Стоило Хедер заплакать, и Лео становился совершенно беспомощным. И теперь он бросил на Верити беспомощный взгляд, говоривший: «Что мне делать?»
Верити встала со стула, но не подошла к Хедер, а взяв свою все еще пустую тарелку, быстро разложила на ней еду, придав ей вид забавной рожицы. Затем отнесла тарелку Хедер и, обняв девочку за плечи, поставила тарелку на стол.
— Ну-ка, малышка, посмотри, что я для тебя сделала. Уверена, что нос у человечка ты не откусишь.
Нoc был сделан из нескольких фасолин, волосы — из риса, а рот — из половинок помидора «черри». Плач мгновенно прекратился, Хедер посмотрела на Верити, затем в тарелку.
— Какой смешной!
— Я знала, что тебе понравится. Что ты съешь: его нос или волосы?
— Я хочу съесть его ротик.
В конце концов Хедер съела все, включая ломтики тунца, из которого были сделаны щеки. Лео лишь покачал головой и тихо произнес:
— Как только вам это удалось?
— Необходимо воображение, — улыбнулась Джолин. — Тебе ведь нужно воображение, чтобы конструировать свои катера? А вот насчет педагогики… Может, ты станешь посещать те же лекции, что и Верити?
Все засмеялись, в том числе и Амелия. Верити взяла себе чистую тарелку и снова уселась около Джолин. Мать Лео изредка бросала на нее любопытные взгляды.
Поскольку Верити не участвовала в общей беседе за столом, она кончила обедать одновременно с Хедер. Чтобы избежать еще одной сцены, Верити, воспользовавшись паузой в разговоре, спросила Лео:
— Я отведу Хедер спать?
— Я сам могу это сделать.
— Если вы хотите провести время с семьей, то я с удовольствием ее уложу.
Он кивнул и печально улыбнулся.
— Хорошо. Но к десерту возвращайтесь.
Верити ничего на это не ответила, встала, взяла Хедер на руки и, шепнув ей, что сегодня ее ждет ванна с мыльными пузырями, пожелала всем приятного вечера. Она не успела выйти в коридор, как услышала голос Амелии:
— Она действительно очень умелая, но какая же простушка!
Верити не смогла сдержать набежавших на глаза слез. И не столько из-за слов Амелии Монтгомери, а скорее потому, что Лео промолчал.
А в столовой Лео весь кипел от раздражения на мать за то, что она сказала про Верити. Да, Верити очень умелая, но… одевается она действительно некрасиво.
Положив себе вторую порцию тунца, он произнес, тщательно подбирая слова:
— С Верити очень легко.
Мать удивилась и спросила:
— По сравнению с кем?
— Да с кем угодно.
— Неужели ты имел в виду Каролин?
Лео положил вилку. Он был готов к перепалке с матерью, которая обожала Каролин и постоянно напоминала ему, что его жена была само совершенство.
— Возможно, я сделал именно это сравнение. С менее изысканной женщиной легче иметь дело.
Каролин, безо всякого сомнения, была весьма изысканной дамой, как и его мать. Всегда безупречно причесанная и одетая, она вообще не покидала дом, не сделав маникюра и макияжа.
— Я не совсем поняла, что ты имеешь в виду под «изысканностью», — высокомерно ответила ему мать, — но немного макияжа никому еще не помешало. Верити не умеет подчеркнуть своих природных данных, и никто ей об этом не скажет. Например, без этих очков она выглядела бы намного привлекательнее.
— Мама, нельзя изменить всех по своему усмотрению, — вмешалась Джолин.
— Кого же это я пыталась изменить?
— Всех нас, — ответила Джолин. — Ты хочешь, чтобы Лео каждый день ходил в костюме. Да, он имеет степень магистра экономики управления, но работает он на судостроительном заводе, а не на Уолл-стрит. А меня ты пытаешься запихать в какой-нибудь светский клуб, хотя прекрасно знаешь, что я люблю готовить и возиться в саду.
— Послушай, мама. Верити замечательно управляется с Хедер. Для меня это главное, — сказал Лео.
— Только это? — усмехнулась мать.
Когда все разошлись, Лео заглянул в детскую — Хедер мирно спала в обнимку со слоненком.
Сам не зная, зачем он это делает, Лео пошел на кухню, положил в два блюдца остатки заварного крема, приготовленного Верити на десерт, и отправился в ее комнату. Дверь была приоткрыта, и он увидел, что Верити лежит на диване с книгой на коленях и спит. Глядя на нее спящую, он подумал, какая же она хорошенькая. Длинные волосы, завязанные в хвост, были перекинуты через плечо. Ему захотелось развязать их и запустить пальцы в блестящие пряди. Боясь испугать ее своим неожиданным появлением, он взял оба блюдца в одну руку и постучал в дверь. Она мгновенно проснулась и спустила ноги с дивана.
— Лео!
Он вошел и уселся рядом с ней. Поставив блюдца с кремом на кофейный столик, сказал:
— Вижу, моя семья вас утомила.
— Я не спала, просто дремала.
Он засмеялся.
— Вы спали. Это неудивительно после стольких хлопот: трехлетний ребенок, обед, уборка. Я принес вам десерт.
— Спасибо.
— Почему вы не вернулись после того, как уложили Хедер?
— Я не хотела вам мешать.
Мешать! Лео подумал, что она привнесла в его жизнь то, чего ему так не хватало: покой, радость, живость.
— Я вас предупреждал: мою маму порой трудно выносить.
— Она просто о вас заботится. Обо всех вас.
— Она прекрасно понимает, что я не нуждаюсь в ее заботах.
— Но Хедер нуждается. Она хочет быть уверенной, что ребенка правильно воспитывают.
— Вы даете ей самое лучшее воспитание.
— Спасибо, Лео. С вашей стороны очень мило сказать такое, — с признательностью ответила Верити.
Лео дотронулся до ее щеки.
— Это не пустой комплимент. Вы хорошо влияете на Хедер. — И, помолчав, добавил: — И на меня.
От удивления она даже приоткрыла рот, а Лео, нагнувшись, обнял ее. Удержаться от поцелуя он был не в силах. Верити Самптер притягивала его подобно магниту. Он не знал, почему это происходит, но она возбуждала его, как ни одна женщина. И дело здесь не только в физиологии. Она осветила его жизнь, и рядом с ней Лео чувствовал, что он сильный, мужественный, способный на большие свершения. Почему с ним происходит такое? Целуя Верити, он пытался найти ответ. Но стоило языку погрузиться в сладкую глубину ее рта и получить ответный поцелуй, как он обо всем забыл. Верити обхватила его руками за голову, прижалась мягкой грудью к его груди, и он ощутил почти болезненное возбуждение. Он нежно целовал ее в то место на шее, где пульсировала жилка, а она, бормоча его имя, заскользила пальцами по его волосам. Он сжал ладонью ее грудь, и она застонала. Тогда он нащупал пальцем сосок, ощутив этот твердый бутончик даже через блузку и лифчик.
Забыв о последствиях, Лео начал торопливо расстегивать пуговицы на блузке Верити. Он все больше возбуждался, поскольку она охотно отвечала на его ласки, постанывая и гладя ладонями его спину. Наконец ему удалось просунуть руку под блузку, и вот уже его палец оказался внутри шелкового кружевного лифчика. Верити застыла. Прерывисто дыша, Лео немного отстранился и спросил:
