотрела в тетрадку, лежащую перед ней, и назвала пять фамилий, мы молча ждали продолжения.
— Все, кого я назвала, встаёте и идёте к военруку. Он вас ждёт, вы будете от нашей группы участвовать в военно-патриотической игре «Зарница». Поторопитесь. Остальные…
«Ну, всё правильно, куда же без меня-то. Я в каждой бочке затычка.» — так думала я вместе с однокурсницами, Аней- моей подругой, Ольгой, и Риткой, и Людкой выходя из кабинета и спускаясь на первый этаж.
Постучали и, получив разрешение, вошли в кабинет военного дела. — А двадцать шестая, проходите, садитесь, — проговорил Николай Ильич, — сейчас все соберутся и начнём.
Вскоре подтянулись ещё несколько человек девчат и парней из разных групп и курсов. Но ребят было куда больше.
— Ну вроде всё, — сказал наконец Николай Ильич, — значит так. Все вы будете защищать честь нашего училища на военно-патриотической игре «Зарница». Проводиться она будет на территории ЧВВАКУША. В программу будет входить разборка-сборка автомата, стрельба из винтовки из двух положений, бросание гранат, эстафета и ориентирование на местности. Состоится она через две недели. Времени в обрез, поэтому тренировки начнём прямо сейчас.
«М-да. Вот это мы попали!» — подумала я.
Две недели мы как проклятые, бегали, ползали и прыгали. Стреляли, бросали, учились бинтовать раны и даже таскали на себе условнораненых. Ну и, конечно же, ходили строем и пели. Куда же без этого. Перед самой игрой нас снова собрали всех, и хмурый военрук сказал, — Времени, как всегда, не хватило, но я надеюсь, что вы всё же чему-то научились. Надеюсь, вы постараетесь и покажете всё, на что вы способны.
Аня большая.
И вот мы в ЧВВАКУШЕ. Вначале нас всех построили на плацу и перед нами выступил с приветственной речью, кто-то из офицеров. Коротко рассказали, как будут проходить соревнования.
За каждой командой закрепили двух курсантов, они будут помогать судьям, ну и нам, ориентироваться на территории ЧВВАКУШа.
«Паша, такой хорошенький. Мужчина в форме — это что-то!»- не могла не отметить я. А этот паршивец заметил, мой взгляд и подмигнул. — «Неловко-то, как».
Вначале мы прошлись строем с песней мимо судей.
