Телефон продолжал звонить, и Купер поспешил в дом.
— Купер? Это Тина.
— Я всю неделю пытался дозвониться до тебя.
— Я была в Нью-Джерси и подписала новый контракт на издание моих книг. Я получила твои сообщения, но хотела подождать до тех пор, пока у нас обоих будет возможность спокойно поговорить. Ты сейчас занят?
— Нет, можем поговорить.
— Как Холли?
— Прекрасно.
— Купер…
— Что?
— Она рассказала мне о котятах.
Купер невольно улыбнулся:
— Они ей нравятся.
— А также о Мередит Престон.
Ухо Купера уловило тревогу в словах Тины.
— Я же говорил, что собираюсь нанять учительницу.
— Учительницу, а не сожительницу. Сколько ей лет?
Тина имела право на информацию о Холли, но это было уже слишком.
— Мередит тридцать один год.
— И она хорошенькая?
Терпение у Купера иссякало. Когда они были мужем и женой, Тина никогда не спорила… никогда не давила на него.
— Ее внешность не имеет никакого отношения к ее профессии.
— Я тоже так думаю.
— Что ты хочешь этим сказать?
Купер ясно расслышал вздох Тины.
— Просто я хочу знать, что за женщина заботится о моей дочери.
— Мередит очень заботлива, очень добра, и она чертовски хорошая учительница. Впервые за долгое время Холли стало интересно учиться.
— Такое впечатление, что это просто идеальная женщина, — пробормотала Тина.
Купер промолчал.
— Я хочу, чтобы Холли в августе приехала в Нью-Йорк, как мы и планировали раньше.
— Ни в коем случае!
— Ты ведешь себя неразумно.
— Я опекун Холли, Тина, потому что ты не захотела этим заниматься. Ты предпочла рекламные туры и путешествия в Лос-Анджелес. Единственное, на чем мы действительно сошлись, так это то, что Холли лучше остаться здесь, со мной.
— Но я хочу ее видеть!
— Тогда приезжай сюда. Найди время в твоем плотном графике и удели дочери свое нерастраченное внимание.
— Я буду судиться с тобой за опеку, — теперь в ее словах звучало серьезное предупреждение.
— Попробуй, — ответил Купер. — Это ты оставила нас. Это ты отказалась от своей дочери. Как, по-твоему, посмотрит на это судья?
— Не все так однозначно, Купер, и не все преимущества у тебя. В конце концов, ты сейчас живешь с женщиной.
— Я не… — Его слова упали в пустоту — на том конце провода повесили трубку.
Пока Купер, стоя у раковины, приходил в себя, Мередит открыла дверь и вошла в кухню. Она бросила взгляд на Купера и спросила:
— Мне идти или остаться? Я собиралась приготовить ланч.
Купер сжал руки в кулаки, пытаясь справиться с гневом.
— Моя бывшая жена только что угрожала мне судом за право опеки над Холли. Мне сейчас не до ланча. — Слова с трудом вырывались сквозь стиснутые зубы.
Но Мередит не отступила.
— Тогда, может быть, вам лучше принять стакан крепкого шотландского виски?
— У вас что, бутылка в мешке? — Купер восхитился ее способностью не сдавать позиций и делать это с достоинством.
— Нет. А что-нибудь другое вам поможет? — Она подошла еще на несколько шагов ближе.
— Да, мне помогло бы, если бы кто-нибудь заставил Тину понять, что она сделала с Холли.
— Или что сделала с вами?
Купер покачал головой.
— Речь не обо мне.
— Разве не о вас?
— Вы ничего не знаете, — бросил Купер отрывисто. — Я нуждаюсь в ваших советах в той же мере, в какой знаю, что мне делать с моей злостью.
Мередит протянула руку и взяла его кулак в свою ладонь.
— Перестаньте хотя бы на время думать об этом.
Взгляд ее зеленых глаз подействовал на Купера гипнотически. Что-то глубоко внутри него начало освобождаться, и он разжал кулаки.
— Тина собирается со мной судиться, но ей не нужна эта опека. Она хочет быть матерью только тогда, когда ей это удобно! Она уехала, не оглядываясь, навстречу авантюре, о которой, оказывается, мечтала всю жизнь. А я даже не догадывался. Когда догадался, было поздно!
Купер никогда и никому этого раньше не рассказывал. Мередит Престон действовала на него почти магически.
— Мне очень жаль, Купер.
Тот досадливо отдернул руку.
— Мне не нужна ваша жалость.
— А что же вам нужно?
— Пространство для жизни. Мне его явно не хватает. Особенно когда вы находитесь в той же комнате.
Он уже протянул руки, чтобы обнять Мередит, но тут Холли взбежала на крыльцо и ворвалась на кухню, разом вернув его к действительности.
— У меня есть идея, — объявила она. — Пусть Мередит поедет завтра с нами на Клубничный фестиваль.
Купер сделал шаг назад и глубоко вздохнул.
— Мередит заслуживает выходного дня, проказница.
Но дочь потянула Мередит за руку.
— Пожалуйста, поедемте! Завтра вам не надо готовить, убирать и делать со мной уроки. Верно, папа? Мы просто повеселимся.
— Как Мередит решит, — ответил Купер спокойно, надеясь, что та все-таки откажется.
Их взгляды встретились, он ждал ее решения.
Интересно было бы посмотреть на Купера, когда он веселится, подумала Мередит. Превращаются ли хмурые искры в его глазах в радостные огоньки? Смягчается ли жесткая линия губ? Становится ли он более спокойным и менее воинственным в защите своей дочери и своих ценностей?
— Пожалуй, я бы пошла. Я никогда не была на таком фестивале. А где его проводят?
— У озера. — Холли захлопала в ладоши. — Расскажи ей, папа. О клубничном пломбире и вафлях, о катаниях на пони и танцах на озере.
— Танцах на озере? — переспросила Мередит. Купер потер челюсть.
— Они развешивают фонари на причале, а после наступления темноты там играет музыка.
— Замечательный способ провести день. — Мередит представила, как она танцует с обнявшим ее Купером.
— О Боже! — Холли схватила Мередит за руки. — Вы поможете нам считать ягоды, а то папа всегда ошибается.
— Простите, юная леди, но в прошлом году мы чуть не выиграли.
— Папа! Тогда целых десять человек посчитали лучше нас.
Купер засмеялся.
— Но все-таки в тот раз мы посчитали лучше, чем когда-либо. — Он повернулся к Мередит и с улыбкой объяснил: — Одна из ферм нагружает грузовик корзинами с клубникой. Человек, назвавший число, наиболее близкое к реальному количеству ягод, получает от торговой палаты подарочный талон на пятьсот долларов.
— Кто-нибудь действительно считает ягоды? — удивилась Мередит.
— Число написано на бумажке, которая находится в запечатанном конверте. Мэр носит его с собой весь день.
— Во сколько начинается фестиваль?
