При упоминании об отце Лив и счастливых днях их молодости на лице дяди Джеффри появилась теплая мечтательная улыбка, и Лив поняла, что выбора у нее нет.
— Пойду принесу тебе ключи. — Все-таки она сумела ретироваться с достоинством. Проходя мимо Мартина, Лив не удержалась и бросила на него взгляд.
— Вот и умница, — произнес он, и резкие черты его лица смягчила улыбка. — Обещаю вам весьма интересные каникулы.
Лив едва не улыбнулась в ответ, но вовремя спохватилась. Очередные обещания всемогущего Мартина Холлистера были нужны ей как прошлогодний снег. И вообще, как он смеет разговаривать с ней в таком покровительственном тоне, возмущалась про себя Лив, укрывшись в тишине своей спальни.
Сердце ее билось чуть быстрее обычного, но Лив отнесла это за счет быстрого бега по лестнице. Она ни за что бы не призналась, что вся затрепетала оттого, что Мартин ей улыбнулся. Теперь, когда решение было принято, она не стала терять времени даром. Быстро уложив немудреные пожитки, она спустилась вниз и почти бегом выбежала из дома. Подойдя к машине, открыла багажник и взялась за ручку чемодана.
— Позвольте мне. — Крепкая мужская рука уверенно перехватила ручку и поставила чемодан на землю. — А Уилфрид действительно чертовски хорош, настоящий красавец, — одобрительно заметил Мартин.
Лив вскинула глаза и бесстрашно встретила его взгляд.
— Спасибо на добром слове. Кстати, я, знаете ли, вовсе не беспомощна.
— Я разве это утверждал? — Прямая бровь Мартина иронично приподнялась вверх. — Женщина, которая спокойно ездит на таком великолепном автомобиле и при этом еще небрежно называет его Уилфридом, должна быть весьма в себе уверена.
Его глаза засветились знакомым золотистым светом, который Лив помнила так хорошо и который, казалось, за последнее время совсем исчез, и у нее невольно сжалось сердце. Впрочем, это и к лучшему, подумала она, глядя, как Мартин со знанием дела осматривает автомобиль. Похоже, в соревновании с хорошей тачкой она проигрывает вчистую, так что есть шанс, что интерес Мартина к ее собственной персоне весьма преходящий.
Лив отдала дяде ключи от машины, и тот, довольно насвистывая, направился к дому, где на пороге собралась вся семья. Мартин же вновь оказался рядом с Лив.
— Существует поверье, что мужчины любят длинные спортивные машины, потому что видят в них некое фаллическое продолжение самих себя. А мне вот почему-то пришло в голову, что и про вас можно сказать что-то в этом роде, — объявил он, и в его глазах полыхнуло такое откровенное желание, что Лив невольно содрогнулась и ощутила, как у нее болезненно сжался желудок.
— Что? — ахнула она, завороженная магнетизмом его взгляда. В мгновение ока этот мужчина преобразился из холодного светского аристократа в опасное существо, слишком опасное для ее душевного равновесия.
Его чувственные губы изогнулись в неотразимой улыбке, и сердце Лив замерло в груди. Она покраснела как рак и с трудом оторвала от него взгляд.
— Признайтесь, Уилфрид вас по-настоящему заводит.
А она-то убеждала себя, что он ей нисколько не интересуется как женщиной! И на тебе… Он это делает нарочно, чтобы вывести ее из себя, сообразила Лив.
— Вы просто сумасшедший, — холодно отрезала она.
К счастью, в это время Майкл позвал их в его машину, и Лив со вздохом облегчения поспешила к дому.
Сев в самолет и пристегнув ремень безопасности, Лив неодобрительно сморщила нос. Мартин сидел впереди, разговаривая с пилотом, Кэрол и Майкл, как обычно, были поглощены друг другом, и Лив могла сколько угодно хмуриться, рассматривая роскошный частный самолет. После той нищеты, которую она наблюдала в последние годы, было что-то постыдное в том, что одному человеку принадлежит так много.
— Пенни за то, чтобы угадать ваши мысли. — Мартин подошел и опустился в соседнее кресло. Их плечи почти соприкасались.
Он слегка задел Лив крепким бедром, и, бросив косой взгляд на его гордый профиль, она с ужасом поняла, что ее слабовольное тело, как и прежде, чутко отзывается на его малейшее прикосновение. Нет, своих мыслей она ему не открыла бы и за миллион фунтов. И как получается, что именно этот единственный мужчина так на нее действует? Это же просто несправедливо! Впрочем, жизнь вообще несправедлива, подумала Лив и выложила Мартину все, что думает о неумеренном потреблении благ небольшой кучкой людей.
Они тут же сцепились по вопросу о распределении богатства, и за спором полет прошел на удивление быстро. Мартин был умным человеком, хорошо умеющим аргументировать, и Лив вскоре обнаружила, что получает искреннее удовольствие, стараясь перещеголять его в красноречии. В пылу спора она не сдержалась и обозвала его типичным алчным капиталистом, только и мечтающим о том, чтобы захватить власть над миром. Тут уже не выдержал и вмешался Майкл.
— Остынь, Лив, он же тебя нарочно изводит! — объявил он. — Мартин постоянно дает деньги на всякие благотворительные приюты, поддерживает десятки африканских студентов и Бог знает что еще!
Смущенная Лив настороженно подняла глаза на Мартина.
— Это так?
— Признаю свою вину, — произнес Мартин, и на его лице мелькнула тень улыбки. — Вы так легко попались на удочку, Лив, что я просто не удержался.
Она почувствовала себя смущенной. Сама виновата, нечего распускать язык.
— Тогда извините за то, что обозвала вас. Мартин смерил ее невозмутимым взглядом.
Его лицо было непроницаемо, на нем не двинулся ни единый мускул.
— Возможно, ваши извинения преждевременны. Во всяком случае, наполовину вы правы. Я действительно рвусь к власти, — цинично признался он, и у Лив почему-то возникло ощущение, что она в опасности. Но откуда взялось это неясное предчувствие, она объяснить не могла.
В это время по громкой связи раздался голос капитана корабля, и Лив отвлеклась. Они шли на посадку.
* * *
После завершения всех процедур в аэропорту Мартин сообщил, что Кэрол и Майкл поедут в его дом на ожидавшем их лимузине, а Лив сядет с Мартином в его «феррари», припаркованном здесь же, в аэропорту, на стоянке. Объяснение, что им придется разделиться из-за того, что вместе с багажом они не поместятся, показалось Лив вполне разумным.
Но как только они уселись в его низкую спортивную машину и гибкое мускулистое тело Мартина оказалось в каких-то сантиметрах от ее собственного, она стала задавать себе вопрос, так ли уж разумно было для нее остаться с ним наедине.
— Мне следовало бы догадаться, что вы ездите на «феррари», — заметила она, просто чтобы разрядить молчание, почему-то вдруг ставшее напряженным.
